Я с притворным бесстрастием наблюдала за тем, как Жюль пьет консервированную кровь. Закончив, он бросил пакет в мусорное ведро, стоявшее в углу, облизал покрасневшие губы, после чего снова сел на кровать.
Что творится у него в голове? Все бы отдала, чтобы это узнать. Он меня хоть помнит? Или прошлое для него – сплошная черная дыра, как у Джеймса?
– Кстати, ты должен Элле двадцатку, – сказала я, положив подбородок на колени. – Она рассказала мне о вашем маленьком пари. К сожалению, ты продул: мы с Уорденом поцеловались… – Честно говоря, мы зашли гораздо дальше поцелуев. Пока у меня совсем не было времени на размышления и воспоминания, но даже сейчас, спустя несколько дней, я не жалею о том, что мы сделали. – Знаю, я часто ругала его в последние годы… но мне было намного легче осудить его, чем попытаться понять. Сейчас все изменилось. После того как ты пропал, я больше не могла соблюдать правила. Мне пришлось их нарушить, чтобы найти тебя.
Жюль по-прежнему молчал.
– Наверное, сейчас ты думаешь: «А как же должность главы штаба, Кейн?» – воскликнула я, подражая его ошеломленному тону, и ответила сама себе: – Не знаю, Жюль. Но если ради этой должности мне придется отказаться от лучшего друга и повернуться к Уордену спиной, то к черту ее. И потом, у меня, скорее всего, в запасе еще двадцать или тридцать лет, чтобы проявить себя. И я проявлю!
Жюль неподвижно смотрел в стену. Я понятия не имела, слушает ли он меня, но продолжала говорить – рассказывала обо всем, что произошло в штабе. Не знаю, на что я надеялась, но мне казалось правильным посвятить Жюля в его прежнюю жизнь. Покидая камеру, я думала о словах Уэйна о том, что я никогда не пожалею о времени, которое провела с Жюлем.
Глава 29
Жужжание иглы для татуировки стихло: я нанес на кожу последний штрих. Краснота спала за считаные секунды, и свежая татуировка стала выглядеть так, будто ей уже несколько дней.
Вздохнув, я отложил тату-аппарат в сторону и, взглянув на часы, с разочарованием обнаружил, что боль отвлекла меня ненадолго. Может, перечитать отцовские документы об антивампирской сыворотке… Ладно, на самом деле, я просто оттягивал визит к маме. Конечно, никто не заставлял меня рассказывать маме об отце, но так нужно. Я расскажу ей все; скрывать от нее такие важные новости будет попросту неправильно.
Я переоделся в свежую футболку и с тяжелым сердцем направился в лазарет.
В штабе царила странная подавленность, и я буквально чувствовал на себе взгляды других охотников. Все они знали, что случилось с моим отцом и что пережили мы с Кейн. Я ускорил шаг – на случай, если кому-нибудь захочется завязать разговор.
Оказавшись в лазарете, я поздоровался с медицинским персоналом и проскользнул за штору.
– Привет, мам. – Я опустился на стул и посмотрел на маму. Волосы ее были чистыми, а лицо – розовее обычного. – Прекрасно выглядишь. – Я взял маму за руку, тяжелую и неподвижную, и погладил пальцем по тыльной стороне ладони, случайно коснувшись того места, где раньше находилось обручальное кольцо. Теперь оно лежит в тумбочке у ее кровати.
Мама любила отца всем сердцем. В ее нынешнем состоянии есть один плюс: она никогда не столкнется с его смертью.
– Я нашел папу, – едва слышно произнес я, глядя на мамину руку. Сказать это маме оказалось намного труднее, чем Гранту, Лилиан или Уэйну. – Папа жив, если можно так сказать, но он уже не тот, что прежде. Теперь он подчиняется Исааку. – Я поднял взгляд на маму, которая даже не пошевелилась. Как и следовало ожидать. Она казалась невероятно умиротворенной, но сам я не чувствовал покоя. – Я всегда думал, что почувствую удовлетворение, когда узнаю, что тогда произошло и почему… Кажется, я ошибался, – признался я – и себе, и маме. – Знание, что во всем виноват Исаак, ничего не меняет. Ты по-прежнему в коме, а папа… Больше всего на свете я хочу увидеть, как Исаак страдает за то, что сделал с тобой. Месть – отвратительное чувство, из-за него пострадала Кейн, но…
Я запнулся и замолчал, когда из ниоткуда появился маленький мальчик, которому с виду не было и десяти, и непринужденно сел на свободный стул по другую сторону кровати.
В горле встал ком.
– Нет. Ее время еще не пришло, – ответил Кевин детским голоском, не сочетающимся со знающим выражением в глазах. – Я пришел, чтобы проведать тебя.
– Как мило с твоей стороны.
Мои слова должны были прозвучать саркастично, но не прозвучали.
– Мне жаль, что с твоим отцом так вышло.
Я отпустил мамину руку.
– Почему ты не сказал, что его нет в мире духов?
– Потому что не знал. Ты хоть представляешь, сколько людей умирает в день? А в месяц? В год? У меня бы голова взорвалась, если бы я знал судьбы всех. Я смог рассказать о Доминике только потому, что присматривал за ней. Но мы с тобой не знали друг друга в то время, когда с твоим отцом случилось то, что случилось. Если бы я знал, что его нет в мире духов, то сказал бы тебе.
Я кивнул. По какой-то причине я ему поверил.
– Спасибо, Кевин.
– Для чего еще нужны друзья? – Он откинулся на спинку стула. – Хочешь поговорить о случившемся?
– С отцом? – спросил я и покачал головой.
– Тогда, может, о милой охотнице на кровопийц?
– Кейн?
– Да. Я видел, что между вами что-то происходит.
– Только не говори, что наблюдал, как мы занимаемся сексом!
– Конечно нет! Можешь не верить, но у меня есть понятие о приличиях.
– У нас с Кейн все хорошо. Мы еще не обсуждали то, что происходит между нами и что будет дальше. Я рад и тому, что уже произошло.
Кейн и отношения с ней – единственный лучик света за последние недели, полные ужасных событий. Сначала история с Доминикой, потом исчезновение Жюля и… все остальное.
– Легка на помине, – прошептал Кевин перед тем, как внезапно исчезнуть. Через мгновение Кейн отодвинула штору.
– Привет. Не помешаю?
– Нет, заходи.
Она проскользнула в импровизированную палату и, поколебавшись, подошла и села мне на колени.
Я притянул Кейн к себе и вдохнул ее сладкий аромат, заглушивший химический запах лазарета. Каким-то чудом Кейн удавалось все сделать лучше.
Она положила голову мне на плечо и спросила:
– О чем ты ей рассказывал?
– Об отце. Что мы нашли его и что с ним стало.
Кейн кивнула.
– Как ты справляешься?
– Хорошо.
Она недоверчиво приподняла брови.
– Пожалуйста, скажи правду.
– Я и правда в порядке, – запротестовал я. – Да, поначалу я был потрясен и мне было непросто рассказать обо всем маме, но… Это не папа. Человек, которого я знал, умер. За три года я смирился с его смертью, по крайней мере, насколько это возможно. Мне ужасно жаль, что он сотворил такое с Жюлем.
– Мне тоже, – пробормотала Кейн.
Вот бы забрать боль из ее голоса…
– Ты ходила к нему в камеру?
– Да, – кивнула Кейн. – Я как раз оттуда. Два часа рассказывала Жюлю обо всем, что он пропустил за последние несколько недель. Впрочем, мой рассказ его не заинтересовал. Он никак не отреагировал…
– Мне жаль.
– Мне тоже. Но я не теряю надежды.
– Если хочешь, можем навестить его завтра вместе, – предложил я.
– Было бы здорово, – воскликнула Кейн и прижалась ко мне плотнее.
Я нежно погладил ее по волосам, и некоторое время мы просто сидели и наслаждались близостью друг друга. Впервые за несколько дней я почувствовал, что расслабляюсь. Беспокойство о том, что кто-нибудь вот-вот нагрянет с очередной порцией отстойных вестей, отступило.
– Уорден?
– Да? – я посмотрел на нее сверху вниз.
Кейн подняла голову с моей груди. Рыжие волосы мягкими волнами спадали ей на плечи. На Кейн не было ни грамма косметики, но веснушки у нее на носу все равно казались бледными тенями. Зимой они всегда немного бледнели.
– Хочешь снова стать моим напарником?
Этого я совсем не ожидал.
– Знаю, ты уже привык охотиться в одиночку, – продолжила Кейн. – И, возможно, думаешь, что в прошлом я заменила тебя Жюлем. Это не так. Вы оба незаменимы, и я буду очень рада, если ты захочешь снова работать со мной. С тобой весело охотиться на чудовищ.
Уголки моих губ дернулись.
– Мне тоже было весело охотиться с тобой на чудовищ. Но ты должна знать, что ничего не изменилось. Я буду и дальше охотиться на Исаака.
– Я пойду за тобой, куда бы нас ни привел его след.
– В таком случае мы снова напарники.
Кивнув, Кейн обхватила меня руками за шею и крепко обняла.
Я обнял ее в ответ, пытаясь запомнить каждое мгновение происходящего. Я и мечтать не смел, что однажды мы с Кейн снова станем напарниками, – напротив, готовился скитаться в одиночестве всю оставшуюся жизнь. Но теперь, когда Кейн вернулась ко мне, я никогда ее не отпущу. И не позволю встать между нами никому и ничему – ни созданиям ночи, ни нашим собственным чувствам, зашедшим в тупик из-за того, что мы не могли решиться на разговор.
Штора, скрывавшая нас от посторонних глаз, сдвинулась в сторону, и в проеме показалась голова Шоу.
Я фыркнул и отстранился от Кейн.
– Что, опять? Серьезно? Парень, вечно ты некстати!
– Прости-прости! Финн спрашивает, не хотим ли мы сходить куда-нибудь поесть. Все вместе. Но, если вы предпочитаете закусить друг другом, уверен, все поймут, – весело ухмыльнулся Шоу.
Я снова фыркнул и посмотрел на Кейн.
– Что думаешь?
– Думаю, небольшой перерыв пойдет всем на пользу.
– Как это произошло? Я думал, вы ненавидите друг друга. – Финн ошеломленно перевел взгляд с Уордена на меня. – Мир сошел с ума. Жюль стал искусственно созданным вампиром, Джеймс жив и занимается исследованиями для Исаака, а вы снова напарники – но теперь с привилегиями! Что дальше? Вы расскажете, что Рокси стала веганом?
– Неужели ты еще не слышал? Я перешла на сыроедение. «Морковь – это новые гамбургеры», – Рокси скривилась так, словно ей физически больно даже осуждать священный фаст-фуд, не говоря уже о том, чтобы отказаться от него. – К слову, о бургерах. Можно уже сделать заказ? – спросила она и заозиралась в поисках официантки.