— Давай же, мой сатир! — шепнула и прикрыла веки. — Люби свою наяду. Я чувствую, что ты готов.
И Федор дал. Получилось очень бурно: с криками и стонами, с волнением воды. Заодно и ополоснулись. После обоюдного оргазма баронесса выбралась из ванны.
— Скоро принесут обед, — объяснила и подняла с пола халат. — Вы тоже одевайтесь. Здесь, на вешалке, халат, тапочки внизу.
Федор подчинился. Чья одежда, спрашивать не стал — без того понятно. Халат оказался великоват, тапочки — больше на размер. Покойный Вуазен, как видно, был немного покрупнее. Едва ступил в прихожую, как в двери позвонили — привезли обед. Два официанта занесли корзины с судками и бутылками. Они накрыли стол в гостиной, использовав посуду из буфета. Федор расплатился, дав каждому на чай. Ларош стояла рядом, наблюдая. Как понял Федор, все в деталях разглядела: и сколько денег у него в бумажнике, и сколько дал официантам. Те собрали судки и удалились.
— Прошу, мадмуазель! — Федор указал на стол.
— Мерси, — сказала баронесса, подходя. Федор помог ей сесть и устроился напротив.
— Шампанского? — спросил, указывая на бутылку.
— Давайте, — согласилась баронесса.
Федор сорвал фольгу с горлышка бутылки и, наклонив ее, вытащил пробку. Хлопок — и в бокалы полилась пенная влага. Федор поднял свой.
— За наше случайное знакомство, мадмуазель Ларош!
— Для вас — Раймонда, Теодор, — сказала баронесса. — Знакомство наше вышло романтичным, но меня сейчас трясет. Как вспомню штопор и свое отчаянье… Когда б не вы… На поле так не ощущала, но теперь…
— Вы пейте, — улыбнулся Федор и пригубил шампанское.
Раймонда осушила свой бокал, вздохнула и взяла столовые приборы. Некоторое время они молча ели. Проголодались оба, поэтому и кассуле, котлеты де-воляй и прочие мясные блюда сметались на ура. Дессертом стало крем-брюле. Шампанское сменилось на бордо, а после — на коньяк. Плеснув в бокал янтарной жидкости, Федор пригубил напиток и сыто улыбнулся. Раймонда достала пахитоску. Федор сбегал в прихожую и принес зажигалку. Щелкнув, помог ей прикурить.
— Какая странная вещица, — сказала баронесса, забрав ее у Федора. — Маленькая и изящная. Не видела таких. Вы где купили?
— В России. Их производят в Туле.
— В Париже нет ни у кого? — спросила баронесса.
Он подтвердил.
— Отдайте мне в подарок. Я многих удивлю.
— Берите, — улыбнулся Федор.
— Вы настоящий русский князь, — сказала баронесса. — Решительный, отважный, щедрый. Какие ваши планы на Париж?
— Закончу здесь дела, вернусь в Россию.
— Я была там, — сказала баронесса. — Приехала на состязание пилотов. Призов не получила, зато увидела страну. Она большая и богатая. Я б с удовольствием туда вернулась, но нужен покровитель из России. Ведь я актриса, Теодор. Приеду к вам сама, начну с низов, не факт, что даже примут в труппу. Летать, как видели, умею, но нужен аппарат и помощь в продвижении. Без человека со связями в России делать нечего.
«Что ж, очень откровенно», — подумал Федор.
— Француженка! — заметил Друг. — Они ужасно меркантильные. Но наши тоже не отстанут. Надеюсь, не влюбился? В Россию не потащишь?
— Подумаю, — ответил ему Федор.
— А вы ведь князь, — закончила Раймонда. — И сможете помочь.
— Всего лишь инженер, — ответил Федор. — Служу на казенном заводе, в высшем свете не вращаюсь.
— Но вы же маг!
— У нас их много. К тому же я плебей и рос в приюте. Меня принял в род известный князь Юсупов, но для аристократии остался парвеню. При всем желании помочь не в состоянии.
— Что ж, очень жаль, — вздохнула баронесса. — Я все равно вам благодарна и могу помочь познакомиться с Парижем. Театры, казино, кафешантаны, кабаре… Не пожалеете.
— На бабки круто разведет, — раздалось в голове. — Не вышло с покровительством, так здесь разденет. Француженка, ты ее в качель.
— Учту, Раймонда, — поклонился Федор. — Как только разберусь с делами…
— Дела, дела, — скривилась баронесса. — Шарль тоже ими занимался постоянно. А я скучала. Теперь вот вы. Иди ко мне, мой занятый герой…
В «Ритц» Федор вернулся лишь к утру. Сняв с себя одежду, принял ванну, надел халат и, вызвав коридорного, велел подать омлет и кофе. За завтраком его застала Оболенская. Ворвалась в номер после стука в дверь и бросила на стол французские газеты.
— Вот! — заявила, ткнув в них пальцем. — Как вам не стыдно, князь?
— А что случилось? — удивился Федор.
— В газетах пишут: завели любовницу — француженку, актрису, пилотессу. А я считала: учитесь летать. На самом деле — на свиданья ездили.
— Присядьте! — Федор указал на кресло. — Допью свой кофе, посмотрю.
Варвара фыркнула, но подчинилась. Покончив с кофе, Федор взял газеты. Раскрыл одну — портрет Ларош, Раймонда улыбалась с фото. Он углубился в текст.
«Совсем недавно мы оплакивали гибель месье Вуазена, известного изобретателя и пилота,
— сообщал репортер по фамилии Депардье.
— Сочувствовали горю его очаровательной спутницы, баронессы Ларош. Она потеряла любимого человека. Многие считали, что мадмуазель Ларош не сумеет утешиться с другим мужчиной — слишком выдающейся личностью был месье Вуазен. И что на деле? Вуазена сменил русский князь Юсупов, недавно приехавший в Париж. Говорят, с Ларош он познакомился на летном поле, куда наша очаровательная актриса отправилась развеять горе. Что там доподлинно произошло, пока не ясно. Некоторые утверждают, что князь спас баронессу в воздухе, подогнав свой аппарат и сняв ее с падающего аэроплана. Но специалисты в области аэронавтики утверждают, что такое невозможно, и это не более, чем легенда. Зато о богатстве русских мы наслышаны. Как жаль, что первая француженка-пилот отправится в Россию. Мы потеряем замечательную красавицу…»
— Спортсменку, комсомолку, — хмыкнул Друг.
«Которая отправится в Московию, — закончил репортер. — Где снег и дикие медведи в городах».
Федор засмеялся и, положив газету, взялся за другую. В ней репортер писал о том же, лишь иными фразами. Остальные он только пролистал. Охота глупости читать!
— Что вас встревожило? — спросил Варвару. — Вот этот треп?
— А это все неправда?
— Отчасти, — Федор улыбнулся. — Вчера я познакомился с Ларош на летном поле. Так получилось — спас от смерти. Ее «Фарман» свалился в штопор, я подлетел поближе и снял ее на свой. Пришлось использовать природный дар. Баронесса была очень благодарна и отвезла меня к себе. Мы там обедали. Пожалуй, все.
— В отель вернулись только утром, — нахмурилась Варвара. — Вы ночевали у нее!
— И что с того?
— Ведь это грязь! Как вы могли?!
— Варвара Николаевна, вы мне не мать. И не сестра, насколько знаю. Я не обязан вам давать отчет.
— Вы говорили: я вам друг!
— И что с того?
Варвара зарыдала.
Федор встал и, подойдя поближе, протянул платок.
— Утрите слезы. Если это вас утешит, то продолжения с Ларош не будет. Она меня вот так поблагодарила. Каприз красивой баронессы.
— Она не баронесса, — всхлипнула Варвара. — Простолюдинка и актриса. Взяла себе красивый псевдоним. Распутная девица. Как вы могли?!
— Да будет вам! — ответил Федор. — Небольшое приключение. С мужчинами случается.
— Если вам женщина нужна, — вздохнула Оболенская. — Так я ведь есть.
— Вон что оно… — Федор возвратился к креслу за столом. — Вы сами до сего додумались, иль кто-то подсказал? Позвольте догадаюсь: Полина с Алевтиной. Поэтому в Париж со мною напросились?
Варвара покраснела и уставилась на пол.
— Позвольте объясню, — продолжил Федор. — Да, вы мне друг, я вам обязан. Но сделать вас любовницей постыдно для меня. Нечестно, непорядочно, зазорно. Мне наплевать, что думают другие, но я себе такого не позволю. Обидеть женщину и близкого мне друга…
— Вы не обидите, — промолвила Варвара. — Я вас люблю. Давно, а вы не замечаете.
— Тем более, — ответил Федор. — Грешно воспользоваться вашим чувством — я перестану уважать себя. Мы объяснились?
— Да, — Варвара встала. — Простите за скандал. Я поступила некрасиво.
— Нет некрасивого в искренности, — ответил Федор. — Но вы присядьте, о делах поговорим.
Варвара подчинилась.
— Что по картинам?
— Приобрела четыре. Два Ренуара, есть Дега, Лотрек. Ван Гога вы купили сами.
— Закупки прекращаем, скажите это галерейщику. Я заказал себе аэроплан, а он недешев. Еще расходы на доставку…
— Я поняла, — сказала Оболенская.
— Теперь идите.
Варвара встала.
— Нет, погодите! — Федор тоже встал. — Хочу, чтоб знали: вы мне очень дороги. Какая баронесса! — он махнул рукой. — Она не стоит вашего мизинца.
— Спасибо! — Варвара улыбнулась. — Я запомню.
Она ушла.
— Ну, что, прошлись с тобой по бабам? — хмыкнул Друг. — Нарвались на скандал, в газетах прописали. Нет, с этим надо что-то делать. Варвару — или отдалить, или тащить в постель. Сама ведь предложила.
— Я не люблю ее.
— И что такого? Как будто здесь все браки по любви. Жена из Оболенской получится хорошая — верная и преданная. Хозяйственная-таки.
— Так сам же говорил, чтоб держался от нее подальше!
— Варвара изменилась, не заметил? Не рвется более командовать, послушной стала.
— Так это до поры до времени. Пока не выйдет замуж.
— Не думаю. Ты, Федя, изменился тоже. Возможно, не почувствовал, но я-то вижу. Тебя теперь не наклонить. Ларош отшил, а раньше бы не смог. Счел бы себя ей обязанным, раз спали вместе. А так — адью и досвидос. С Ньюпором быстро разобрался, хоть я молчал. Взрослеешь, друг!
— Возможно, — согласился Федор. — Только с Оболенской поспешать не буду.
— Ну, вскрытие покажет! — ответил Друг.
Глава 7
От Федора Варвара ушла в смешанных чувствах. С одной стороны, было стыдно — предложив себя в любовницы, нарвалась на отповедь, а, с другой, услыхала, что она дорога ему. Интересно, это искренне или подсластил пилюлю? Как узнать? Федор сильно изменился. И куда девался мастеровой, приходивший к ней за книгами? Тот был милым и наивным, а вот нынешний — строг и замкнут. Перемены из-за титула? Не похоже. Чванства, свойственного родовым, у Федора не появилось. Он ровен в отношениях