Она молча уставилась в темное море, на посеребренные лунным светом волны. Он зашевелился, и легкие объятия бриза сменились грубым прикосновением его рук. Она вздрогнула и развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Как же он изменился: глаза превратились в щелочки, запавшие щеки придавали ему демонический вид, а губы… Но она не успела додумать — в этот самый момент губы его прижались к ее губам. Не было ни одного шанса ни сбежать, ни противостоять его натиску, и ее захлестнула волна замешанного на экстазе страха. Ничего подобно ей в жизни испытывать не доводилось.
Поцелуй все длился и длился, пока она совсем не потеряла голову. Надо срочно прекратить это, а то будет слишком поздно. Она что есть мочи толкнула его, и он так внезапно ослабил объятия и отпустил ее, что девушка отлетела к перилам.
— Извини, — прохрипел он. — Не стоило мне этого делать. Это все море… я же говорил тебе — оно все барьеры смывает.
Он развернулся и пошел прочь, оставив Джейн наедине с тенями, морем и клокочущей в душе бурей.
Глава 6
С утра Джейн не смогла найти объяснений своему столь странному поведению накануне вечером. Солнечней свет прогнал все ее страхи, и она решила, что поступила глупо, не рассказав Стивену о разговоре с Кларой. Она понимала, что влюблена в Стивена, а потому была уверена, что он обязательно догадается о ее чувствах к нему, хотя эта ее уверенность не имела ничего общего с реальностью. Да он скорее раскусит ее, если она будет продолжать в том же духе! Единственное верное решение — показать ему, что ей плевать, по каким таким причинам он пригласил ее поехать с ним.
Покончив с завтраком, она отправилась прямиком на палубу, не обращая никакого внимания на всплески в бассейне, и уселась в кресло под тенью шлюпки.
Не успела она раскрыть журнал, как перед ней возник Колин.
— А я тебе место у бассейна берегу, — надул он губы. — Нельзя вот так от людей прятаться.
— Если бы я захотела спрятаться, то выбрала бы местечко получше, уверяю тебя, — расхохоталась она. — Просто не хочется под солнцем жариться, вот и все.
Он хрюкнул и посмотрел на нее с таким восхищением, что она тут же вспомнила, что на ней ничего, кроме маленького розового бикини, нет.
— Ты на клубничку похожа, когда краснеешь, — осклабился он, наклонившись поближе. — Мне нравится, как ты волосы этой белой подвязкой подобрала.
Последнее замечание развеселило Джейн, и она и думать про свою стеснительность забыла.
— Это не подвязка, а лента. Так волосы не пачкаются, когда я лицо кремом мажу.
— Зачем тебе крем, ты и так загорелая, и кожа золотистая, словно шерри. Блондинки редко когда так сильно загорают.
— Да ты прямо сыпешь комплиментами, Колин! Теперь я понимаю, откуда у тебя такая репутация.
— Надеюсь, ты не веришь всему, что газетчики сочиняют. Последние годы я совсем уже остепенился.
— Но недостаточно, чтобы газеты оставили тебя в покое. Ты все еще лакомым кусочком считаешься, красавец жених.
— Я рад, что ты так считаешь, — прищурился он на ярком солнце. — Ты и сама лакомый кусочек. — Он положил ей руку на предплечье, и она с удивлением заметила, какая красивая у него кисть: пальцы длинные, тонкие, ногти правильной формы, как у девушки.
Послышались шаги, и она попыталась убрать руку, но он не пустил ее и ослабил хватку, только когда услышал тягучий голос Клары:
— Так и думала, что найду тебя здесь, Колин. Ты не забыл, что мы в соревнованиях по метанию колец участвуем?
— Боюсь, что забыл, — беспечно поднялся он на ноги. — Извини меня, Клара.
— Если не хочешь играть, то скажи, я найду себе другого партнера.
— Не городи ерунды. Я уже иду.
Он улыбнулся Джейн и отправился следом за Кларой. Девушка задумчиво поглядела им вслед. Странная она какая-то, эта Клара. Для женщины, которая во всеуслышание провозгласила, что Колин ее не интересует, как-то уж больно по-хозяйски она себя с ним ведет. Или она со всеми мужчинами так обращается, стоит только другой женщине повернуть в их сторону голову?
«Да пусть хоть всех мужчин на свете себе заберет», — раздраженно подумала Джейн и взялась за журнал.
Даже в тени было невыносимо жарко, и волосы ее мокрыми колечками прилипли к спине и шее. Море гладкое, ни ветерка. Буквы поплыли, слились в неясные строчки, Джейн закрыла глаза и откинулась назад. В ушах звенел доносящийся от бассейна смех, слышались всплески воды, иногда птица в вышине кричала, но вскоре звуки эти уплыли вдаль, и она заснула.
Проснулась она как от толчка, почувствовав, что кто-то смотрит на нее. Джейн резко села и увидела перед собой Стивена.
— Ты меня напугал! — воскликнула она.
— Извини. Я как раз собирался исчезнуть потихонечку, но ты проснулась.
— И давно ты тут стоишь?
— Всего минуту. А что?
— Ненавижу, когда за мной во сне подглядывают. Это… это неловко как-то.
Он засмеялся, на темном лице сверкнули белоснежные зубы.
— Я рад, что ты проснулась, хотел извиниться за вчерашнее.
— Не стоит. На самом деле это я себя по-дурацки вела.
Он покачал головой:
— Нельзя было целовать тебя так. Но ты казалась такой прекрасной и недоступной, я и забыл, что ты ребенок.
— Я не ребенок, — возмутилась она, — хотя вчера вечером действительно как ребенок себя вела. — Она уставилась на горизонт. — Ты был прав, я действительно отвернула от тебя нос в столовой. Я рассердилась на тебя, потому что… потому что… — Она закусила губу, а потом выпалила на одном дыхании: — Я понимаю, что выставила себя полной дурой, свалившись в бассейн, но жалеть меня было не обязательно.
— Жалеть тебя?
— Да, жалеть. Ты ведь поэтому меня с собой в Канны пригласил, не так ли?
Джейн надеялась, что он начнет отрицать это, и расстроилась, когда ничего подобного не услышала.
— Видать, Клара постаралась, — медленно проговорил он. — Уверен, это она тебе сказала. Мне следовало бы догадаться, что она не упустит случая.
Повисла долгая пауза, и Джейн снова ощутила непреодолимую силу притяжения Стивена. Ей хотелось встать и убежать, но она понимала, что этот поступок и вовсе ребячеством отдает. Ну почему она не в состоянии вести себя с ним нормально? Как могла она, которая всегда гордилась своей логикой и разумным отношением к противоположному полу, поддаться эмоциям, ведь он для нее простой незнакомец! «Да, — повторила она про себя, — вот именно — незнакомец; совершенно чужой человек, с которым она всего несколько часов провела». Он, конечно, был необычайно мил с ней, но, положа руку на сердце, в подобных обстоятельствах любой порядочный мужчина пожалел бы маленькую одинокую наследницу, которая выставила себя на посмешище публики. Он считал ее своего поля ягодкой, — хоть и молоденькой совсем, — вот и помог, чем мог.
Интересно, что бы он сделал, окажись на ее месте настоящая Дженни Белтон; уж кто-то, а Дженни ни в жалости, ни в поддержке не нуждается. Окруженная богатством и роскошью, Дженни считала мир своей раковиной, подобная вера только у людей ее положения может сложиться. Джейн пришлось с горечью признать, что ни имя, ни одежда не в состоянии заполнить пропасть между двумя мирами.
— Ты не можешь винить меня за причины, по которым я пригласил тебя вчера.
Голос Стивена так внезапно ворвался в ее размышления, что она вздрогнула и уронила журнал.
Он наклонился, поднял его и положил ей на колени, не отрывая от нее глаз.
— Я отправился в этот круиз не по собственному желанию, а потому что так было велено. Хотел побыть один, и представь мое состояние, когда я постоянно натыкался на маленькую глупую блондиночку. Я много о ней наслышан и был уверен, что она мне не понравится, но, как ни странно, она оказалась очаровательной и забавной. — Его тонкие губы изогнулись было в улыбке, но он тут же стер ее с лица, как будто вдруг понял, что смех может быть истолкован неверно. — Не скрою, я пригласил тебя потому, что мне стало ужасно тебя жаль. Любой нормальный мужчина пожалел бы девчонку, которая так опростоволосилась. Но меня нельзя винить за то, что приглашение мое было замешано на сочувствии. Кстати, если бы не это, у меня никогда не хватило бы смелости пригласить тебя на прогулку.
У Джейн глаза от удивления на лоб полезли.
— А что, для этого особая смелость нужна?
— Тебе же всего девятнадцать. Да я тебе чуть ли не в отцы гожусь!
Нечеловеческим усилием воли Джейн сумела промолчать и не выдать свой настоящий возраст.
— Тебе всего тридцать пять, — сказала она. — Не стоит из себя Мафусаила разыгрывать.
— Благодарствую, — усмехнулся он. — Но дело не только в количестве лет. Иногда я себя таким старым и разбитым чувствую, что и веселье не в радость. Кажется, ты уже никогда улыбнуться по-настоящему не сможешь. У мужчины в подобном состоянии только три выхода: работать до упаду, пить до потери сознания или… — он остановился в нерешительности, — или влюбиться в молоденькую девчонку, которая все еще не разучилась радоваться жизни. — Он раздраженно отпихнул стул и вскочил на ноги, загородив собой солнце. — Вся проблема в том, Джейн, что первые два способа для меня совершенно не подходят. Даже если бы я и захотел окунуться в работу с головой, то не могу. Мне велено расслабиться на несколько месяцев, не думать о бизнесе, не говорить о нем, даже газету в руки брать запретили! Что касается пьянства, — Стивен пожал плечами, — ну не алкоголик я, вот и все. Так что выход только один — избрать третий путь.
Она смотрела на него и не находила в его лице ни капли нежности, только злость на себя самого за то, что он загнан в угол. Если уж кто и решил не поддаваться своим эмоциям, то Стивен Дрейк — яркий тому пример. Каким-то непостижимым образом она сумела пробить брешь в тщательно выстроенной стене, и он ненавидел ее за это. Тело ее задрожало от возбуждения, ладони вспотели. Она не знала, что и сказать, и подсознательно чувствовала: лучше всего будет просто промолчать.
— Иди сюда, Стивен, сядь. — Голос ее прозвучал беззаботно и непринужденно, как будто они прогноз погоды на завтра обсуждали. — Ты и впрямь устало выглядишь, не следует тебе на солнце жариться.