— Знаете простую истину, де Пре? У победы много отцов, поражение — всегда сирота. Очевидно, что русские сильнее нас. И куда сильнее Австро-Венгрии. Они справились с магическим превосходством Вильгельма. Нас же боши согнули в бараний рог обычными войсками — инфантерией, кавалерией, артиллерией, аэропланами. Что, если кайзер бросит Георгию некий лакомый кусок ради сепаратного мира? Русский император не питает к Франции теплых чувств — мы его предали, заключив с Вильгельмом перемирие. Может согласиться, и тогда Вильгельм примется за нас. Сколько километров от Парижа до границы с Бельгийским протекторатом Рейха? Десятки километров. Один суточный переход.
— Вы предлагаете…
— Ничего не предлагаю. Я приказываю не делать ничего, — он вернул бумаги с донесениями маркизу. — Если русские возьмут Берлин, тогда время разорвать перемирие. Сможете присмотреть себе поместье в Баварии, они сильно упадут в цене, — посиневшие губы Хеньона тронула улыбка. — Но тогда очевидность вновь начать войну будет понятна и без нас. Занимайтесь лучше насущными проблемами. Доложите подробнее, кто в рейхе наиболее полезен нам из левых, с кем вы установили контакт?
— Среди марксистов наибольший оперативный интерес представляют трое, — отвечал разведчик, удрученный отказом использовать горячую информацию. — Это Карл Либкнехт, Роза Люксембург и Вильгельм Пик. Ведут пропаганду против войны с Россией. Кричат на каждом углу: «Гражданская война, а не гражданский мир! Германскому рабочему классу нужна интернациональная классовая борьба за мир, за социалистическую революцию». Левые агитируют за поражение империалистической армии Вильгельма, чтобы на фоне хаоса вследствие капитуляции захватить власть самим.
— Редкостные негодяи… Но полезные. И Вильгельм их терпит?
— Для него они что-то вроде блох. Ну, шумят в своем рейхстаге, используя его трибуну. Там поддержки у марксистов нет. К сожалению, на прямой контакт с нами эти трое не идут. Ведь они должны быть чистыми, чтобы их не обвинили в связях с нами. Обрабатываем только окружение.
— Вот и обрабатывайте, маркиз, а в военные дела не суйтесь. Там армейцы дали маху, а вы не были на фронте.
Лицо де Пре не выразило чувств, он все ж был профессионалом. Лишь потеребил значок электрического мага на лацкане мундира. Директор позабыл, как отклонил его прошение об отправке на передовую. Когда боши рвались к Парижу, так хотелось шарахнуть по их пехоте цепной молнией…
Интуиция разведчика подсказывала маркизу, что к русским, терпящим одно поражение за другим, фортуна не случайно вдруг повернулась светлой стороной. Явно не без помощи одного князя, хорошо знакомого по прошлому ноябрю в Париже. Кстати сказать, весьма разбогатевшего во Франции. Количество пулеметов его конструкции в сухопутных силах и в авиации приблизилось к полумиллиону, а револьверов в полиции — к пяти тысячам.
Удачливый пройдоха! Быть может, знакомство с ним маркизу пригодится.
— Вы столь удачливы, что иногда думаю, что вам помогает сам дьявол, Федор Иванович. Правда, в войне с кузеном Вилли я сам готов просить о помощи хоть всех чертей преисподней, — царь хмыкнул.
— Рогов не ношу, Ваше Императорское Величество, — улыбнулся Федор. — Но если для царя и отечества надобны будут — отращу. Только прикажите.
Георгию мало кто отваживался говорить столь дерзкие вещи. Разве, может, внуки, по малолетству не понимающие, что несут. Очевидно, Юсупов-Кошкин нахватался анархических замашек у пластунов.
Выдержав секундную паузу, император засмеялся, за ним — генеральская свита и сам Брусилов, в чьем штабе проходил высочайший визит. Как всегда — неожиданный. Шутка, коль августейше одобрена, признается смешной и удачной. Если нет — открывает дорогу к опале, и неважно — герой ты или паркетный шаркун.
— Насмешил, князь. Вот даже не знаю, какой орден тебе пожаловать. Клюкву? Так ты шашку не носишь. Имением одарить? Куда еще Юсуповым имения — треснут.
— Пока война не кончилась, государь, награды обождут, — ответил Федор. — Хотя и не откажусь, грешен. Как вернулись к своим, все голову ломаю — как бы повторить. Даже иначе — как придумать, чтобы и другой отряд пластунов был способен приготовить германцам уютное местечко. На пару метров под землей.
— И как?
Следующая дерзость вообще выходила за какие-либо разумные рамки.
— В столь широком кругу не имею права раскрыть. Только вы должны знать, Ваше Императорское Величество, и Брусилов — нам на его фронте воевать.
На пару секунд повисла тишина. Потом как прорвало:
— Неслыханно!
— Это он про нас, господа?
— Хамит, потому что у него Зеркальный щит, и его не вызвать на дуэль.
Георгий молча ждал продолжения. Эскапада князя его неприятно поразила, но он догадывался, что тот решился на подобное неспроста.
— Всем выйти. Алексей Алексеевич, останьтесь. Барон! Полог тишины.
В большом помещении усадьбы под Ригой, где сейчас размещался штаб фронта, вдруг стало на редкость безлюдно и безмолвно. Император вытащил стул из-за стола одного из клерков и поставил его в центре зала, где эффект Полога тишины наиболее силен. Юсупов и Брусилов пододвинули свои стулья вплотную.
— Продолжайте.
— Искренне прошу меня извинить, Ваше Императорское Величество. Утечка на самом верху — в генштабе или военном министерстве. Я успел задать пару вопросов захваченному немецкому офицеру. Ждали именно меня. Сообщение получили буквально накануне, маги даже не успели выработать тактику. Здесь, в командовании фронта, мою настоящую фамилию знает лишь один Брусилов. Он вне подозрений.
— Тот офицер…
— Мертв. Как и все, находившиеся на хуторе. Раненых добили. Нарушение правил и законов войны, знаю. Но не мог допустить, чтоб остались свидетели. Пусть восстанавливают картину по кусочкам, если сумеют.
— Маги все погибли? — уточнил Георгий.
— Когда уходили, я глянул на пожарище. От эффекта жидкого огня поднялась такая температура, что остатки оконного стекла расплавились и потекли. Больше тысячи градусов — в аду прохладнее.
Касательно высокой температуры Федор сказал правду. О допросе немца — соврал. Друг во время первой вылазки на хутор уловил обрывок разговора о том, что на Северо-Западном фронте вроде бы появился единственный российский Осененный с даром Зеркального щита. Совпадение? Нет.
Значит, где-то течет. Может, даже нет предателей. Кто-то проболтался жене, любовнице, перехвачен телефонный разговор… Что бы ни произошло, это могло обернуться провалом, гибелью взвода пластунов. Да и сам Федор далек от неуязвимости, что доказала единственная встреча с электромагом. Какие еще заклинания пробьют защиту?
— Тем не менее, определенные выводы они сделают, — заключил император. — И повторить прежнюю тактику не дадут. Впрочем, вы не собираетесь играть по старым нотам? Так я понимаю?
— Точно так, Ваше Императорское Величество. Я один владею Зеркальным щитом. И изрядно рискую, выходя против группы магов. На хуторе щит у меня пропадал от воздействия пуль и магии, я стал беззащитным как ординарный пластун-простец. Пять моих людей погибло, двое в госпитале, у шести мелкие ранения. Почти половина взвода вышла из строя. Мог погибнуть и сам.
— Что вы предлагаете, Федор Иванович?
— Перебросьте сюда с юга не менее двух пластунских батальонов. Только не тыловиков из охранения, а воевавших, пусть даже некомплектных. Нам надобно иметь вдоль линии фронта дюжину групп пластунов. В каждой должен быть радиотелеграфический аппарат. Не далее версты от линии передовой держать две-три батареи 122-миллиметровых дальнобойных гаубиц Шнейдера, но лучше — морских орудий. Группа обнаружит логово магов и вызовет огонь артиллерии. Маги держатся кучно, чтоб при случае соединиться в общую цепь защиты. Но внезапный артналет дает шанс! Потом — атаковать и добивать.
— С почти стопроцентным шансом погибнуть? — скорее утвердительно, чем вопросительно отреагировал император. — Но пока вы рассказываете о какой-то фантастике. Подвижная радиотелеграфическая станция перевозится на трех подводах. Даже я, монарх, это знаю. Как вы ее намерены закатить в немецкий тыл?
— Вот теперь расскажу вам главный секрет. Из-за него стоило выгнать и тем самым, о чем весьма сожалею, обидеть заслуженных людей.
У Юсупова-Кошкина на лице появилось выражение фокусника, готового вынуть кролика из шляпы, что не слишком нравилось государю.
— Не томите! — приказал он.
— В Сестрорецке основано коммерческое общество по выделке радиостанций, переносимых двумя пластунами в заплечных мешках. Один мешок с самой аппаратурой, второй — со свинцовыми аккумуляторными батареями. Мои инженеры гарантируют связь на двадцать верст и не менее чем на полчаса.
— Мои? То есть — ваши лично?
— Да, государь, я — главный пайщик общества. Первый десяток комплектов готов предложить казне по 1230 рублей, потом на партии от тысячи цена снизится. Но сначала, с вашего разрешения, первый комплект испытаю сам. Не возражаете?
— Ладно, — согласился Георгий. — С радиостанциями понятно. Но морские орудия? Корабли не ходят посуху.
— Пушки надлежит поставить на железнодорожные платформы. Получится подвижная батарея, которую легко перебросить в нужное место. И другое важно: моряки хорошо стреляют по счислению на пределе дальности орудий. Их такому обучают.
— Первый выстрел пушки опрокинет платформу, — хмыкнул государь. — Это вам не броненосец.
— Ее следует снабдить специальными упорами. У железной дороги есть похожие. Их используют для экскаваторов при прокладке путей. Удлинить и укрепить…
— Все-то вам ведомо, Федор Иванович, — буркнул царь. — И на все готов ответ. Прямо кладезь знаний. Потерять вас для России будет огорчительно. Постарайтесь уцелеть. А иначе не сумеете использовать свой барыш, — Георгий улыбнулся. — Пусть вам это будет стимулом.
— Приложу все силы! — заверил Федор. — Я еще оставлю надпись на стене сгоревшего рейхстага.
— И какую? — царь заинтересовался.