Когда я ввалилась в свою дверь, меня встретил сонный коридор. Свет еще никто не включал. Наверное, спят.
Я на цыпочках добралась до двери, тихонько открыла ее ключом, чтобы никого не разбудить. И оказалась в своей светлой комнатке с двумя высокими окнами, выходящими в желтый двор-колодец. Светло у меня потому, что этаж последний. Впереди только разномастные крыши, покрытые блестящими листами железа. Сейчас они нестерпимо сверкали на солнце. И мне вдруг показалось, что уже весна.
Надо с чего-то начинать. Я чувствовала в душе нестерпимый порыв поменять в своей жизни все. А если такой порыв чувствуешь, его нельзя упускать. Этому нас учила на курсах астрологии наша преподавательница Эль-га Карловна. Потому что порыв души возникает при передвижении планет в нужном направлении. Нужно идти, куда глаза глядят, и ловить все отправленные тебе послания судьбы. Сейчас пойду. Только чаю попью, чтобы согреться.
Я взяла чайник со стола и собралась пойти на кухню. Но у двери наткнулась на старый пакет с мусором. Я забыла его вынести на помойку, когда в спешке отбывала в Псков. Прошлогодний мусор. Его, как старую жизнь, нужно было оставить в прошлом году. Я взяла со стола забытую обертку от конфеты, раскрыла пакет и засунула ее внутрь.
В нос шибанул ужасный запах гнили. Я поскорей завязала его опять. М-н-да… Надо было выбросить до отъезда. Я поставила чайник на плиту. Накинула свою белую кроличью шубку, взяла мусорный мешок и вприпрыжку поскакала вниз по лестнице.
После темного подъезда солнце совсем ослепило. И я с размаху налетела на кого-то, кто собирался войти в дверь.
– Ой, извините, – рассмеялась я, ничего не видя.
Настроение было весеннее. Но тут я увидела знакомую до боли бритую голову, пускающую мне в глаза зайчиков. С удручающим выражением лица передо мной стоял Антон Альбертович Дисс.
– Ну? – требовательно спросил он.
– Ты, наверное, хотел сказать: «Здравствуй, с Новым годом»? – подсказала я.
– Нет. Не хотел, – упрямо ответил он. – Если б я хотел, я бы сказал. Мне надо с тобой поговорить. Срочно! Давай к тебе поднимемся. Ты меня кофе угостишь. Холодно так стоять.
– А ты парик купи. Теплее будет, – посоветовала я искренне. – Правда!
– Я подумаю, – сдержанно пообещал он.
– Кстати, а какого цвета у тебя волосы? Были… – добавила я злорадно.
– От природы я жгучий брюнет, – поклонился Антон, сверкнув черепом, потом выразительно поднял и опустил длинные абсолютно белые брови. На этом веселье закончилось. И он поторопил: – Давай скорее – туда или сюда!
– Только не сюда. Возвращаться – плохая примета. Давай туда. – Я махнула рукой в неопределенном направлении.
– А чего еще от тебя ждать… – проворчал он и вытащил из кармана куртки ключи от машины. Джип, как большой пес, взвизгнул и приветливо подмигивая фарами. – Садись. Только по твоим делам я тебя никуда не повезу. Учти. Я – не таксист.
– Я в курсе, – снисходительно кивнула я, усаживаясь в теплую и удобную машину. – Антон, какая ты все-таки… – хотела сказать «сволочь», но передумала: – Экстравагантная личность.
– Какая есть… – равнодушно пожал он плечами, расстегивая куртку.
– К тебе на работу я не вернусь, если ты об этом. Я прекрасно отдохнула. И поняла, что жизнь и работа вещи несовместные, как гений и злодейство. – Он молча слушал, глядя через лобовое стекло на мой двор. И это было несколько необычно. – Как Ника? Справляется?
– Да… Спасибо, – рассеянно поблагодарил Антон. – Я еще точно не понял. Праздники и все такое.
– А что, Антоха, первого числа у тебя опять не было? Сразу второе? Или, может, третье? Да? – Его глаза цвета виски с содовой уставились на меня. В них был вселенский упрек. Однако ему удалось его тут же погасить.
– В общем, я чего тут за тобой бегаю… – начал он собранно.
– Да, чего ты за мной бегаешь? – перебила я, ощущая особую радость оттого, что он мне не начальник.
– С тобой хочет поговорить одна очень важная дама, – сказал он так серьезно, что я даже слегка напряглась. – Я обещал ей устроить вашу встречу. И приезжаю за тобой, кстати, уже не в первый раз!
– Обещал? Хотя даже не знал, где я и когда вернусь… Ответственный ты мой.
– Лина! Мы говорим о деле! – прикрикнул он. – И дело это для меня крайне важно!
– Ты не мог бы сделать одолжение и не орать, если это для тебя так важно, – тихо проговорила я. Все, как всегда, завертелось по знакомой схеме. – Хотелось бы, в конце концов, узнать, что это за дело и при чем здесь я.
– Даму зовут Тамара Генриховна Шелест. У нее сынуля – Эдик. Закончил консерваторию в прошлом году. Виолончелист. Очень талантливый паренек. Со своими, правда, задвижками… Ну, как все гении. У них сейчас цель – набрать ему все возможные титулы. Лауреатство, шмауреатство, благотворительные концерты в Цюрихе. В общем, они разъезжают по конкурсам.
– Я же немецкого не знаю, – вставила я. Эта история явно не могла мне подойти.
– Ты можешь не перебивать?! – разъярился Антон. – Просто дослушай меня до конца!
– А конец скоро? – не удержалась я. И видя, что он, как кобра, смотрит на меня не мигая, стала невинно водить пальчиком по полированной поверхности прямо перед собой. – Говори, говори… Я слушаю.
Он подождал еще секунд пять. Чтобы я как следует прочувствовала, что сбила его с мысли.
– Так вот! Ее Эдик стал очень нервничать. Бояться. Она хочет найти человека, который смог бы заглянуть в его гороскоп и что-то там ей разъяснить, составить прогноз на конкретный конкурс. Успешно, неуспешно. В общем, им нужен личный астролог. Я сказал, что такой человек у меня есть.
– А у тебя такой человек есть? – недоуменно переспросила я.
– Ты же умеешь со всей этой ерундой управляться. Помнишь, ты мне что-то такое говорила. Ну гороскоп, там, какие-то тригоны, кашпироны, – он вдруг заговорил быстро, и я поняла: он очень боится, что я откажусь.
– Кашпироны… – повторила я, покачивая головой. – Мудозвоны…
– Тебе ведь нужны деньги? Ко мне ты возвращаться не собираешься?
– Надо же. До тебя все-таки дошло.
– Да я тебя, если честно, больше бы и не взял!
– Ну хорошо… – я решила углублять конфликт. – Понятно. А тебе это зачем? Чтобы я с голоду не умерла? Что-то на тебя это не очень похоже.
– Зря ты так, Лина. Все-таки мы ответственны за тех, кого приручаем. Вот и я эту ответственность ощущаю, несмотря на то что ты будешь это сейчас изо всех сил отрицать, – он ухмыльнулся, ожидая неминуемого подтверждения своим словам. Я не могла его разочаровать.
– Это ты меня приручил? – театрально удивилась я. – Да что ты говоришь! А мне казалось, это я за тебя должна нести ответственность! Антоша! Проснись и пой! Мне твои подачки не нужны!
– Давай только не будем вспоминать, кто да кого… А то сейчас довспоминаемся.
– Да уж не будем, – согласилась я, встретилась на мгновение с ним глазами и отвернулась, разыгрывая полную независимость.
– Ну все. Поехали, – удовлетворенно сказал он и завел машину.
– Куда поехали? – осторожно спросила я.
– К Тамаре Генриховне. Она тебя ждет, не дождется.
– Ты с ума сошел? Я не готова! Не одета, не накрашена. Это же деловая встреча!
– А по-моему, одета, – он удивленно на меня посмотрел. – Не накрашена? – Он зачем-то близоруко прищурился и приблизил ко мне лицо. Вгляделся и сделал неутешительный вывод: – Разницы никакой. Можешь мне поверить. И потом, она тебя в кино снимать не собирается. И вообще, – он взглянул на меня уже раздраженно, – какая тебе разница? Она же женщина!
– А могу я узнать, почему она для тебя так важна?
– Да. Она замужем за моим потенциальным спонсором, Сергеем Шелестом. Я его активно окучиваю.
– И потом, у меня с собой мешок с мусором. Он ужасно воняет. Я его еще до Нового года забыла вынести, – тихо пожаловалась я, уже смирившись со своей участью. – Или мне с ним ехать к твоей Тамаре Генриховне?!
– Я приторможу у помойки, – сказал он, настороженно меня разглядывая. – Только без глупостей!
– Ладно. Не сбегу. Только я поеду с одним условием: ты отвезешь меня обратно! – Я знала, что он этого ужасно не любит.
– Так! – Он постарался ответить мне как можно спокойнее. – А вот этого точно не будет! У меня дела. Я тебя ей представлю и помчусь.
Я стала демонстративно копаться в карманах и считать мелочь. Не хватало даже на метро. В конце концов, я же вышла вынести мусор.
– Ну хорошо, хорошо! – Он искоса наблюдал за моими манипуляциями. – Я дам тебе денег на такси!
– Какая щедрость! – съязвила я. – Что-то это на тебя не похоже.
– В долг! – огрызнулся он.
…Мы остановились на тихом Греческом проспекте, проехав еще квартал от «Октябрьского». Здесь, на углу одной из Советских улиц, стоял высоченный старый дом с эркерами и лепными атлантами.
Я зябко поежилась от порыва холодного ветра. Антон поднял воротник куртки и пошел к парадному. Скользко было ужасно, ветер сдул весь снег. И ведь руку даже не предложил! Старый лифт громыхнул дверями.
– Антон, какая ты все-таки… – я опять хотела сказать «сволочь», но сказала: – Интеллигенция… В первом поколении.
– А в чем дело? – очень по-деловому спросил он. Он уже был весь там. В своих прожектах.
– Да так… Я у тебя за спиной свалилась два раза. – Фактами я спекулировала. Я только дважды поскользнулась. Но ведь могла бы и упасть. – А ты даже не обернулся.
– Значит, так, – он сделал вид, что не слышал ни единого моего слова. Полез за пазуху и вытащил бумажник. – Вот тебе на обратную дорогу. Я тебя сейчас представлю и отчалю. Если нужна будет какая-то помощь – звони.
– Да какая от тебя помощь! – посетовала я уже перед дверью в квартиру. – Одно беспокойство.
Дверь открыла миловидная барышня в беленьком передничке.
– Натулик, привет! – Я не поверила глазам. Антон включал свое обаяние, как зажигание в джипе, одним поворотом ключа. – Держи конфетку!
– Антон Альбертович! Здравствуйте! – слащаво протянула она. Кокетливо ему улыбнулась и сунула конфету в карман передника.