Я же невольно нахмурился, когда Кейн с обворожительной улыбкой потрепал девчонку по волосам, а появившегося в этот момент и возмущённо завопившего от увиденного Рика он просто выставил за дверь, с заявлением, что «дитятке нужно питаться нормально, а не есть что попало!», и напоследок навешал на комнату несколько охранок. Драконьих.
Тот, кто всегда презирал и ненавидел собственную сущность, не принимал истинный облик, избегал всяких связей с сородичами и практически никогда не пользовался подвластной ему магией Перворождённых, за сегодняшнее утро уже дважды пошёл наперекор своим принципам и не испытывал, похоже, по этому поводу ни малейшего угрызения совести…
Что-то было здесь не так. Вряд ли некромант просто таким образом пытался загладить свою вину, ведь все знали, в том числе и Саминэ, что именно из-за его неосторожности и ребячества она пострадала. Нет, в этом случае, насколько я неплохо успел изучить воспитанницу, хватило бы и простых извинений от дракона. И Кейн не мог этого не знать.
И в чём же тогда дело?
Я дал себе зарок выяснить это в ближайшее время. Мне всё это категорически не нравилось, хотя назвать хотя бы одну объективную причину этому я не мог. И не смог и потом, в течение недели, когда продолжил наблюдать за Кейном, который стал вести себя ещё более странно и необычно.
Всё это время, пока мы оставались в Натинало, периодически совершая вылазки на территорию Иллюзорного леса в тщетных пока попытках отыскать хотя бы слабый след легендарного призрачного города светлых эльфов, дракон, мягко говоря, чудил. И если в первые дни с Саминэ приходилось оставаться кому-нибудь из нас, то потом, когда её руки начали хоть немного её слушаться, а в гости в дом Рика зачастила едва ли не половина города полукровок, нужда в этом отпала. Особенно после того, как она, оставшись как-то с Кейном, пока мы с полуэльфом обшаривали выжженную когда-то территорию, по нашем возвращении жалась к Рику, пряталась за меня и буквально умоляла глазами больше не оставлять её наедине с некромантом. На расспросы не отвечала, а сам дракон только невинно хлопал глазами.
Причина этого выяснилась в тот вечер, когда мы расположились в обширной домашней библиотеке директора Эллидарской академии магии. Рик шерстил книги, я, расслабленно устроившись в одном из удобных кресел, просто отдыхал, Саминэ, вновь взявшись за парные саи, пыталась тренироваться у дальней стены, аккуратно вращая всё ещё непослушным запястьем, то и дело роняя оружие, хмурясь, поднимая его, но упрямо продолжая упражняться. Кейн же, усевшись на медвежью шкуру около камина, скрестил ноги и, обняв их, тоскливо вздыхал, глядя влюблёнными глазами на девчонку, которая пыталась не обращать на него ни малейшего внимания.
Как мне потом рассказал Нил, частенько заходивший за то время, что мы провели в городе, дракон вёл себя как влюбившийся по уши мальчишка, молодой и глупый, не знающий толком, как заполучить в своё пользование сердце приглянувшейся ему девушки. Он таскал охапками букеты (половина из которых оказалась ядовита, а то и плотоядна), пытался её то обнять ненароком, то поцеловать. Подглядывал за ней, пока она переодевалась или была в ванной, влезал в окно её спальни на втором этаже, пока она спала. И ни крепкие подзатыльники Ренха, ни вовремя подставленные подножки Нила, ни моё предупреждение, ни хорошая трёпка от Рика и даже ни меткие удары самой Саминэ не производили на некроманта никакого впечатления. Он лишь влюблённо вздыхал и с драконьей упёртостью продолжал доводить девчонку до нервного тика.
Неудивительно, что к концу недели большинство жителей Натинало уже знали и жалели Саминэ, а также откровенно посмеивались над влюблённым чёрным драконом, спасая объект его воздыхания от слишком ярых попыток настырного полукровки заполучить её расположение.
В тот вечер пошла вторая неделя пребывания в городе Таилшаэлтена, и я не выдержал. Аккуратно задвинув Саминэ себе за спину, убрав её с траектории нападения Кейна, которому надоело просто сидеть и смотреть – он приставными шагами потихоньку приближался к ней, пряча за спиной очередной букет, теперь уже частично состоявший из крапивы, – открыто встал на пути полукровки, сложив руки на груди и многозначительно постукивая носком сапога по полу.
Дракон фыркнул и попытался меня обойти, но я не дал, шагнув в ту же сторону, что и он. Кейн повторил попытку, но уже с другой стороны. И опять его постигла неудача. И только после пятой попытки он не выдержал и, подняв голову, недовольно фыркнул, сдувая с лица длинную чёлку:
– Ну? Демон, дай пройти, а?
– Я бы с удовольствием, – коротко хмыкнул я, чувствуя, как в безрукавку на моей спине сильно вцепились тонкие руки Саминэ, которая продолжала за меня прятаться. – Вот только кое-кому ты уже порядком надоел.
– Эй! – возмутился некромант, выпрямляясь и недовольно щурясь. – Кому это?
– Не знаю… – притворно задумался я и, резко подавшись вперёд, вцепился пальцами Кейну в ухо, сильно сжимая его и оттягивая вверх. – Мне, например?
Давний рефлекс, выработанный за годы пребывания в Сайтаншессе, сработал и сейчас. Дракон мгновенно замер и заверещал что-то оправдательное, не пытаясь даже вырваться, пока я тащил его в коридор, не отпуская уже покрасневшее ухо. Кейн слишком хорошо помнил, как его так же хватали нежные женские руки, а тихий голос Повелительницы эрханов вещал ему на ухо зловещим шёпотом что-то, что не предвещало лично ему ничего хорошего в обозримом будущем…
Захлопнув за собой дверь библиотеки, я отпустил многострадального некроманта и, привалившись к косяку спиной, сложил руки на груди и поинтересовался:
– Кейн, что происходит?
– Ась? – вскинулся тот, недовольно потирая ухо, и невинно поинтересовался, смотря на меня исподлобья: – А чего я опять сделал?
– Ты знаешь, – спокойно отреагировал я, смотря прямо в знакомые зелёно-жёлтые глаза, в которых, как всегда, нельзя было прочитать чего-либо действительно стоящего моего внимания.
– Да откуда ж я могу знать, что водится в твоей демонической баш… – начал было дракон, но я его оборвал, задав вопрос уже с куда большим нетерпением:
– Кейн, что тебе нужно от Саминэ? Что за внезапные и откровенно глупые порывы страсти? Я ни за что не поверю, что ты вдруг воспылал к ней чистыми романтическими чувствами.
– А почему нет? – притворно оскорбился некромант, сверкая глазами и возмущённо размахивая руками. – А вдруг я так неожиданно влю…
– Кейн! – холодно оборвал я его.
Одного слова и предупреждающе-холодной интонации хватило, чтобы он замолк. Как-то обречённо вздохнув, он отшвырнул веник с крапивой и устало произнёс:
– Ари, я сам не знаю, что происходит. Я что-то чувствую к этой девчонке, что-то непонятное, странное, что не могу объяснить даже самому себе. И что с этим делать, и как себя с ней вести, не знаю. Но как только я с этим разберусь, я тебе сообщу, ладно? А пока прошу: не мешай, побудь хоть раз добрым и понимающим челове… эльфом!
Немного помолчав, раздумывая над его словами, я усмехнулся, соглашаясь. Всё же, несмотря на его обожаемые Риком симптомы раздвоения личности, Кейн слов зря на ветер не бросал. И если его что-то действительно беспокоило, то на это была веская причина. И я уверен, он найдет её рано или поздно.
– Ладно. Но я бы не советовал переходить границы, даже тебе. Если ты её обидишь…
– Да понял я, понял, – ворчливо отозвался парень. – Рик мне голову оторвёт. Да и ты тоже. Хотя сам иногда не лучше!
– Не спорю, – хмыкнув, пожал я плечами, отворачиваясь и открывая дверь, чтобы вернуться обратно в библиотеку.
Я был согласен с полукровкой. Я действительно много раз обижал этого маленького ребёнка по имени Саминэ. Но должен признать, что обидеть её специально, сильно, всерьёз, по-настоящему я не смогу.
Глава 22
Раз… Два… Три… Четыре…
Шаг, шаг, ещё один. Скользнуть вбок, отставив ногу, поднять руку, медленно завести её за голову – и резкий, но плавный рывок вперёд, совершая вращение тонкой гарды на пальцах, собираясь напасть…
Не выходит.
Сильная боль сжимает виски, а запястье немеет, заставляя выпустить оружие. Саи со звоном летят на пол, а я прислоняюсь к стене, стараясь унять дрожь. Призрачное видение прошлого в этот раз пришло совершенно неожиданно и, как всегда, уже привычно не вовремя.
«Эльсами, не так! Медленнее, плавнее, нужно перетекать из стойки в стойку, а не двигаться рывками! Так ты только сил затратишь больше, чем твой противник! Нужно двигаться плавно, изящно, как в танце!
– Я не могу! Мне больно!
– Можешь, Эльсами, можешь! Я знаю, что твоя спина ещё долго будет болеть, но у нас нет выхода. Нужно тренироваться, котёнок. Просто уйди, отрешись от этой боли. Представь, что её нет. Есть только ты, твоё оружие и твой безмолвный танец с ним… Да, вот так… Молодец, Эльсами… У тебя получается…»
– Саминэ, ты в порядке? – Неожиданно кто-то дотронулся до моего локтя, разрушая такое зыбкое воспоминание, и я резко дёрнулась, едва не ударив того, кто стоял рядом.
И лишь потом, тяжело дыша, открыла глаза, разгоняя вязкий туман перед ними, и увидела Рика, который замер в двух шагах от меня, подняв руку, но не решаясь прикоснуться ещё раз.
Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и, встряхнувшись, виновато посмотрела на полуэльфа, чувствуя себя неловко. Почему-то вспышки раздражительности и даже злости начинали находить на меня в последнее время всё чаще и чаще. Как и внезапная слабость. И я не знала, что с этим делать. Пыталась бороться, но мне далеко не всегда удавалось держать себя в руках. Особенно когда неожиданно начинали мелькать воспоминания в голове о моём прошлом.
Они были короткие, отрывочные, и практически всегда я наблюдала их как бы со стороны, в тумане. В них не было ничего важного и существенного: я просто видела, как тренировалась в прошлом с мамой, как она обучала меня всему, что должна была знать и уметь жрица Латимиры, как рассказывала, показывала, объясняла…