Контраст с унылым внешним миром был настолько разительным, что мне захотелось сесть на ближайшую подушку, закрыть глаза и просто посидеть какое-то время. Вместо этого я последовала за раввином Мелиссой по коридору к узкой лестнице, ведущей в маленькую комнату. Квадратная ванна занимала дальний конец комнаты. Миква, место, куда ортодоксальные евреи приходят, чтобы очиститься.
Раввин подошла к правой стене, положила на нее руку и что-то пробормотал. Часть стены скользнула в сторону, открывая уходящий вдаль проход. Бледно-голубые колдолампы освещали каменные стены.
— Ну вот, — сказала она, — почти пришли. Просто держитесь прямо.
Я шагнула внутрь. Стена сразу закрылась за мной. Другого пути, кроме как идти вперед, все равно нет.
Коридор привел меня в пустой круглый кабинет. Я пересекла его и прошла дальше. Впереди ждал еще один зал, на этот раз в нем находился тяжелый каменный стол, возле которого стояли двое мужчин. Первому на вид было слегка за сорок, он был высокий, худой, с вытянутым лицом, короткой бородкой и залысинами, с умными глазами за проволочными очками. Второй был старше лет на десять, тяжелее фунтов на семьдесят пять или около того, с квадратным подбородком и глазами полицейского: скептически настроенного и уставшего от мира.
Высокий мужчина вышел из-за стола, чтобы поприветствовать меня:
— Здравствуйте, я раввин Питер Кранц. Это раввин Джон Вайс.
Я пожала им руки и вручила удостоверение личности. Они рассматривали его некоторое время и вернули мне обратно.
Питер согнул свое длинное тело, усевшись обратно за стол:
— Извините за атмосферу подземелья.
— Никаких проблем. Что касается подземелий, то я видела и похуже.
Они, видимо, некоторое время обдумывали это замечание. Я посмотрела мимо них. Стены кабинета были украшены древнееврейскими письменами, множество строк текстов были выведены на стене толстыми черными линиями. Это притягивало взгляд. И я старалась сильно не глазеть.
— Насколько я понимаю, вы хотите войти в круг. — Питер сложил перед собой длинные пальцы.
— Да.
— Мы хотели бы узнать причину.
Я рассказала им про Стальную Мэри и достала пакетик с пергаментом.
Раввины обменялись взглядами. Все мое внимание было направлено на стену. Было что-то такое в этих древних письмах. Мои глаза почти чесались, когда я смотрела на них. Если только я хорошенько прищурюсь…
— Прежде всего, вы должны понимать, что мы действительно хотим сотрудничать с Орденом, — говорил Питер. — Однако мы не афишируем существование круга. Можно даже сказать, что мы стараемся держать это в секрете. Нам очень любопытно, как вы узнали об этом.
Упоминание Саймана приведет лишь к тому, что меня просто выпроводят за дверь.
— У Ордена есть свои источники.
— Конечно, конечно, — ответил Питер.
Раввины снова переглянулись.
Черные линии на стенах смешались, как на старых стереограммах, которые скрывали трехмерное изображение на обычной картинке. Острая боль поразила мой мозг, и я увидела слово, написанное на языке силы. Амехи. Подчиниться.
Слово зашипело в моей голове. Я уже овладела им, но, увидев его написанным, мой разум все равно не мог успокоиться.
Вполне логично, что это могло быть написано на стене, полной священных слов и имен Бога. Раввины специализировались на письменной магии, а Яхве на послушании, если верить Торе.
— Люди годами учатся, чтобы войти в круг, — заговорил Вайс. — Обычный прохожий, не может просто заявиться сюда и требовать увидеть это.
— Я не обычный прохожий. Я прохожий с удостоверением Ордена и острым мечом, который пытается спасти город от эпидемии. — Если они считают, что их мезузы защитят их от Стальной Мэри, они будут глубоко разочарованы.
Уголки рта Питера опустились:
— Раввин Вайс хотел сказать, что мы ужасно сожалеем, но ваша недостаточная квалификация не позволяет нам предоставить вам доступ. Это прискорбно.
В этом мы были единодушны.
— Вы бы хотели, чтобы я прочитала то, что написано на стене позади вас, чтобы доказать, что я квалифицированный специалист?
Питер грустно улыбнулся мне.
— Это множество имен Бога. — Вайс вздохнул. — Знание того, как читать на иврите, не поможет вам, но попробуйте, если вам от этого станет легче.
— Здесь сказано: «повинуйся».
Прошло долгое мгновение, прежде чем Питер громким щелчком закрыл рот.
Глаза Вайса стали холодными:
— Кто рассказал вам об этом?
— Вы бы хотели, чтобы я произнести это слово на языке оригинала? — Никто не знал, что может сделать с ними это слово. В основном я использовала его для управления магией, но оно могло быть применено и для подчинения людей. Я сделала так однажды с Дереком, и больше никогда так не поступлю. Но они об этом не знают.
Раввины побледнели. Я только что запугала священнослужителей. Может быть, я могла бы избить монахиню на бис.
— Нет! — Питер поднял руки. — Нет, в этом нет необходимости. Мы проведем вас к кругу.
Голем был семи футов в высоту и шести в ширину. В отличие от големов снаружи, которые были вылеплены с изяществом, как греческие статуи, это животное было чистой мощью. Широкое, грубое, сложенное из толстых пластин глиняных мышц, оно стояло в конце узкого коридора перед дверью в форме раскрытого свитка. На нем был стальной шлем, со снятым забралом. Металлическая защита прикрывала его рот, а стальной покров прятал лоб. Здесь буквы не сотрешь. Мне интересно, что они сделают, если им когда-нибудь придется его деактивировать? Может быть, выстрелят в него из танка.
Рядом со мной Питер указал на пол, где перед големом находилась небольшое каменное углубление с уже разложенными дровами под костер. Сбоку лежал коробок спичек.
— Существует цена за использование круга.
— И что — же это?
— Знание. — Его голос был мягким. — Это хранитель круга. Вы должны зажечь огонь и открыть ему тайну. Если ваше откровение достойно, голем пропустит вас через двери.
— А если голему не понравится это знание?
Было бы самонадеянно думать, что он пожурит меня и отправит спать без ужина?
— Это может убить вас, — ответил Вайс.
— Если вы солжете, он также узнает, — добавил Питер. — Пламя станет синим.
Прекрасно. Кулаки голема были больше моей головы. Все, что ему требовалось сделать, это схватить меня и сжать, мой череп раскололся бы, как яйцо. Коридор был слишком узок для маневра. Моя скорость не принесла бы мне никакой пользы.
— Мы подождем здесь. — Вайс указал на небольшую каменную скамью в нескольких ярдах от нас, расположенную прямо напротив голема, так что у них были бы места в первом ряду, если бы голем решил использовать меня в качестве боксерской груши.
— Еще не слишком поздно, если вы решили передумать. — Пробормотал Питер.
И смотреть в мертвые глаза Ори каждый раз, когда я закрываю свои? Нет, спасибо.
Я пересекла комнату, взяла спички и зажгла одну. Вспыхнуло крошечное пламя. Я осторожно поднесла спичку к костру и дала огню пожевать небольшой клочок бумаги, лежавший в центре растопки.
Откуда-то изнутри голема раздался низкий рокот, грубый скрежещущий звук, клацанье камня о камень. Две точки резкого света вспыхнули в его пещерообразных глазницах.
Я села на пол.
Голем вздрогнул. Одна огромная колоннообразная нога поднялась и шагнула вперед, сотрясая пол.
Бум.
Бум.
Бум.
Голем остановился перед огнем и наклонился. Крошечные кусочки камня или сухой глины срывались с его плеч и падали в пламя, вспыхивая яркими белыми искрами. Медленно, тяжеловесно он присел на корточки, его стальной шлем был всего в трех футах от меня.
Я заглянула ему в глаза:
— Впусти меня в круг, и я расскажу тебе историю первого вампира.
Позади меня зашуршала одежда, когда два раввина уселись на скамью.
Я взяла палку и потыкала ею огонь.
— Давным-давно жил мужчина. Он был великим человеком, мыслителем, философом и магом. Назовем его Роланд. Когда-то у Роланда было королевство, самое могущественное королевство в мире, царство магии и чудес. Его предки вывели людей из дикости в эпоху процветания и просвещения, и он очень гордился тем, чего достигла его семья.
У Роланда было много детей, потому что он прожил очень долгое время, но самым любимым был его младший сын, будем звать его Эйб. Однажды он остался единственным его ребенком. Видите ли, у Роланда была привычка убивать своих детей, когда они восставали против него, так что Эйб остался один.
Все шло прекрасно, но люди королевства слишком далеко продвинулись в магии. Они нарушили баланс между магией и технологией. Появилась техноволна, прервавшая бесконечный магический поток. Волны технологии атаковали королевство Роланда, разрывая его на части, как магия теперь разрушает наш мир. Он рассчитывал, что сын поможет ему. Но Эйб увидел в этом свой шанс на свободу. В хаосе, возникшем из-за техноволн, Эйб предал своего отца и решил бороться с ним за власть. Война между ними разорвала королевство на куски. Эйб проиграл и увел своих последователей в пустыню, провозгласив, что он создаст свой собственный народ, и сделает его еще более великим, чем павшее царство его отца.
В конце концов, Роланд подвел своих людей. Могущественное государство пало, и его правитель потерял все. Он скрывался от мира, предпочитая жить в одиночестве в горах, проводя дни в медитации.
Между тем нация кочевников Эйба становилась все больше. Они позабыли большую часть того, что знали. Философия и сложная магия больше не были важны — важно было выживание. У Эйба был сын, и у его сына были сыновья, два мальчика. Назовем их Исав и Иаков. Исав был старшим. Он гордился тем, что был великим воином и искусным охотником на людей и зверей. По правде говоря, Исав был разбойником, но он был сильнее и могущественнее обычных головорезов, и преуспел в этом.
Старые кочевники рассказывали истории о чудесах павшего королевства Роланда. Ходили слухи, что, когда Роланд отправился на свою гору, он забрал с собой царские сокровища. Среди этих сокровищ были одежды, сделанные из шкуры мифического зверя и пропитанные ароматом затерянной долины. Охотник, надевавший эту одежду, мог преследовать и ловить любое животное, на которое нацелился. Исав, будучи предприимчивым парнем, решил прибрать к рукам эту одежду. В конце концов, сколько неприятностей может быть от одного старика? Итак, Исав собрал свои припасы и направил