Успокоиться не удавалось, даже толком отвлечься оказалось невозможно, потому что голубые чашки этого постоялого двора каждую минуту напоминали о грозящей опасности. Я не находила себе места, и только не моя решимость придала уверенности и успокоила. Эта ободряющая связь с настроением Шэнли Адсида натолкнула меня на дельную мысль и побудила к действию. Простившись со спутницами, я ушла в свою комнату и до полуночи тренировалась там, оттачивая скорость сотворения щитовых заклинаний. В видении казалось, что главная моя слабость была именно в этом.
К утру буря утихомирилась, хмурое солнце выглядывало через прорехи в стремительно несущихся на восток тучах. С запада шел новый вал черноты, но зов кровной клятвы помолвки был сильней непогоды. Капитан упрямился, леди пробовали меня отговаривать, но я настаивала на скорейшем отъезде. Упоминание кровной привязки к Его Высочеству немного прояснило умы моих спутников, но, как стало ясно уже через час, довод был признан сильным только на словах. Воины и служанки откровенно тянули время.
Я была в отчаянии большей частью из-за того, что зов за каких-то пару часов усилился невероятно. Перед глазами то и дело появлялся образ принца. Мысли красавца-полудракона в то время были обо мне. В этом я могла поклясться жизнью. Ощущение его причастности к моей судьбе подавляло, угнетало, лишало воли и собственных желаний. Из-за этого давления чувствовала себя плохо настолько, что хотелось полностью подчиниться ему, лишь бы он получил, что хотел, и отвлекся. Запершись у себя в комнате, смотрела в окно на еле передвигающихся по двору служанок, на лениво проверяющих лошадей и кареты мужчин, и молилась Великой о помощи.
Наверное поэтому я так ярко ощутила сохранившуюся связь с Шэнли Адсидом. Без него я бы совсем сдалась. Он был собран, полон решимости и целеустремленности. Я не знала, какую цель он избрал, но твердо помнила о своей. Добраться до Амосгара, встретиться с принцем Зуаром, отказаться стать его женой и вернуться в Кедвос. Четыре шага к свободе. Четыре очень непростых шага к свободе.
Как выяснилось в десять, нарочитая медлительность свиты объяснялась вовсе не близящейся второй волной бури. Мне уже давно надоело смотреть в окно, и я пыталась отвлечься учебником по рунам, когда в дверь постучали, и старшая леди попросила меня выйти.
— Нужно кое-что обсудить перед дальнейшей дорогой, — сказала она каким-то заговорщическим тоном и подозрительно лукаво улыбнулась.
В просторной, но сумрачной комнате, куда меня пригласили, ждал боевой маг, не входящий в мою свиту. Лорд Цорей. Темноволосый юноша просиял, увидев меня, тепло поприветствовал, впервые использовав «леди» перед именем. Серый дорожный костюм, отличающийся от боевой формы только цветом, очень ему шел, подчеркивал плечи и узкую талию. Меч в удивительно скромных для аристократа ножнах придавал облику особое воинское очарование. Отсутствие броских украшений на рукояти и ножнах будто говорило, что владелец оружия умеет им пользоваться, а не стремится произвести грозное впечатление разукрашенной железкой.
— Рад видеть вас, леди Льяна, — улыбка украсила привлекательное лицо молодого лорда.
— Удивление затмевает мое удовольствие от встречи, — растерянно глядя на юношу, призналась я. — Никак не ожидала увидеть вас так скоро и в такой дали от столицы.
Бросив взгляд на берегущую мою целомудренность дворянку, добавила:
— Хотя, насколько я понимаю, моих спутников предупредили о вашем приезде заранее.
— Вы совершенно верно все понимаете, — подтвердил лорд Цорей и жестом пригласил меня присесть в кресло у камина. — Нам нужно поговорить.
Это «нам» отозвалось неприятием, холодом. Принимая приглашение, я поняла, что очень бережно отношусь к этому подчеркивающему общность местоимению и далеко не с каждым готова его делить. К немногим избранным, кроме семьи, принадлежали магистр Форож, относившийся ко мне с отеческой теплотой, Падеус, настоящий друг, и, конечно же, Шэнли Адсид, с которым это короткое слово заиграло новыми красками, приобрело незнакомый раньше смысл и совершенную гармонию. Ни с лордом Цореем, ни с его близкими делить родственное «мы» не хотелось.
Тем временем юноша передвинул для аристократки, присутствующей при беседе, стул так, чтобы женщина оказалась как можно дальше и не могла слышать разговор. Заняв второе кресло у камина, лорд Цорей подался вперед и, заглянув мне в глаза, доверительно сказал:
— Я ведь говорил, что не могу вас потерять.
— Да, лорд Цорей, говорили, — покладисто согласилась я. — Но я все еще не понимаю, почему вы здесь. Трудно поверить в то, что вы решили сопровождать меня в Амосгар.
Он весело улыбнулся, покачал головой.
— Вы снова правы. Вести вас в Аролинг и отдавать в руки Его Высочества я не намерен.
— Зачем же вы здесь тогда?
— Чтобы помочь вам, леди Льяна. Вернуть ту свободу, которую украли у вас, связав кровной клятвой, — твердо заявил он и, заключив мою ладонь в свои, встретился со мной взглядом.
Я считала его намеренно, на несколько мгновений провалившись в сознание юноши. Он и в самом деле привязался ко мне за время знакомства. Даже сейчас, глядя мне в глаза, он желал меня, хотел поцеловать и думал, такое проявление симпатии убедит меня лучше всего. Он предвкушал чье-то сильное разочарование, и поток его мыслей устремлялся на восток, к Аролингу.
Такое отношение лорда Цорея ко мне стало неожиданностью. Я полагала, что он гораздо больше озабочен укреплением позиций рода за счет перспективной восьмерки. Эти мысли тоже присутствовали, но были блеклыми, жухлыми. Будто ему долго твердили одно и то же. Еще я думала, что увижу воспоминания о договоре с князем Оторонским или с Его Величеством. Но моим представлениям соответствовал только один образ. В этом обрывке-видении леди Сивина надевала обручальное кольцо на руку принца Зуара.
— Принуждать вас к такому было низко, — заявил собеседник более жестко и громко, чем того требовали обстоятельства.
Леди Арабел предупреждала о перемене поведения считываемых. По ее словам, так реагировали на проникновение в мысли, старались избавиться от нежелательного вмешательства. Она же заверяла, что считываемые не понимали, почему некоторые их помыслы вдруг становились более яркими, чем прежде, и не связывали это с влиянием Видящей.
— Οн был в своем праве, — шепотом ответила я напористому лорду Цорею, высвободив руку из его ладоней. — Да и я не возражала.
— Вы не возражали, потому что вам не разъяснили возможные последствия, — он взял с меня пример и заговорил тише, но с прежним сердцем. — Даже простая задержка в пути может закончиться для вас трагично! Мне сказали, что вы сегодня особенно сильно чувствовали зов кровной клятвы. Такое магическое принуждение сродни рабству!
Я вздрогнула, но не стала говорить, что едва с ума не сходила от безысходности и от ощущения, будто меня заклеймил владелец. Связь с принцем казалась ярмом на шее, кандалами, гнетом. Я мечтала освободиться от кровной клятвы, но знала, что это невозможно.
— Лорд Цорей, пожалуйста, не нужно говорить так. Не нужно бередить мне душу. Все равно нет способа хотя бы ослабить влияние клятвы, поэтому…
— Есть, — резко бросил он. — Εсть способ полностью избавить вас от кровной клятвы помолвки.
— Мне сказали, это невозможно, — нахмурилась я.
Он усмехнулся с видимым превосходством.
— Ваш осведомитель, думаю, не ошибусь, назвав имя лорда Адсида, знает далеко не все. В некоторых отраслях магии род Татторей достиг значительно больших успехов, чем Адсиды.
Подобные заявления, сделанные в столь пренебрежительном тоне, меня разозлили. Но я все же вовремя прикусила язык и не сказала, что знания, которыми столь кичился лорд Цорей, касались не артефакторики, не кристалловедения, не алхимии, а способа нарушить клятву.
— Я знаю, как освободить вас от помолвки, — продолжал довольный собой юноша.
— Боюсь, мне нечем отплатить вам за услугу, — я покачала головой.
— Мне не нужна плата, — запальчиво, с толикой возмущения ответил он вполне искренне. — Мне достаточно будет знать, что вы больше не связаны с этим… полуэльфом.
Удивленно хлопая глазами, я пыталась сообразить, когда это полудраконье происхождение умудрилось стать признаком ущербности. Только значительно позже поняла, что, уравняв меня с другими аристократками, лорд Цорей использовал в качестве доводов важную для знати чистоту крови.
— Поработивший заклятиями не станет хорошим мужем. Он не достоин вас. С ним вы не будете счастливы!
О, знал бы он, сколько попыток привязать меня к принцу было на самом деле! Знал бы он, как не хотела я этого брака, с каким страхом представляла последствия своей свадьбы с Его Высочеством. Но рассказывать лорду Цорею такие подробности я не собиралась, как и слишком уж выбиваться из образа влюбленной в жениха девушки.
— Может, все и так, хотя выбор Видящей свидетельствует об обратном. Но как вы разрушите зов помолвки?
— Есть ритуал. Нужно перенаправить связь на тщательно подобранный и должным образом зачарованный предмет. Одновременно и сложно, и просто. Понадобятся всего три капли вашей крови, и вы будете полностью свободны! — он ободряюще улыбнулся.
— Это, конечно, замечательно. Но что будет потом? Меня ведь ждет жених. Его Высочество по-прежнему считается моим женихом. С кровной связью или без нее.
— Он остается таковым только до момента заключения новой помолвки, — хитро усмехнулся лорд Цорей. — О том, чтобы это произошло как можно быстрей, позаботится Его Светлость князь Оторонский. Его Величество тоже будет настоятельно предлагать Аролингу новую невесту.
— Леди Сивину, я полагаю?
— Конечно, — кивнул собеседник.
— Она будет рада, — вспомнив, как лорд Фиред смотрел на красивую рыжеволосую девушку, я добавила: — Знать Аролинга с благосклонностью примет такую высокородную принцессу. Хотя между ней и принцем не возникло притяжения даров.
— Верно, не возникло. Но оно не обеспечивает счастливый брак и совершенно точно не способно уберечь от козней аролингских придворных, рассчитывавших на политические выгоды союза, — возразил лорд Цорей.