— Николас.
— Что? — шепотом спросил я.
Она гладила мою грудь, а затем погрузила пальцы в мои волосы. Шляпа слетела и упала на землю. Силла целовала меня крепко, по-настоящему — так, словно хотела сделать мне больно. Ловя ртом воздух, я сжал ее плечи и стал страстно отвечать. Изо всех сил прильнув друг к другу, мы практически боролись друг с другом за власть над поцелуем.
Вдруг Силла отпрянула и повернулась ко мне спиной. Мы оба едва дышали. Голова у меня кружилась.
— Силла? Ты в порядке? — спросил я.
Она кивнула и вновь посмотрела на меня. Ее глаза были такими же яркими, как луна. Она подняла левую руку, ту, на которой я заметил розовый шрам, и я заметил на среднем пальце что-то алое.
— У меня пошла кровь.
— О, господи! Прости меня! — с неподдельной досадой воскликнул я, протягивая к ней руки.
— Нет-нет, все в порядке. Это… всего лишь кровь. — Силла покачала головой, словно отгоняя прочь нежеланные мысли, а затем улыбнулась, но улыбка ее была какой-то неестественной. Капелька крови сверкала в уголке ее губ.
И тут я все понял. Именно этот запах она почувствовала, когда нашла родителей мертвыми; именно этот запах сейчас исходил от нее самой. Я судорожно вдохнул:
— Мы можем идти дальше?
— Можем.
Но ни я, ни она не хотели уходить. Мы снова бросились друг к другу и стали целоваться. Моя голова закружилась сильнее, я ощутил металлический привкус, но страха не было. Наоборот, я ликовал, я парил высоко над землей, горячая, как лава, кровь неслась по моим венам с бешеной скоростью.
Силла обмякла и вдруг вырвалась из моих рук. Я вновь потянулся к ней и попытался схватить, но она выскользнула и опустилась на кочку, заросшую густой травой.
— Силла, прости, я…
Она уронила руки, и трава начала преображаться. Она заколыхалась и — я не мог поверить своим глазам — стала ярко-зеленой; гут и там, словно огоньки, появились желтые, красные, оранжевые, синие цветы. Они покачивались на высоких стеблях, и Силла оказалась прямо посреди этого многоцветного моря, напоминая героиню из страны Оз. Окруженная зеленью и яркими головками, она водила руками по траве, пропуская сквозь пальцы стебли, словно расчесывая их.
Никогда в жизни я не видел ничего прекраснее. Мысли с бешеной скоростью заметались у меня в голове, в ушах нарастал грохот.
— Я ведь даже ничего не сказала… — произнесла она так, словно эти слова все объясняли.
Я понимал, что после всего увиденного мир для меня уже не станет прежним. Силла встала и уткнулась мне в грудь. Ветер кружил яркие лепестки, разбрасывал их и трепал.
— О, господи, Ник. Ты же… — начала она.
Я покачал головой, прервав ее. Наступил момент, которого я ждал. Пришло время рассказать Силле правду. Я должен это сделать. Я обхвачу ее за плечи и спокойно объясню ей, что нет никаких причин для волнений. Я уже все знаю.
— Ник… — прошептала Силла. Ее холодные пальцы сжимали мои.
— Все нормально, — медленно произнес я, ощущая, как решительность покидает меня. В этот момент, когда она стояла так близко ко мне, я мог думать только об одном: поцелует ли она меня снова? — Я не мог себе представить такого, поверь мне.
— Это… магия. Я… я понимаю, ты не можешь в это поверить, это кажется слишком невероятным… — продолжала она, выдернув свою руку из моей.
— Все хорошо, Силла. Я видел, что произошло тем вечером в субботу. Я видел все. Я не уверен, что все понял, но мне это точно не почудилось. А сейчас ты… лишь подтвердила… — Я вздохнул.
— Я бы не поверила, если бы сама не делала всех этих вещей, — хрипло произнесла она.
Я ничего не сказал в ответ и лишь облизнул губы, которые все еще покалывало от ее поцелуев. Я был одержим лишь одним желанием — снова сжать Силлу в своих объятиях и целовать, целовать ее, не переставая, вовлекая в самую глубину магии.
— Это магия, Николас. Магия крови. Тебе не следует в нее верить.
Взяв ее руки в свои, я притянул ее к себе и поцеловал.
— Но я верю, — твердо сказал я. — Все эти цветы, и ты среди них… И лучше тебя я никого не встречал.
Мы брели через коровий выгон мистера Меруна, стараясь остаться незамеченными и едва передвигая ноги. Я то и дело поглядывала на Ника. Я хотела снова запустить пальцы ему в волосы, не думая о том, слетит ли его шляпа, и поцеловать. В лунном свете трудно было рассмотреть выражение его лица, но мне было ясно, что он напряженно о чем-то размышляет. Возможно, обо мне. И о магии крови. Я надеялась, что он не думает сбежать.
Похолодало. Мои руки покрылись гусиной кожей, и я ускорила шаг. Это был великолепный вечер. Я провела его с прекрасным парнем; я искренне улыбалась ему, а он не считал меня ненормальной. А еще Ник видел, как я колдовала. Я сделала это неосознанно. Кровь из ранки на губе послужила катализатором, а всплеск возбуждения из-за наших поцелуев усилил действие магии. А значит, причиной превращения стало наше общее настроение.
— Мы уже у кладбища? — спросил Пик.
Я обернулась и сразу почувствовала дрожь во всем теле. Из-за низкой каменной стены виднелись надгробия.
— Да. Твой дом в той стороне. — Я показала рукой направо. — А это лес вокруг него.
— Понятно, — задумчиво кивнул он. — А как ты тем вечером оказалась там? Проводить магический ритуал нужно обязательно на кладбище?
— Нет, думаю, что не обязательно, но мне нравится бывать там, рядом с отцом.
— На этом кладбище хоронят всех местных? — спросил Ник, когда мы перелезли через стену.
— Нет. Мои родители были первыми за много лет. К примеру, твой дедушка покоится на лучшем и более современном кладбище в северной части Йелилана. Я, правда, не знаю, почему люди хотят хоронить своих усопших именно там. То кладбище слишком уж… аккуратное. Фальшивое. — После недолгой паузы мой голос зазвучал тише и печальнее. — Смерть не нуждается ни в том, ни в другом.
— Может, людям как раз именно это и нравится? Возьми, к примеру, воинские кладбища. Сплошные ряды маленьких надгробий, причем совершенно одинаковых. Простых, ровных, безликих. И ничто не напоминает о войне.
Мне опять захотелось взять Ника за руку. Он двигался чуть впереди меня, и я внимательно рассматривала его. Он был долговязым и немного неуклюжим и напоминал молодое дикое животное, у которого лапы кажутся слишком большими по сравнению с телом, но зато когда оно вырастет, станет самым прекрасным существом из всех. Он мне нравился, даже со спутанными волосами и в нелепой шляпе.
Я вдруг осознала, что мы приближаемся к могиле моих родителей, и перестала улыбаться.
Оглянувшись, Ник спросил:
— Ты в порядке?
— Да. — Опустив голову, я зашагала быстрее — почти побежала по вившейся, заросшей травой тропке. — Если мы срежем здесь угол, то выйдем к забору моего дома.
Ник приподнял брови, а я вдруг засмеялась, но смех получился каким-то неестественным, нервным.
— Если ты… ну захочешь зайти ко мне, то добро пожаловать.
Резко остановившись, Ник обхватил меня руками, прижал к себе и поцеловал, вновь заставив меня прогнуться, как тогда, во время танца.
— С удовольствием зайду, — прошептал он у моих губ, потом ослабил хватку и дал мне выпрямиться.
Я кивнула, прерывисто дыша, и пошла вперед. На этот раз он следовал за мной.
Глава четырнадцатаяСИЛЛА
Я смотрела, как закипает вода и тонкие нити пузырьков поднимаются к поверхности. Ник стоял прямо у меня за спиной и гладил меня.
— Моя мачеха упала бы замертво, если бы увидела нас сейчас. Может, позвать ее?
— Почему ты ее так не любишь? — Я потянулась и присела прямо на стол, между двумя одинаковыми чашками, в которых лежали пакетики с чаем, бумажные флажки свешивались с краев.
— Она пришла в контору отца, чтоб попросить помощи в деле о нападении, но, я почти уверен, они были в постели уже после ужина, — произнес Ник, пожав плечами и глядя в окно.
Задумавшись, я болтала ногами, постукивая каблуками по ящикам стола.
Ник отвернулся от окна, и наши взгляды встретились. Я, облизнув губы, опустила голову и стала рассматривать свои кольца.
— И так всегда, — продолжил он, подойдя к столу и подвигая к себе стул. — Лилит говорит, отец подчиняется. Когда мы узнали, что дедушка умирает, она сразу сообразила, что к чему. «Это же отличное место для писателя-романиста», — передразнил он мачеху писклявым голосом. — Она озабочена своей литературной карьерой, а еще хочет детей. Детей! Ты можешь поверить в такое? Ведь моему отцу почти пятьдесят.
— А ей?
— Ну, она моложе. Ей тридцать два.
Вода наконец закипела. Я соскочила со столешницы, залила чайные пакетики и накрыла чашки блюдцами.
— Чтобы лучше заварился, — объяснила я в ответ на недоуменный взгляд Ника и пододвинула к нему одну из чашек. — Ты можешь уйти… если хочешь.
Он не сдвинулся с места.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спокойно спросил он, переводя взгляд на мои губы.
Не успев осознать, что делаю, я приблизилась к Нику вплотную. Он откинул голову назад, чтобы лучше видеть мое лицо. В искусственном освещении кухни он выглядел старше, спокойнее и сильнее. Его руки покоились на коленях; большие широкие руки, способные удержать все что угодно. Черноту его глаз словно смыл яркий свет, льющийся из бронзовых бра. Он заморгал, и я коснулась его щеки, погладила пальцами уголки его глаз, откуда в свое время расползутся сети морщин.
Крепко сомкнув веки, я поцеловала его.
Мы застыли, прильнув друг к другу. Его губы прижимались к моим, мы едва могли дышать. Ник обхватил меня руками за бедра, и я оказалась у него на коленях. Я открыла глаза, наши лица были совсем рядом. Я поцеловала уголок его губ, его щеку, снова его губы, затем немного отстранилась, приглашая его следовать за собой. Я все делала медленно; в такой позе мне было удобно и ласкать его, и вдыхать запах его кожи и геля для укладки волос. Кожу покалывало, но не так, как во время магического ритуала. Сейчас мне было намного приятнее.