Я качнул головой и, с трудом успокоив бушевавшую внутри ярость, с отвращением стряхнул с руки вязкое месиво.
– Ты знаешь, что я пережил нечто подобное. Я понимаю, что творится сейчас с мелким, и не запрещаю Саминэ делать всё, что она считает нужным, чтобы вытащить его из этого состояния. И всё же…
– Что – всё же? – тихо спросил некромант, выставив локти на колени, сцепив пальцы и положив на них подбородок. Он пару раз моргнул и, склонив голову набок, ненавязчиво уточнил: – Тебе не нравится, что она стала уделять больше внимания не тебе, а Рагдэну?
– Не в этом дело, – дёрнул я плечом, захлопнув холодильный шкаф, подошёл к раковине в углу и уже куда более спокойнее продолжил: – Она изменилась, Кейн. Она перестала есть, практически не спит, не тренируется, забросила обучение. С каждым разом стихии слушаются её всё хуже и хуже, и эта девчонка сама не понимает, что творит. Сегодня по собственной глупости она едва сама себя не убила. Она стала злиться и огрызаться так, как никогда раньше.
– Ну, помнится, за ней такое вообще никогда не водилось, коли верить рассказам Рика, – фыркнул ящер и попытался улыбнуться: – Да брось ты, Ари, чего нагнетаешь? Не всегда же ей быть милой и покладистой, как вы привыкли! Ну, волнуется девочка за мелкого дракончика, переживает, вот и не ест и не спит. Устала, вот и огрызается.
– Ты сам-то в это веришь? – закончив отмывать руки, вытер я их и, повернувшись, сложил на груди, прислонившись плечом к стене. – Ты сам назвал её гарпией не просто так, не правда ли?
– Я… – начал было возмущённо дракон-полукровка, но тут же сдулся под моим внимательным взглядом и тоскливо вздохнул, подперев щёку кулаком. – Ладно, согласен, я нагло пытаюсь приукрасить гадкую правду. К Саминэ подойти невозможно – от неё просто фонит негативными эмоциями. А в мысли её я вообще лезть боюсь! Что творится в её хорошенькой головке, непонятно. Но что-то с ней явно происходит, причём что-то такое, что вряд ли известно ей самой… Конкретно не скажу, но есть такое подозрение! Знать бы только, что же её так беспокоит, кроме Рагдэна, да ещё настолько, что она стала на тень похожа! Тощая, аж жуть, бледная, как скелет с первого полигона, и злая, как волкодлак с четвёртого этажа…
– Я не знаю, Кейн, – склонил я голову, чувствуя, как горло снова сжимается от ярости и бессилия, – но это медленно убивает её. Они скоро все загонят себя в могилу.
– Они? – удивлённо вскинул брови некромант.
– Они, – кивнул я, соглашаясь, и оттолкнулся от стены. – Сеш’ъяр, Рагдэн… и Саминэ.
– Да уж… – помолчав, вздохнул дракон и поднялся. – Пойдём по городу прогуляемся, что ли? Набьём кому-нибудь рожу в ближайшей таверне, может, хоть напряжение сбросим да время убьём. Заняться всё равно больше нечем, а до начала занятий ещё почти неделя.
Я молча кивнул и первым вышел из кухни, заметив краем глаза, что царапин от серебряных ногтей упрямой девчонки стало на мебели куда больше. Она всё ещё плохо владела своими руками…
Задумавшись, идя по коридору общежития, я не сразу заметил, как Кейн оказался впереди и встал, загородив собой проход в холл, который соединял здание общежития и строение, принадлежащее гильдии. И только спустя пару секунд, насильно выбросив из головы все мысли, касающиеся Саминэ, нахмурился:
– В чём дело, Кейн?
– Ари, не нужно тебе туда ходить, – быстро-быстро замотал головой чёрный дракон. – Давай вернёмся в комнату, а? Или к Милике заскочим, привет от Нила передадим…
– Кейн, – прищурился я, но полукровка лишь упрямо упёрся разведёнными руками в косяки узкого дверного проёма.
Вздохнув и возведя глаза к потолку, я быстро, пока дракон не успел отреагировать, поднырнул под его рукой. Выпрямившись, оглядел просторный пустующий холл со статуей Гекаты посередине и невольно замер, похолодев, чувствуя, как в груди медленно, но верно начинают просыпаться недавно забытые чувства.
Ненависть. Ярость. Желание убивать. Жажда мести.
– Я же говорил, – тоскливо вздохнул за спиной некромант, на что я мало обратил внимания, – тебе не нужно сюда входить.
Я сжал кулаки, понимая, что в этот раз упырёв ящер прав, как никогда.
Возле каменного монумента, склонившись в приветственном поклоне, стоял ненавистный мне ящер, так называемый магистр Рай’шат, целуя руку высокой тёмной эльфийке. Гибкий стан, соблазнительная женственная фигура, длинные светлые волосы, резкие, но притягательные черты лица и льдисто-голубые, такие знакомые лживые глаза… Лиерана.
Тёмно-алые яркие лучи озарили опустевшие улицы Мельхиора, окрасив город в багряный цвет. Цвет, несущий за собой предзнаменование беды, цвет, который разрушал всё то, что каждый человек хранит в глубине своего сердца. Тёмно-багряный цвет раскрасил каменные безликие дома в цвет запёкшийся крови.
На крыше массивного здания, смотревшегося величественным призраком, возвышающимся над мрачным городом, сидела невысокая фигурка, с немой надеждой в глазах провожая всякого, кто проходил резные ворота внизу. Очередной запоздалый прохожий, очередной напряжённый взгляд и едва заметный грустный вздох. Она надеялась. Она ждала. Она верила.
Она знала, что её маэре вернётся…
Рядом с девушкой опустился полукровка, свесив ноги с крыши. Покосившись в сторону соседки, он стянул с плеч плащ и, ни слова не говоря, укутал её в тяжёлую ткань. Царившая вокруг тишина и молчание их не раздражало. Каждый думал о своём, каждый на что-то надеялся, каждый чего-то ждал. Наверное, это объединяло их намного больше, чем смогли бы самые красноречивые слова. Они просто сидели, каждый день, снова и снова провожая взглядом заходящее солнце. Просто молчали. Просто надеялись на чудо…
Сегодня, по воле высших сил, которым, казалось бы, наплевать на всех, кто стоял ниже их, их уединение было нарушено. Едва заметный всплеск магии у каминной трубы за их спинами возвестил, что они не одни.
Полукровка резко вскинул голову, напряжённо прислушиваясь к едва заметно изменившейся атмосфере. И лишь когда догадался обернуться назад, в его широко раскрытых глазах застыло удивление. Вместе с ним на ноги вскочила и невысокая девушка, уронив плащ с хрупких плеч на гладкую черепицу.
– Селениэль, – тихо прошелестела Аэрис, неуверенно шагнув вперёд.
Она не знала стоящую перед ней эльфийку настолько хорошо, как можно было, но в её памяти отпечаталось лишь одно: она помогла ей когда-то. Она помогла ей соединиться с её маэре…
– Аэрис. – Сделав шаг, эльфийка привлекла к себе девчушку, которая, как и тогда, при первой встрече, казалась ей сейчас всего лишь потерянным ребёнком. – Как ты, моя девочка?
– Маэре… – На миг прижавшись к ней, девушка подняла голову. – Она вернётся?
– Я не знаю, малышка, – покачала головой Селениэль, у которой сжималось сердце, глядя на застывшую в зелёных, широко раскрытых глазах надежду. Но и давать её ей, пусть и ложную, она не могла. – Я не знаю.
– Ниэль? – Нахмурившись, полукровка подошёл к девушкам, застывшим на покатой крыше. – Что ты здесь делаешь? Ари…
– Он не знает, – покачала головой эльфийка, обнимая Аэрис, уткнувшуюся ей в плечо и, не удержавшись, тихо всхлипнувшую, но всего лишь раз.
Она продолжала верить. Что бы ни случилось, она будет ждать свою маэре…
Взяв протянутую руку, полуэльф на миг прижал её к своей щеке, прикрыв глаза. Он слишком хорошо помнил чувство, когда эти тонкие пальцы касались тогда ещё неживой кожи. Ласково, нежно, боясь навредить, но не показывая боязни. Она никогда не чуралась кладбищенского упыря, она всегда была с ним, воспринимая его как равного. Как живое, настоящее существо… Она вернула ему жизнь.
Вот только ей самой было жаль, что вернуть ещё одну жизнь она уже не сможет.
Слишком много горя поселилось в замке Сайтаншесса. Её приёмный сын не находил себе места, снедая себя беспокойством за свою невесту, которая предпочитала скрывать свои чувства, тонуть в болезненной пучине воспоминаний, напрасно пытаясь подавить эмоции, пожирающие её изнутри. Аста со временем стала всё больше походить на куклу. Красивую, молчаливую… безучастную. Неживую. Вторая девушка, Ниила, выглядела ничуть не лучше. Ей невозможно было смотреть в глаза без боязни увидеть там то, что лучше бы было никогда не видеть.
Боль. Потеря. Ненависть. Жажда мести.
Но мстить было уже некому.
Корана сама выбрала этот путь. Сколько бы она ни обещала, ей не удалось с него вернуться.
Селениэль отдала бы всё, чтобы повернуть время вспять. Она слишком хорошо знала, что такое боль потери, как и то, что о ней нельзя забыть. Её нельзя заглушить, стереть из памяти, выкинуть из головы, забыть навсегда. Со временем притупляясь и оставляя после себя глухую дыру в сердце, воспоминания начнут тускнеть, но никогда бесследно не исчезнут. И сейчас Повелительница эрханов, наблюдая за горем утраты не чужих ей людей, хотела сделать всё, что от неё зависело, чтобы помочь хоть кому-то из них. Чтобы им хоть на миг, но стало легче.
– Тогда что привело тебя сюда? – отстранившись, нахмурился Рик.
– Где Сеш’ъяр? – спокойно спросила эльфийка, и от неё не укрылось, как девушка в её объятиях едва заметно вздрогнула при звуках этого имени. – Аэрис, он… он что-то сделал тебе? Что он сказал?
– Он, – девчушка вздохнула, отступив на шаг. Взглянув на пустынную дорогу, ведущую в город через врата, она опустила глаза, – он злится. На себя, на неё. За то, что отпустил, за то, что не уберёг. За то, что она не вернулась. Он ненавидит меня, но я понимаю.
– Ненавидит? – шокировано переспросил полуэльф, который раньше не интересовался такими подробностями. – Но за что? Ты же ничего не сделала!
– Он чувствует, что я была с ней связана. – Поёжившись, девушка втянула голову в плечи. – Он злится на то, что я была рядом с ней дольше, чем он…
– Рик… – медленно протянула эльфийка, незаметно сжав кулаки, пряча их в складках плаща, – скажи мне, что этот ящер ведёт себя прилично. Ради всех богов, скажи мне, что он не пропел Песнь…
– Она не закончена, насколько я знаю, – тяжело вздохнул полукровка, отбросив с лица прилипшие пряди волос. – Но он ходит по грани уже давно. Его нет, Ниэль. Сеш’ъяр скоро растворится в боли, и его не остановит даже сын. На Рагдэна страшно смотреть. Если бы не…