И если предварительно раскроенные заготовки смочить этим раствором, то получаем необходимый результат. Ну, прямо гора с плеч! Теперь можно и задуматься о первой пробной партии.
Ее мы легко выполним и своими силами, ничего особенного там нет, а вот если наша пиар — акция будет успешной, то придется нанимать дополнительно работников, разумеется, женщин.
Моя лечебная деятельность тоже постепенно расширялась. Если первое время ко мне шли в основном за оказанием неотложной помощи, где собственно, речь уже шла о сохранении жизни и нормальной жизнедеятельности, то есть только страховые случаи. То теперь стали приходить и просто лечить давние заболевания.
Стали чаще появляться даже местная аристократия, все — таки смирилась с тем, что я не хожу на необоснованные вызова. И теперь, при необходимости, приходили сами. Но все равно нашли выход — накануне присылали слугу с просьбой указать предполагаемое время приема, невмочь благородным было сидеть в одной очереди с простыми людьми. Тут я им пошла на встречу, назначала время и принимала их без очереди. Так лучше будет и для моих нервов и для людей, которые смирно ожидают своей очереди.
Через три дня, как и обещал, вернулся Михей. И не один. Ндаа, сюрпрайз, однако.
Михей вернулся не один. За его спиной стояла девушка, лет шестнадцати на вид, одетая бедненько, но чисто, судорожно сжимая в руках не слишком большой узелок. Михей выглядел как обычно хмуровато, но при этом решительно. Увидев меня, он быстро шагнул ко мне
— Тесса Анна, я не за себя прошу, мне ничего не надо, но прошу, помогите моей дочери!
— Твоя дочь больна, ей нужна моя помощь?
Михей смутился. — Нет, я неправильно сказал, она не больна, но ей некуда идти, кроме меня, никого больше не осталось.
— Ничего не поняла, но давай поговорим не во дворе, пройдем ко мне в кабинет. А девочку Никей сейчас проводит умыться с дороги и поесть, хорошо?
Михей согласно кивнул и пошел следом за мной, за ним испуганным котёнком жалась девушка. Она была очень привлекательная, несмотря на излишнюю худощавость и небогатую одежду. Стройная, с пока ещё не слишком выдающимися формами, темноволосая, с правильными чертами лица, соболиные брови, небольшой аккуратный носик, но больше всего поражали глаза — большие, чуть вытянутыми к вискам, ярко — голубые, что для местного, в основном темноглазого населения, было редкостью. В холле Михей тихо сказал дочери следовать за поджидавшим нас Никеем. Сам же двинулся следом за мной на второй этаж.
— Рассказывай, Михей, что за беда у вас приключилась?
— Тесса Анна, это моя дочь Вита, но я узнал об этом совсем недавно, вот три дня назад и узнал. Из своей деревни я ушел как раз и будет скоро почти семнадцать лет назад. Сестра у меня была, младшая. Так мельник наш, едва Тайке исполнилось четырнадцать лет, сватов заслал. А куда же ее замуж отдавать, ребенок совсем. А мельник со старостой сговорился и в отместку по осени, как только приехали маги проверять, так и донесли на Тайку. Сила у нее стала появляться, слабая ещё была. Вот и велели Тайку с магами отправлять на следующий день. Ночью я ушел из села вместе с Тайкой, а перед уходом поджёг мельника.
Удалось нам уйти за порубеж, в дальнее княжество. Там на магов не охотятся. Вот и жили там. Тайка школу закончила магическую, замуж вышла. Я вот полгода тому, как вернулся, но в село не показывался, только родне написал. Была у меня в селе до ухода подруга, хотели пожениться, да ушел я. А вот, оказывается, дочка у меня родилась.
Мать ее потом травницей в селе была, да два года назад по зиме провалилась под лёд да умерла. Бабка Виту растила, да вот сама померла неделю назад. Больше то родни и не было у них. Тетка моя мне написала, да всё и обсказала. Я и поехал сразу. Оставить в селе ее нельзя было — сирота, случись что, и не заступится никто, да и богатства у них не было. Вот я Виту и забрал.
— Тесса Анна, прошу Вас, не выгоняйте нас с дочкой, она со мной жить будет, кормите вы нас хорошо, нам двоим моей еды хватит — Михей заторопился, видя мое молчание, решив, что я не согласна. — Тесса Анна, Вита не лентяйка, она и матери своей помогала по травничеству, училась у нее, она хорошей травницей была.
Голос мужчины постепенно становился тише, видимо, он уже не мог подобрать слова, чтобы убедить помочь им. Я не отвечала не потому, что не хотела помочь, просто была поражена, какие глубинные тайны скрывались в обычном с виду садовнике. Не объест нас девчушка и места хватит, а если уж понимает что — то в травничестве, может, есть смысл учить ее дальше?
— Хорошо, Михей, возьмём мы твою дочь, не оставим на улице, не бойся. И жить она в доме будет, а не в твоём флигеле и еда у нее будет своя порция. Только клятву надо будет принести. И учить ее буду сама, хотя бы травница, да получится. Читать, писать умеет?
Михей обрадованно закивал головой.
Вот так у нас появилась хорошая девочка Вита. Она оказалась смышленой, трудолюбивой. Правда, весьма стеснительной и скромной особой. Выяснилось, что она хорошо разбиралась в местных травах и вскоре активно помогала мне в лаборатории при изготовлении всяких лекарственных зелий. Брала я ее с собой на прием, заставляла записывать то, что я ей диктовала, помогала мне в перевязочной. Постепенно я убедилась, что будет мне при должном обучении необходимый помощник — фельдшер.
Наконец закончили все ремонтно — строительные работы в доме и мы вздохнули с облегчением.
Все оставшееся можно было выполнить силами горничных — уборка, мытьё, развешивание портьер, смена белья в гостевых покоях.
Дизайн я уже продумала, в помещениях на чердаке при разборе хлама нашла много различных аксессуаров, украшений, видимо, туда стаскивали все, что вышло из моды, или немного потеряло товарный вид. А вот мне понравились и немного потёртые канделябры, и старые статуэтки и много ещё чего в стиле ретро. Они придавали дому историю и домашний уют.
Конечно, для бальной залы они не подходили, но вот для семейной гостиной и семейной столовой, да и для личных покоев — вполне. Я даже себе в кабинет утащила парочку фарфоровых безделушек и старинный письменный прибор. Правда, из него торчали не гусиные перья, а вполне современного вида авторучки и фломастеры, но смотрелось неплохо. Лёгкий стимпанк такой.
Ещё сумели выделить и оборудовать кабинет для Макса на первом этаже. Наконец Макс не пристраивался со своими бумагами на любом столе, включая кухонный. Работы у него тоже хватало — надо было присматривать за работой обувного салона, а там работа кипела и одним подмастерьем, как планировал мастер Тард, дело не обошлось.
Теперь там трудилось ещё трое подмастерьев и сам мастер. Поточное производство имело успех — заказчикам, особенно приезжим, не надо было приходить в салон несколько раз на заказ, примерку и забирать готовый заказ, на все терялось время.
А так было намного проще — пришел, выбрал, померил, купил. Не подошло — примерил другой размер. Индивидуальный пошив стал намного реже. Ещё Макс занимался закупками различных стройматериалов, договорами с рабочими. Работы ему хватало, а в перспективе и ожидалось прибавление.
Несмотря на суету и беготню, Макс стал выглядеть гораздо лучше — за счёт постоянного движения и нормализации питания, ушел лишний вес, цвет лица улучшился, проблемы с пищеварением тоже уменьшились, исчезла одышка, благодаря приему некоторых зелий с сердечными гликозидами.
В общем, теперь Макс выглядел не этаким упитанным кабанчиком, а вполне нормальным мужиком тридцати с небольшим лет. И, похоже, ему это страшно нравилось, я частенько видела, что Макс, проходя мимо любого зеркала, обязательно смотрится в него.
Смущаясь, попросил воспользоваться услугами нашей Люсии, чтобы сменить гардероб, а то теперь свой ему не подходит. Да на здоровье! С оплатой пусть с Люсией договаривается и вперёд!
Опять у Маяна прибавилось покупателей в нашем доме! Потом Люсия, тихонько посмеиваясь, рассказала мне, что Макс попросил сшить ему такое же белье, как у наших мужчин. Видимо, парни где — то засветили ему свои труселя. Хотя где? На пляже, конечно. Наши домашние девушки и дамы давно заценили бельишко земного типа и все уже щеголяли в таком. Даже Линда, стеснительная и консервативная до ужаса, тоже заказала себе такое.
Несём, однако, прогресс в массы! Ну, хоть трусами. В качестве пиар акции я подарила Максу для его жены комплект нижнего белья. Посмотрим, как пойдет.
Теперь, освободившиеся от сантехнических работ, парни что — то мастерили у себя в знаменитой мастерской. Как раз за обедом сегодня и пошел разговор об этом.
— Коля, Петя, а что — то вы последнее время интересничаете, не хвастаетесь своими изделиями?
— Да что хвастаться, если пока ни чего не закончили. Я бегаю от новых участков до сооружения стирального комплекса, Петька весь ушел в сооружение мясорубок и сепараторов, да ещё Митрич грозится нам, что сделает чертежи для этой страшной машины, трепально — чесальной. Потом ещё и прялку надо сооружать. Или вы с Варварой сами будете прясть, как три девицы, тьфу, две, под окном?
Ндаа, уел Колян! На такой подвиг я точно не способна.
— Петь, ну и как там мясорубки?
— Да пятнадцать штук я сделал, а сепаратора только пока три. Вот ещё несколько блендеров и миксеров для пробы сделаю, а как продавать будем?
Да, вопрос ещё тот.
— Так, волею деспотического самодура объявляю — пока погодим с продажами. Надо вначале поднять спрос на эту технику. Насчёт сепараторов я вообще подумала бы, нам излишняя конкуренция не нужна, если мы намерены свой молочный цех открывать. Короче, ещё подумаем.
Вы вот лучше пока начинайте делать оборудование для новой пекарни. Строители работают быстро, оглянуться не успеем, готово будет.
— А что там делать? С кухни заберем, да и все.
Но тут на дыбы встала Тильда.
— Не отдам! Вот как хочешь, хозяйка, но не отдам! Нам и самим это надо. Мы же и пироги печем и булочки. А если тортик кому надо испечь… — Тильда мечтательно закатила глаза. Да, есть такое, наша Тильда оказалась ярой поклонницей тортиков и все время требовала от меня новые рецепты.