— Да, я помню. Этот юноша умеет подавать тщательно отмеренную правду в нужный момент. Поэтому считаю, вы верно поняли его слова. Я постараюсь выяснить, какую роль он сыграл в одаривании, — пообещал ректор и не удержался от похвалы. — Мне очень нравится ваше здравомыслие.
Девушка встретилась с ним взглядом, просияла, и ее улыбка сделала пасмурное утро прекрасным.
Леди Сифгис ответила на его просьбу о встрече приглашением, упомянув, что леди Мариса, жена лорда Татторей, тоже будет присутствовать. В других обстоятельствах лорд Адсид посчитал бы встречу сразу с двумя аристократками, занимающимися подбором дам в свиту, удачным стечением обстоятельств. Но отрезвляли мысли о настойчивом внимании лорда Цорея к девушке, а также его повторяющиеся сетования на то, что повидаться с Льяной стало решительно невозможно. Поэтому присутствие матери лорда Цорея при беседе с леди Сифгис не могло быть случайностью.
Купив букет и коробку любимых обеими высокородными женщинами конфет, лорд Адсид в назначенный час был в приемной небольшого особняка. Служанка проводила его в зимний сад, где уже ждали аристократки. Обмен приветствиями, благодарность за небольшие подарки, приглашение к накрытому для чаепития столу. Привлекательно выглядевшей выпечкой ректор не заинтересовался, а за чашку кофе со сливками был благодарен.
Пока беседа оставалась светской, женщины, казалось, искренне радовались обществу главы рода Адсид. Но лишь стоило затронуть важные темы, как в движениях собеседниц, в их словах и улыбках появилась церемонность. Изменения были почти неуловимыми и настолько привычными, что магистр не обратил бы на них внимания, если бы Льяна утром не подчеркнула особенности своего общения с лордом Цореем. Отмечая интонации женщин, выверенность слов и пауз, Шэнли Адсид всем сердцем радовался тому, что в отношениях с Льяной никогда не было подобной искусственности.
Беседа с дворянками и в самом деле напоминала танец с многочисленными поклонами. В нем каждый пытался выяснить, что же знает другая сторона и какими сведениями могла бы поделиться. Намек на то, что Льяна ошеломлена выбором Видящей и с большим трудом представляет себя в роли принцессы, леди Марису обрадовал. Черноволосая аристократка, чьи черты были скорей породистыми, чем красивыми, даже признала, что ее сын огорчен исходом ритуала.
— Его Величество дал понять, что предпочитает видеть перспективную восьмерку женой лорда Цорея, а не принца, — внимательно наблюдая за реакцией собеседниц, сказал магистр. — У меня сложилось впечатление, что и состоявшаяся помолвка не изменила отношение Его Величества.
— Вы правы, — лучезарно улыбнулась леди Мариса. — Его Величество надеется на благоразумие госпожи Льяны.
Лорд Адсид, отлично понимая, что женщина говорит неправду, всем видом показывал заинтересованность.
— Сейчас бедная девушка сбита с толку, — добавив в голос сочувствия, продолжала аристократка. — Конечно, выбор Видящей — большая честь и удача, но слишком невероятная и сказочная. Жизнь такой не бывает. Сын высоко оценивает рассудительность госпожи Льяны, с которой у него сложились теплые, доверительные отношения.
Тон и взгляд леди Марисы красноречиво давали понять, что лорду Адсиду не следует вмешиваться в отношения молодых. Ректор с трудом подавил улыбку и сохранил на лице прежнее выражение. Говорить женщине, что ее сын уже проиграл битву, которую считал едва начатой, магистр счел неправильным.
— Госпожа Льяна умна, — благожелательным и несколько покровительственным тоном продолжала аристократка. — Если ей дать хоть немного времени на раздумья, она поймет, что роль принцессы не принесет ей счастья. Слишком велик скачок.
— Вы совершенно правы, — согласился лорд ректор. — Думаете, Его Величество подарил ей дом, чтобы облегчить принятие решения?
— Конечно, — одними губами улыбнулась дворянка. — В чужой стране, особенно в чужой стране, проще отказать тому, к кому не лежит сердце, если знать, что есть куда вернуться и будущее обеспечено. Если знать, что семья не пострадает от решения, задевающего чувства принца соседней страны. Если знать, что кое-кто однажды позаботился о семье и сделал это так, чтобы избранница не чувствовала себя ему обязанной. Аристократка по достоинству оценит помощь, не ранящую самолюбие.
В голосе и скупых жестах леди Марисы чувствовалась жесткость. Эта женщина всегда отличалась вдумчивостью и цепкостью ума. Разумеется, от ее внимания не могло ускользнуть то, что лорд Адсид на всех приемах сопровождал Льяну и был вовлечен в ее дела. Сейчас леди Мариса ясно давала собеседнику понять, насколько нежелателен его интерес к девушке.
— И вы снова совершенно правы, — миролюбиво признал лорд Адсид. — Князь Оторонский, обходным путем подаривший доходный дом, несомненно, под влиянием лорда Татторей, наверняка хочет еще сильней повлиять на окончательное решение госпожи Льяны. Это разумно и дальновидно. Девушке, плохо разбирающейся в политике, нужно объяснить подоплеку подарка, обеспечивающего ее безопасность. Поэтому в немногочисленной свите три женщины из союзных Оторонским родов, — изображая лишь праздное любопытство, заметил ректор. — И еще две представительницы вашего семейства. Чтобы помочь перспективной восьмерке понять, к кому же лежит ее сердце.
— Вы очень наблюдательны, лорд Адсид, и верно все истолковали, — леди Мариса не сводила серьезного взгляда с мужчины. — Его Сиятельство и Εго Величество очень заинтересованы в том, чтобы госпожа Льяна сказала в Амосгаре «нет». Так будет лучше для нее.
Теперь в голосе женщины отчетливо слышалось предостережение, ещё явственней проявившееся в последовавшей фразе.
— Очень жаль, что в последние дни девушка лишена возможности провести время в обществе приятного ей молодого лорда.
— Конечно, жаль, — покладисто согласился ректор. — Но нельзя укорять госпожу Льяну за то, что она после долгой разлуки и перед длительным путешествием старается как можно больше общаться с родителями.
Леди Мариса впервые с начала трудного разговора улыбнулась тепло и вполне искренне. А лорд Адсид мог поклясться, что уже с этого дня лорд Цорей начнет пропускать занятия, чего за ним раньше не замечали.
ГЛАВА 18
Разговор с леди подтвердил догадки магистра о том, что неожиданная щедрость короля была обусловлена сговором глав высокородных семейств. В то, что так расстаравшиеся дворяне будут уповать лишь на благоразумие Льяны и силу убеждения своих ставленниц в ее свите, лорд Адсид не верил. Слишком многим рисковал Кедвос.
Отпустив возницу и велев ему ждать у дома Видящей, лорд Адсид шел за подарком для Арабел. Магистр был полон решимости уговорить подругу провести ритуал в тот же вечер и знал, чем ее подкупить. Подарок с достаточной силой убеждения мог найтись только у господина Иртара.
Меряя шагами мощеную улицу, ректор думал о недавнем сне Льяны, в котором лорд Такенд метнул в нее склянку «Удушья». Друг лорда Цорея, старающийся получить его полное прощение за историю на арене, не мог желать зла самой Льяне. Даже предположение казалось диким. Особенно в свете беседы с леди Марисой. Особенно принимая во внимание другое видение девушки, в котором лорд Цорей с другом что-то запальчиво объясняли князю Оторонскому и королю. Магистр был совершенно уверен в том, что речь тогда велась не о доме, к которому лорд Адсид как раз подошел.
Подарок получился внушительный, добротный, расположенный в хорошем месте. Глянув в сторону не украшенных занавесями окон, ректор улыбнулся мысли, что сейчас за ним могла бы наблюдать Льяна, и положил ладонь на дверную ручку магазина. Взгляд мужчины упал на хорошо освещенную солнцем витрину, и лорд Адсид на несколько долгих мгновений замер на пороге, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Что-то на этой витрине не давало ему покоя, но ректор не мог взять в толк, что именно.
— О, добрый вечер, — торговец гостеприимно распахнул дверь в свое заведение.
— Приветствую, господин Иртар, — улыбнулся лорд давнему знакомому и доверенному поставщику. — Уже хотел войти, но вспомнил, что сегодня выходной.
— У меня не бывает выходных, лорд Адсид. Не при моей работе, — усмехнулся пожилой эльф, жестом приглашая посетителя внутрь. — Сами знаете, как оно бывает. Эксперимент порой нужно срочно спасти, а у кого есть нужный корешок или состав в городе?
Он, преисполненный собственной значимости, указал пальцем на свою тощую грудь. Оправа его очков блеснула на солнце алым, и ректор понял, чем удивила его витрина. Описывая видение, Льяна упоминала золотой кулон с рубином. Теперь украшения там не было.
Мысль расспросить господина Иртара о покупках юных лордов была в равной степени соблазнительной и безрассудной. Торговец никогда никому не выдавал своих покупателей. Οн славился тем, что умел хранить тайны и шифровал записи в книге так, что лучшим королевским шифровальщикам не удалось найти ключ к простым на первый взгляд пометкам. Просьба рассказать о делах лорда Цорея и лорда Такенда могла в лучшем случае обернуться для лорда Адсида осуждающим взглядом господина Иртара и длительной приостановкой торговых отношений. Такую недопустимую оплошность магистр себе позволить не мог.
Подарок для Арабел нашелся быстро. Широкий золотой браслет с десятком утопленных в металл жемчужин относился к добытым в пустыне артефактам и обладал одним весьма полезным свойством. Он помогал направлять магию и снижал ее распыление во время длительного волшебства, требующего большой сосредоточенности. Учитывая предстоящий ритуал, лорд Адсид считал приобретение удачным.
— У вас одно время на витрине лежал золотой кулон с крупным рубином, — прощаясь, ректор все же решил заговорить об украшении. — Красивый камень.
— Вы про «Кровавый закат»? Да, красивая вещь. Тоже имперская, кстати. Купили уже. Но, — господин Иртар искоса посмотрел на собеседника: — смотрю, вам цвет камня понравился. Если ещё подобные будут, могу придержать вам.
Лорд Адсид поблагодарил предупредительного торговца и попрощался.