соль, речной битум, сырую нефть, которая пузырилась из-под земли в Месопотамии.
Несмотря на подробное описание ингредиентов, восстановить рецепты сегодня непросто, так как не всегда понятно, о каком растении идет речь. Так, на табличке староаккадского времени периода Саргона, написанной на шумерском языке ок. 2300 г. до н. э., говорится о растениях для лечения инфекции кожи. Известно, что оно ощущалось даже мучительнее, чем сама инфекция. В шумерской врачебной практике считалось: если что-то болит на коже, следует приложить припарку или растение, которое вызывает еще большую боль, тогда инфекционный недуг пройдет.
Кроме того, месопотамские рецепты также содержали мочу, стул, сперму, кровь, кости, яичную скорлупу, змеиную кожу, лягушачью печень и помет ящерицы. Эти ингредиенты для препаратов потом снова войдут в моду в Европе XVII в., где так называемая грязная аптека станет основным методом лечения. Особенно будут цениться в качестве припарок части тела умершего здорового человека. Но это уже другая история. Некоторые компоненты, такие как выделения из носа и материнское молоко, содержат антибактериальные вещества, а мочевина находит применение в медицине и в наши дни.
Как мы уже знаем, шумеры верили, что с помощью определенных действий можно предотвратить или вылечить болезнь. Поскольку причины боевых ранений были очевидны, шумеры отнесли их в особую категорию травм, с которыми допустимо справиться хирургическим способом, без вмешательства богов и проведения сложных ритуалов.
К середине третьего тысячелетия до н. э. роль шумерских правителей все больше стала сводиться к защите государства, что отодвинуло некогда могущественное жречество на второй план. В результате бару и ашипу остались под контролем влияния жречества, в то время как практикующие клиническую медицину азу перешли под контроль и влияние царя. Отделение эмпирической медицинской практики от жреческой позволило развить сильную традицию прагматической медицины, относительно свободной от теологических и магических ограничений. Царь, отвечающий за создание и содержание армии и защиту государства, нуждался в важном ресурсе для оказания медицинской помощи своим войскам. Азу был членом королевского двора и отвечал непосредственно перед царем за здоровье его приближенных, включая военнослужащих и их родственников. Таким образом, шумерская армия третьего тысячелетия до н. э. была одной из первых армий в мире, которая оказывала медицинскую помощь своим солдатам.
До нас дошел глиняный фрагмент письма, в котором рассказывается о командире, столкнувшемся с трудностями на отдаленном военном посту. Когда погранпост подвергся нападению, офицер отправил царю письмо следующего содержания: «Моему господину скажи вот что: так говорит Итур-Асду, твой слуга. Нет ни врача, ни каменщика. Стена рушится, и некому ее восстановить. И если камень из пращи ранит человека, то нет ни одного врача. Если будет угодно моему господину, пусть он пришлет мне врача и каменщика». Из письма следует, что шумерские военные гарнизоны привыкли иметь медицинскую поддержку на месте, и вполне вероятно, что военные врачи регулярно направлялись в гарнизоны.
Учитывая информацию на табличке из города Шуруппак, кажется очевидным, что врачи регулярно посещали армию в полевых условиях или по крайней мере проверяли армию Лагаша.
Еще в одном сохранившемся документе подробно описываются жалобы некоторых солдат на то, что врачи оставались в тылу сражения, ведь их считали слишком ценными, чтобы подвергать риску захвата в плен или убийства. Собранные вместе фрагментарные свидетельства подтверждают, что военные врачи присутствовали в армии Шумера, сопровождали ее в походах и лечили по крайней мере царя и старших офицеров в гарнизоне и на местах. Присутствие медиков на отдаленных постах также свидетельствует о том, что некоторые из них были военнослужащими, трудившимися полный рабочий день, а не только собранными по призыву в военное время. Это первое свидетельство существования военно-медицинского корпуса в Древнем мире.
Вполне вероятно, что простые солдаты, как и офицеры, получали медицинскую помощь. Древний Шумер был относительно открытым обществом, состоявшим в основном из свободных людей, которые управляли государством через своего рода национальный совет. В эпосе о Гильгамеше даже царь-воин должен был заручиться разрешением совета начать войну. У этих свободных людей имелись права, которые правитель не мог легкомысленно игнорировать. Маловероятно, что общество, которое содержало постоянно действующую профессиональную армию, во время войны состоящую из призывников, не оказывало бы солдатам медицинскую помощь, если бы имелись средства для этого. По крайней мере, такая помощь оказывалась профессиональным воинам.
Более того, забота об армии и ее содержание были главной обязанностью шумерских царей, чьи города-государства воевали друг с другом на протяжении тысячелетий. Из ранних документов (2700 г. до н. э.) ясно, что правитель отвечал за жилье, питание и оснащение бойцов. Вероятно, эта поддержка включала и медицинское обслуживание, учитывая его доступность, это могло быть одной из причин, почему обученные солдаты стоили дорого.
Таким образом, медицинская практика была важной составляющей шумерского общества: оно следило за соблюдением кодекса медицинской этики и поведения и регулировало практику военного врача.
Рельеф с двумя героями, Сирия, X–IX вв. до н. э. Два героя держат бородатого врага за его зубчатый головной убор. Контекст может быть связан с эпосом о Гильгамеше и изображает Гильгамеша и Энкиду в их битве с демоном Хумбабой.
The Walters Art Museum
Представление о роли врача в шумерской армии дает и воздвигнутая в честь победы над городом Уммой «Стела Коршунов» (ок. 2470 г. до н. э.). На стеле изображены собранные в одном месте раненые солдаты царя Лагаша, Эанатума. На памятнике также видны траншеи, подготовленные для павших воинов победоносной шумерской армии, в то время как трупы врагов оставлены на растерзание хищным птицам и животным. Организованное погребение погибших, сбор и лечение раненых и сегодня остаются двумя основными функциями всех военно-медицинских служб. Нет никаких оснований предполагать, что в Древнем Шумере все было по-другому.
Хотя шумерские врачи были знакомы с гноем как продуктом инфекции, нет свидетельств того, что они разрабатывали какие-либо теории о хорошем и плохом гное, в отличие от греческих и римских медиков. Иными словами, шумеры не рассматривали выделение гноя как неизбежную и естественную часть процесса заживления. Эта более поздняя идея привела греческих и римских врачей к варианту провоцировать инфекцию в ране, даже когда ее нет, чтобы стимулировать наличие хорошего гноя, и такая практика часто приводила к ужасным последствиям. Другой опасный метод обработки ран нагретым маслом использовали и в Средневековье вплоть до XVI в. В 1537 г. на поле боя под Турином у французского врача Амбруаза Паре закончилось масло, поэтому раны тех, кому «лекарства» не досталось, Паре обработал пищеварительным бальзамом из яичных желтков, розового масла и терпентина. Доктор был уверен, что такие пациенты не выживут, но с утра обнаружил, что бальзам справился гораздо лучше кипящего масла: вокруг ран не возникло воспаления или отека.
Несомненно, шумерские врачи были осведомлены о проблемах, связанных с инфицированными ранами, и некоторые из припарок, описанные в древних шумерских текстах, могли использоваться для лечения этих состояний. В случае ранений азу выполнял «три жеста». Эти процедуры включали в себя промывание раны для тщательного очищения, наложение припарки и повязки для удержания припарки на месте. Особенно важными считались первый и третий этапы. Последствия неполного промывания, тугой и немедленной перевязки привели бы к огромному количеству случаев заражения столбняком и гангреной. Некоторые из самых ранних предписаний в текстах советуют нагревать комбинацию смол, жиров, щелочи – так получали жидкое мыло для очищения ран.
Шумерский военный врач промывал рану смесью пива и горячей воды, что, по мнению современной медицины, в условиях того времени было правильным решением.
Есть даже свидетельства из клинописных табличек, что шумерские врачи использовали сосуды для дистилляции с целью приготовления химических соединений. Эти составы, изготовленные из растительных экстрактов и смол, как правило, были безопаснее для лечения ран, чем химические мази египтян и греков, которые часто содержали мышьяк, ртуть и свинец. Шумеры же использовали обширную и безопасную materia medica. Использование ими растений и минералов в припарках, возможно, кажется примитивным, однако эффективность натуральных препаратов высоко ценит и современная медицина. Российские медики до сих пор используют экстракт валерианы, мягкий транквилизатор, получаемый из корня одноименного растения, для лечения психических больных на поле боя. Во время Второй мировой войны российские врачи успешно использовали смесь из минеральной грязи для лечения ожогов. Психиатры в тот же период прибегали к инъекциям экстракта алоэ в качестве эффективного средства от отека и рубцевания мозга у солдат с ранением в голову. Растительные препараты до сих пор остаются основой как гражданской, так и военной медицинской практики в Китае.
Учитывая, что современные врачи продолжают успешно использовать растительные компоненты, есть все основания полагать, что шумерские целители, с их двухтысячелетней традицией клинического опыта работы с растительными ингредиентами и смолами, были столь же эффективны в обнаружении ингредиентов, хорошо действующих при определенных клинических состояниях.
Есть также свидетельства того, что шумеры имели представление о гигиене. Демоны, по мнению древних шумеров, могут вызывать болезни, но в силах людей предпринять практические шаги, чтобы избежать их возникновения и предотвратить передачу инфекции. В сохранившемся письме шумерский врач демонстрирует свое замечательное понимание динамики распространения заразы. Он отдал строгие распоряжения жителям дома, в котором находится больная женщина: «Никто не должен пить из чашки, из которой пьет она, сидеть на том месте, где сидит она, никто не должен спать на кровати, где спит она». Далее врач говорит, что женщине следует прекратить принимать посетителей в доме, потому что «эта болезнь заразна». Таков пример шумерского врача в его лучших проявлениях: он не желает допускать, чтобы его собственная теоретическая точка зрения о демонах как причинах болезни мешала его же клиническому опыту.