Магия беды — страница 51 из 55

– Хантер, – подсказала она.

– Спасибо, Хантер. Вас, девочки, так сложно отличить друг от друга. – Плечи Триш покачнулись от смешка. – Что я могу сделать для тебя, Хантер?

Хантер сжала пальцы на ногах.

– Мне нужно поговорить с шерифом. Это срочно.

– Оу? – Триш прижала руку к груди и склонила голову, как могут делать только птицы. – Надеюсь, ничего серьезного.

– Ничего слишком серьезного. – Она прочистила горло. – Ну, это чрезвычайная ситуация. Может ли вообще чрезвычайная ситуация быть несерьезной? – Пальцы на ногах уже болели, и она выпустила поток воздуха. – Мне просто нужно увидеть большого начальника. – Хантер прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы прекратить нести чушь. Чтобы ее план сработал, нужно прекращать говорить ерунду вроде несерьезной чрезвычайной ситуации и большого начальника.

Триш соскользнула с табурета и поправила свою куртку.

– Пойду посмотрю, принимает ли он посетителей.

Хантер поборола еще одну дрожь, вызванную холодным воздухом кондиционера.

– Я не совсем посетитель. У меня неотложное дело.

Триш засунула руки в карманы.

– Хантер, дорогая, меня убеждать нет необходимости. – Ее теннисные туфли заскрипели по линолеуму, когда она повернулась и устремилась к единственному кабинету с закрытой дверью.

Не считая редких звонков телефона или гудения принтера, в полицейском участке стояла тишина. Раз в несколько недель, когда Хантер сопровождала Мерси в магазины на Центральной улице, чтобы развесить объявления о распродаже выпечки и клубных мероприятиях, в которых принимала участие более социально активная из сестер, полицейский участок бурлил от энергии. Заместитель шерифа Картер мотался туда-сюда, одаривая ослепительной улыбкой и взглядом щенячьих глаз женщин, которые останавливались, чтобы передать сладости и немного пофлиртовать. В участке всегда разносился смех из комнаты отдыха, в стеклянном конференц-зале проходили унылые совещания, и находился минимум один очень пьяный и очень громкий житель города. Хантер потерла ладони о голые бедра и задрожала. Теперь все изменилось, стало холоднее, и дело было не только в кондиционере. Вот что случается, когда в тело добродушного шерифа вселился кровожадный монстр.

Хантер вздрагивала от каждого резкого стука Триш в закрытую деревянную дверь шерифа. Хантер немного вытянулась, чтобы услышать их разговор, но в число ее колдовских умений не входил суперслух. Ковыряя свой ноготь, она ждала.

Все зависело от нее. Все всегда зависело от нее, и в этом не было ничего удивительного, но данная ситуация сильно отличалась от того, чтобы вытащить сестру из депрессии или убедиться, что все приготовления к похоронам мамы идут по плану. Это дело было важным – жизнеопределяющим. И оно касалось Тюра. Хантер сглотнула.

Шериф Дирборн рывком открыл дверь. С громким стуком она ударилась об ограничитель. Напряжение захлестнуло рабочее пространство. Даже телефонные звонки затихли при появлении шерифа Дирборна.

Хантер замерла. Она могла это сделать. У нее не было другого выбора.

Она поднялась на цыпочки и закричала:

– Шериф!

Его голова метнулась к Хантер. Под светом флуоресцентных ламп линзы его зеркальных очков были похожи на две сверхновой звезды.

Да начнется шоу.

Сведя брови к переносице, Хантер нахмурилась.

– Там у старого оливкового дерева… там… э-э-э… – Она прижала холодные пальцы к губам и судорожно вдохнула.

Шериф прошел мимо Триш и направился к Хантер.

Вскочив на ноги, заместитель Картер схватил свою ковбойскую шляпу со стола.

– Если вы допросите мисс Гуд, я съезжу туда и все проверю.

– Нет! – Виски Дирборна напрягались при каждом резком сжатии челюсти. – То есть я хочу, чтобы вы… – Он обвел взглядом полицейский участок. – Чтобы все вы оставались здесь. Заканчивайте работу. Охраняйте город. Я воспользуюсь этой… – Вновь сжав челюсть, он щелкнул рацией, прикрепленной на плече к его униформе. – И дам вам знать, если понадобится помощь.

Щенячья мордашка Картера исчезла, когда он положил шляпу обратно на стол и плюхнулся на стул.

Хантер сохраняла на своем лице выражение «дамочки в беде», пока осматривала полицейский участок. Никто из этих людей не сможет попрощаться с настоящим Фрэнком Дирборном. Если все сложится успешно, после сегодняшнего вечера в памяти каждого останутся лишь последние семьдесят два часа, проведенные с Полифемом – созданием, которое вселилось в тело Фрэнка Дирборна и уничтожило его.

– Пойдем со мной, близнец.

Хантер даже не вздрогнула, не отшатнулась, когда Полифем прижал свою огромную мощную лапу к ее спине и жестом попросил поторапливаться. Вместо этого она поддалась ему, позволив вытолкнуть себя на улицу. В этот момент она нуждалась в нем, нуждалась в спасении.

– Что там у оливы? – рявкнул он, как только дверь за ними закрылась.

– Шериф, не знаю, поверите ли вы мне, если я вам расскажу. – Она заламывала свои пальцы. – Вы подумаете, что я сошла с ума! – Она прикусила щеку, пока на глазах не выступили слезы. – Мне придется вам показать. – Она сглотнула теплую капельку с привкусом меди, скатывавшуюся по ее языку.

Он поправил солнцезащитные очки на широкой переносице и шмыгнул.

– Ну тогда, Хантер, я отвезу тебя туда. – Он достал ключи из кармана и, направив брелок на патрульную машину, нажал кнопку.

Хантер последовала за Полифемом к машине, когда сигнализация отключилась, и желтый свет фар озарил парковку.

– Неплохая догадка насчет того, какая сестра стоит рядом. – Хантер смогла лишь слегка дернуть губами, предпринимая попытку вести себя обыденно.

Полифем открыл дверь патрульной машины и остановился, прежде чем сесть внутрь. Он нагнулся вперед и положил руку на крышу машины.

– О, Хантер. – Он провел языком по своим зубам и судорожно вздохнул. – Я никогда не смогу забыть искру в голубых глазах.

Глава тридцатая

Мерси заглянула в машину через открытое окно с пассажирской стороны и посмотрела на Эмили и Зену.

– Хорошо, Эм, довези Зену до парка, а затем отправляйся сразу к вишневому дереву. У вас обеих есть свечи и спички, да?

– Да, – ответила Эмили. – Не волнуйся. У нас все есть.

– Котенок, ты должна сосредоточиться на своем намерении. Именно твоя воля будет объединять нас всех в Ритуале.

Мерси провела рукой по своим длинным волосам и заправила пряди за уши.

– Это тяжело сделать, зная, что она меня ненавидит.

Зена коснулась ее руки.

– Нет. Хантер ненавидит только то, что ей придется сделать сегодня. И мне тоже претит эта мысль, а как иначе? Что бы чувствовала ты, если бы знала, что должна отвергнуть Фрейю?

Мерси вздохнула.

– Я бы чувствовала себя ужасно.

– Тогда пойми ее чувства и не осуждай. А теперь ступай. – Зена сделала паузу. – И пока идешь к Скандинавским вратам, восстанови контроль над своими чувствами. Будь благословенна, мой котенок.

– Будь благословенна, Зена, – повторила Мерси. – Удачи, Эм.

– И тебе удачи! – сказала Эмили и, отъезжая, помахала рукой в окно.

Вздохнув, Мерси повесила свою большую сумку на плечо и направилась к заднему двору и через небольшую калитку вышла к полям, считая шаги, как делали она, Хантер и Эбигейл четыре ночи назад, – но казалось, что прошла целая вечность.

На кукурузные поля опустились сумерки. Вечер выдался теплым, и нежный ветерок ласкал растущие посевы, донося до Мерси аромат плодородной земли и кукурузного шелка. Толстые стебли нашептывали секреты, которые она могла практически расслышать. Она расслабилась под влиянием давно знакомого мира и позволила земле залечить свои внутренние раны.

«Мое намерение заключается в том, чтобы исцелить деревья и закрыть врата кровью ведьм, смешанной с кровью тех, кто однажды следовал по этому пути, и уникальной силой, которая насыщает здешние земли».

Мерси вновь и вновь повторяла свою цель, пока она не превратилась в слова песни, не покидающие ее разум. Они блокировали все, полностью завладев ее вниманием.

Она плотно сомкнула веки, не добравшись еще до могучего яблоневого дерева, охранявшего Скандинавские врата, и приготовилась. Она знала, что увидит, но, приближаясь все ближе и ближе к широкому стволу и куполу из древних ветвей, была удивлена тем, как мало следов осталось от их страшного сражения и душераздирающей потери.

Следы пламени, унесшего жизнь их матери, остались лишь на нескольких узловатых корнях дерева, торчавших из-под земли словно пальцы, больные артритом, а на стволе виднелись темные ожоги. Мерси уставилась на них, и ее внутренняя мантра сбилась.

– О, спасибо тебе, Афина. – Охваченная благоговением, Мерси склонила голову и прислонила ладонь к потемневшей коре. В том самом месте, где Эбигейл Гуд погибла, спасая своих дочерей – и свой город, – на дереве остался выжженный контур идеального сердца.

Она подняла голову, вытерла слезы и, скинув обувь, принялась за работу. Приготовившись начать ритуал, Мерси глубоко и ровно дышала, пока не почувствовала такую связь с землей, что ее босые стопы стало покалывать. Затем она позволила эмоциям вскипать и вырываться наружу – вскипать и вырываться наружу.

Почувствовав прилив сил, Мерси открыла свою бохо-сумку и достала толстую белую свечу, и точно такие же должны были готовить четыре других представителя их импровизированного шабаша. Она поставила свечу у основания яблоневого дерева, под самым сердцем, которое богиня выжгла на коре. Достала из сумки спички, телефон и небольшую баночку яблочного повидла, которое она приготовила вместе с Эбигейл. Мерси улыбнулась с ноткой горечи, когда ее палец обвел рисунок пентаграммы, которую прошлой осенью она нарисовала на стеклянной банке, чтобы отметить последнюю партию урожая сезона.

– Я буду думать о тебе каждую осень, каждый раз, когда буду готовить джем, или яблочное повидло, или домашний хлеб. Всегда буду думать о тебе, мама. – Мерси поставила банку рядом с белой свечой и застыла в ожидании, снова и снова повторяя свою мантру.