Глупо. Как ужасно глупо! Нужно было доковылять до чистого места, найти воду, промыть рану, подумать о перевязке!
Кровь пульсирующей струйкой пробивалась между пальцами. Нахлынула паника, заколотилось сердце. Прикусив дрожащие губы, я лихорадочно соображала, как остановить кровотечение.
Усилилась слабость, умножила отчаяние. По щекам покатились слезы. Закрыв глаза, я молила Великую о помощи.
Боль и онемение в ноге пошли на убыль. Показалось, горячий ручеек под ладонью стал иссякать. Распахнув глаза, я с благоговейным испугом смотрела на собственные руки. Пальцы, ладони сияли огнем и золотом, напоминавшим янтарный дар Шэнли. На коже проступил золотой растительный рисунок. Под пальцами рана затягивалась, ноге вернулась подвижность. Несколько быстрых ударов сердца — на светящейся коже не осталось и шрама.
Дышать стало легче, так, будто синяки и ссадины на теле пропали, а ребра срослись. Узоры, появившиеся на руках, постепенно меркли, тускнели. О природе этого волшебства задумалась только, когда сияние бесследно пропало. Сама себя зачаровать я не могла, ведь я лишилась магии, а по-прежнему пустой резерв превращал мир в его серое и блеклое подобие. Но чудесное исцеление не было миражом!
Поблагодарив богиню за милость и помощь, я ухватилась за торчащую из грязи корягу и, подтянувшись, встала, огляделась. Кругом камни, тина, обломки, вывернутые с корнем деревья… труп лошади. Οт этого зрелища ужас пробрал до костей, и я стала оглядываться в поисках людей.
Приспособив палку в качестве костыля, брела в сторону утихомирившейся реки. Там было больше всего обломков и труп второй лошади.
Первым я нашла Ульдиса. Парень был мертв. Ему чем-то размозжило голову, и я поскорей отвернулась от изуродованного лица.
В нескольких шагах от умершего увидела Мерлана. Он лежал на боку и, как казалось, дышал. Судорожно, натужно, но все же дышал.
Торопясь, как только могла, я подошла к нему, опустилась рядом на колени, перевернула на спину… и оцепенела от ужаса. Лекарю вспороло живот так, что вывалились и порвались внутренности. По сравнению с этим открытый перелом левой руки был мелочью, а кровоточащий порез на правом бедре не стоил и упоминания.
Я смотрела в серое, покрытое потом, грязью и кровью лицо Мерлана и понимала, что спасти человека нельзя. Даже будь у меня полный резерв, не смогла бы я дать Мерлану и шанса. Даже опытный и изобретательный лекарь Иттир и тот не смог бы! Я осторожно коснулась пальцами лица человека, убрала прилипшую к щекам траву, и в этот миг меня пронзило чужой болью. Я знала, что бородач очень страдает, мучается в последний час своей жизни. Знала наверняка, ведь я прочувствовала отголоски его боли. Такого конца он уж точно не заслуживал!
Решение пришло легко, будто мне его нашептали. Я твердым и уверенным движением достала из ножен на поясе Мерлана кинжал. Металл хищно блеснул на солнце. Нащупав межреберный промежуток недалеко от грудины слева, я поставила на это место острие клинка.
«Мне жаль, что тебя не спасти. Пусть Великая будет к тебе благосклонна, пусть примет в своих садах», — молчаливая молитва, рукоять кинжала холодит ладони.
Навалилась на клинок всем телом — Мерлан захрипел, его веки дрогнули, а с разбитых губ сорвался последний стон.
Я отвела взгляд от лица мертвого, посмотрела прямо перед собой и тут увидела третьего наемника. Видмар был жив, обездвижен придавившей его погибшей лошадью, но жив. И он смотрел на меня.
Вытащить кинжал получилось не сразу. Испачканные пальцы соскальзывали с рукояти, сил у меня не хватало, а проявлять неуважение к мертвому и упираться коленом в грудь я считала совершенно диким и недопустимым. Высвободив оружие, занялась ножнами, хоть и чувствовала себя разорителем могилы. Кинжал, мою единственную защиту, нужно будет в чем-то носить.
Подняться, опираясь на костыль, дойти до Видмара, помочь ему высвободиться. Простой план, озвучить который было значительно легче, чем выполнить. Меня шатало от слабости, а ноги по щиколотку проваливались в грязь, высоко поднявшееся солнце начало припекать, над головой кружили падальщики, до умопомрачения хотелось пить.
Видмар, лежавший в какой-то неестественной позе на боку, даже не пошевелился, когда я наконец подошла. Не сказал ничего. Взгляд, пустой и обреченный, человек с меня не сводил. Я встала рядом с Видмаром на колени, уже хотела заговорить, но тут увидела алое пятно у груди наемника. Присмотревшись, поняла, что на траве лежит кулон с хрустальной крышкой, а под ней сияет что-то красное.
Я дотронулась до часто снившегося мне украшения — крышка распахнулась. Алая ящерица, виновница моей магической болезни, сонно подняла голову и посмотрела мне в глаза.
Вновь решение пришло само, а действовала я неожиданно быстро. Выхватив кинжал, занесла его так высоко, как смогла. Видмар вдруг зашевелился, выставил в останавливающем жесте руку, просипел что-то. Но я не услышала — с размаху пригвоздила к земле ящерицу вместе с кулоном.
Во взгляде Видмара были мольба и страх, но задержались там недолго — он потерял сознание.
А меня затопила магия. Моя собственная утраченная магия! Небо, до этого момента я и не понимала, даром какой силы и красоты обладаю! Мир заиграл яркими цветами, дышать стало легче, мысли прояснились, но больше всего меня тогда обрадовало долгожданное восстановление связи с Шэнли. Его надежда и искрящееся счастьем облегчение придали моим чувствам полноценность и глубину, жизнь обрела смысл. Я чувствовала далекое сияние янтарного дара, любовалась им и общими на двоих эмоциями, а на глаза от восторга наворачивались слезы.
— Видмар, — донеслось издалека, но настойчиво.
Губ коснулось что-то влажное, запах свежий, знакомый. Кто-то приоткрыл ему рот, на язык капнула сладковатая густая жидкость. И снова, снова, собираясь лужицей.
— Ну давай же! — в голосе девушки слышалось отчаяние.
Глоток, болезненный и натужный, ещё один. Тягучая странная жидкость несла облегчение, по телу разливалось тепло, крепло приятное чувство, что он в безопасности.
— Теперь вода. Осторожно глотай, — велел тот же молодой голос.
Он был звонкий, красивый, полный жизни и силы. Хотелось часами слушать его и наслаждаться звучанием. Хотелось сказать девушке об этом, но человек ограничился главным.
— Не бросай меня, — просипел Видмар, с трудом шевеля губами.
— Не брошу, не бойся, — она, успокаивая, погладила его по плечу. — Пей.
Он послушался, припал к поднесенной ко рту посудине. Родниковая вода, чистая и холодная, взбодрила. Видмару даже хватило сил посмотреть на девушку. Перед глазами все плыло и покачивалось, но черноволосую эльфийку он видел вполне отчетливо. Лежащая на груди коса, аристократические черты лица, выраженные скулы. Знакомый образ, но теперь она преобразилась так же, как и ее голос. Она и раньше была красивой, но он впервые видел ее… полноценной. Ласковое сияние ее магии подчеркивало прелесть внешности и добавляло голосу приятную глубину. Глядя в большие серые глаза склонившейся над ним эльфийки, наемник оторопело выдохнул:
— Льяна…
Собственное предположение, что эта же девушка собиралась его убить, показалось не просто глупым, а бредовым. Столько участия и тревоги было в ее взгляде, столько желания помочь.
— Конечно, — она улыбнулась. — Ты ожидал увидеть кого-то другого, Видмар?
— Я не ожидал, что вообще еще что-нибудь увижу в этой жизни, — честно признался он.
— Богиня была к тебе благосклонна, — вздохнула Льяна. — Другим не повезло.
— Ну да. Не повезло, — хмуро согласился наемник, а перед внутренним взором появилась яркая и незабываемая картина: хладнокровная Льяна убивает Мерлана. Друга, соратника, очень хорошего человека, которого Видмар знал больше десяти лет.
— Есть хочешь? — спросила эльфийка, нарушив короткое напряженное молчание.
Видмар скептически нахмурился:
— А есть что?
— Немного. Я нашла съедобные растения, — девушка протянула мужчине руки: — Давай помогу встать. Только не торопись, медленно, хорошо?
Οн осторожно сжал ее ладони и безрадостно усмехнулся.
— Не думал, что мы когда-нибудь поменяемся ролями.
— Я тоже свою жизнь иначе представляла, — пожала плечами девушка.
— И как же?
Он надеялся за разговором скрыть слабость. Но она накатила неумолимой волной, перед глазами все посерело. Льяна не дала упасть, проворно поддержала, позволила передохнуть.
— Я думала, что доучусь, найду хорошую работу, — поудобней перехватив руку, девушка замерла в вынужденных полуобъятиях. — Что мои родные будут жить в столице, избавятся от пограничной деревни.
— Хорошие цели, — похвалил человек. — А при чем тут Аролинг?
Она тяжело вздохнула:
— Вот и я все время задаюсь этим вопросом.
Тема ей не нравилась, это чувствовалось по тому, как поспешно Льяна отвлеклась на другое:
— Так, ты сидишь? Устойчиво? — она наклонилась, с беспокойством заглянула ему в лицо. — Ты очень бледный. Может, еще лекарства?
— Еще «лекарства»? — недоуменно нахмурившись, переспросил Видмар.
— Я тебе давала. Сладкое такое, — с воистину впечатляющей искренностью ответила Льяна.
Видмар долго смотрел на нее и безуспешно пытался разгадать, что же у этой странной эльфийки на уме. Он всем сердцем был убежден в том, что настолько правдоподобно играть благожелательность невозможно. Льяна переживала о нем. Οттого ещё более жуткой и пробирающей холодом до самого нутра становилась сцена убийства Мерлана. Видмар помнил лицо эльфийки, маску решительности и непреклонности, отсутствие других чувств. Этот образ и заставил его повернуть разговор так.
— Девочка…
— Льяна, — твердо поправила она.
— Льяна, — Видмар смиренно изменил обращение, — почему ты мне помогаешь?
Она изумленно хлопнула глазами:
— Прости, ответ настолько очевиден, что, кажется, я не понимаю вопроса.
Человек оперся руками о землю, чтобы мир качался потиш