Во время беседы королю удалось удержать под контролем губительные для политики эмоции и вполне спокойно, хоть и резковато, объяснить послу Аролинга, что на поиски девушки отправлены лучшие силы. Лорд Фиред убедительно изображал удовлетворенность усилиями Кедвоса, но упрекал в том, что Его Величество Иокарий намеренно предоставил бывшей рабыне слабую свиту, не способную защитить невесту. Дракон сетовал, что зря Аролинг доверил союзникам охрану Льяны, укорял себя за то, что пожертвовал безопасностью девушки и не настоял на присутствии аролингцев в свите.
Такие слова распалили и короля, и князя, на что готовый к ссоре двух государств дракон ответил обвинениями. По его мнению, исчезновение Льяны могло быть подстроено Кедвосом ради усиления влияния на принца, связанного с девушкой кровной клятвой.
В тот момент до объявления войны не дошло лишь потому, что Арабел вмешалась. Вовсю пользуясь новыми особенностями дара, она влияла на трех мужчин, подавляя их агрессивность, успокаивая, подталкивая к нужным словам.
Так лорд Фиред извинился за резкость, объяснив ее всеобщей тревогой за наследника аролингского престола. Его Величество заверил, что со своей стороны делает все для скорейшего разрешения ситуации. Его светлость даже посчитал возможным намекнуть, что Кедвос не оставит Аролинг без выгодной высокородной невесты, как бы история с Льяной дальше ни развивалась. На что лорд Φиред ответил, что предпочел бы для начала найти выбранную Видящей девушку. Живой или мертвой, но найти.
Οттого письмо Арабел заканчивала не только пожеланиями удачи, но и словами о том, что Иокарий теперь по-настоящему заинтересован в успехе Шэнли Адсида. К сожалению, такая перемена настроения короля могла означать только бессчетное число сложностей в случае неудачи, о которой лорд Адсид и думать не хотел.
ГЛАВА 30
— Я уже говорила, что не выдам рецепт, — усмехнулась я, когда Видмар в очередной раз похвалил мое лекарство. — Если оно тебе нравится, всегда можешь купить запас у моей мамы. Теперь она живет и работает в столице.
Наемник пообещал обязательно найти мою маму, потому что впредь даже не сунется в пустошь без чудодейственного средства. Он дергал из земли дикую редиску, я возилась в паре шагов с тыквой, которую нашла утром. Очистила от семян, нарезала мякоть тонкими полосками, чтобы повялить у потрескивающего костра.
Я не стала говорить Видмару, что его подняло на ноги не столько зелье, сваренное из простейших трав в выскобленной кожуре тыквы, сколько моя целительная магия. Никакое зелье не смогло бы залечить сломанное бедро и раздробленный в трех местах позвоночник. Но о чарах я не говорила не из желания набить цену маминой микстуре, а потому что никакая магия не могла бесследно залечить кости так, чтобы больной в тот же день мог вставать, сидеть и ходить.
Никакая. Кроме моей.
Когда я убрала с потерявшего сознание мужчины труп лошади, когда прощупывающее заклинание выявило переломы, я пришла в ужас. Потому что знала, что не могу залечить все за один раз, но даже если бы и могла, Видмару нельзя было бы вставать ещё три дня! Столько времени требовалось заклятию, чтобы проникнуть в структуру кости и срастить ее.
Οт отчаяния я расплакалась. Из-за слез не сразу заметила, что по моей руке, все ещё лежащей на груди человека, заструились светящиеся растительные узоры. Сияние усиливалось, свет будто вливался в тело мужчины. Его кожа вдруг стала напоминать фарфоровую тонкостенную чашечку, через которую смотрели на солнце. А потом сияние потускнело, похожие на ветки плюща узоры на моей руке пропали. При этом мой резерв остался нетронутым, будто никакого непонятного волшебства не было и в помине!
Объяснения происходящему я не находила. Да что там объяснение! На ум не приходили даже догадки!
Я лишь благодарила Великую за помощь и понимала, что оказалась связана с Видмаром куда крепче, чем думала раньше. В ином случае богиня не исцелила бы наемника через меня.
Второй темой для серьезных размышлений стала кровная клятва помолвки.
С того момента, как я вернула себе магию, привязка к Его Высочеству ощущалась значительно сильней. Но активность ее была неровной и, в чем я постепенно убеждалась, зависела от моих мыслей. Так, стоило подумать о Шэнли Адсиде или сосредоточиться на нашей с ним сохраняющейся и тоже, к счастью, усилившейся связи, как в груди начинало саднить и царапать. Чувство было мерзким, но у него, в отличие от моей странной магии, хотя бы было объяснение. Меня предупреждали, что клятва помолвки очень строгая и, видимо, считала нарушением искреннюю тревогу о ком-то.
На эти предупреждения отвратительной мне клятвы я старалась не обращать внимания. Думать о Шэнли Адсиде было в сотню тысяч раз приятней, чем о красавце полудраконе, чей образ оживляла помолвленная связь. А неудобства и неприятные ощущения я считала приемлемой платой за мысли о прошлых зачарованиях и разговорах.
Под лезвием кинжала скрипела тыквенная кожура, плотная мякоть поддавалась с неохотой, распространяя запах зелени, сельдерея и почему-то мыла. Мысленно я снова вернулась к Шэнли Адсиду, вспоминая черты лица, улыбчивые глаза и тонкие морщинки, делавшие его таким родным и близким. Я надеялась скоро встретиться с ним, почему-то думала, что он недалеко, чуть ли не в пустоши. Правда, определить расстояние до янтарного дара не получалось, хотя во время путешествия к границе это не доставляло трудностей. Я просто знала, когда он в университете, а когда в суде. Теперь же создавалось ощущение, что Шэнли научился мгновенно перемещаться на большие расстояния.
Занимаясь тыквой, замечталась. Представляя карту пустоши и граничащих с ней земель, пыталась сообразить, с каким местом у меня отождествляется Шэнли Адсид. И тут я увидела его так четко, будто была рядом с хмурым и настороженным мужчиной под защитным коконом, который набросили его маги. Шэнли стоял в боевой стойке, на предостерегающе поднятых руках блестели кольца, и я снова залюбовалась янтарным, таким же чудесным, как и дар его хозяина.
— Вам не стоит меня опасаться, — раздался женский мелодичный голос. — Я не причиню вреда.
Я повернулась к говорившей и увидела изумительно красивую женщину. Она была черноволоса, синеглаза, на вид не больше сорока, хотя в ней ощущалось и нечто более древнее. При этом она выглядела почти неестественно прекрасной для человека.
Шэнли Адсид что-то ответил чужачке. Бесстрастное лицо, чуть приподнятая левая бровь, уверенно развернутые плечи, только в глазах отражались недоверие и скепсис. Но я чувствовала его эмоции, возможно, лишь поэтому и разглядела их под маской вежливости и спокойствия.
За его спиной виднелась рассеченная молнией скала, ее скол переливался всеми цветами радуги. Обрадовавшись, что встречу Шэнли там, обернулась, чтобы посмотреть, где был в моем видении Видмар.
— О чем задумалась? — голос наемника прозвучал очень близко.
Я вздрогнула, резко выпала из транса. От этого немного закружилась голова.
— О разных странных местах в пустоши. Ты ведь наверняка знаешь о таких? Ты ведь часто здесь бываешь?
Οн неопределенно пожал плечом, сел рядом и, достав небольшой нож, стал отрезать листья с редиски.
— Я бываю в пустыне часто. Порой и долго, но, разумеется, не один. Ходим в заброшенные города, приносим разные безделушки или артефакты. В команде всегда есть опытный травник, сама знаешь, что растения приносят порой очень хорошую прибыль, — Видмар усмехнулся. — Главное в этом деле сорняк не схватить вместо чего-нибудь полезного.
Тут он был совершенно прав. Подобная ошибка могла серьезно попортить репутацию и сбить цену на услуги в будущем.
— В пустыне много разных странностей, — он обтирал редиску и складывал в единственную уцелевшую сумку. — В городах, на берегах рек, на перекрестках и вообще повсюду. Тебе порассказывать всякие байки или тебя интересует что-то определенное?
— Байки я с удовольствием послушаю. Чуть позже… Я почему-то уверена, что это будет по дороге, но все же… Ты видел где-нибудь большой камень, в два моих роста, рассеченный молнией? А внутри, на сколе, много разноцветных кристаллов?
Видмар окинул меня долгим задумчивым взглядом.
— Ты права. Это по дороге.
Он замолк и как-то странно хмурился, будто с неодобрением.
— Что не так с этим камнем? — осторожно уточнила я.
— Да, собственно, все не так, — чуть погодя ответил человек. — Почему из всех странностей пустыни ты выбрала самую красивую, но и самую непонятную?
— Что же в ней такого непонятного?
— К «Недотроге» нельзя подойти ближе, чем на два десятка шагов, например.
— Почему это? — настал мой черед хмуриться, ведь в моих видениях и Шэнли Адсид, и я стояли у самого камня.
— Он к себе не подпускает. Сильно бьет магией. Зачем он тебе? — допытывался Видмар.
— Я бы не спрашивала без причины, — улыбнувшись, заверила я.
Рассказывать наемнику о видениях, как и об особенностях моего дара, я не собиралась, а придумывать небылицу, вызвавшую расспросы, не хотела.
— Нужно будет остановиться рядом с ним. Хочу посмотреть на эту достопримечательность.
Он усмехнулся, покачал головой:
— Еще никогда у меня не было задания с таким количеством недомолвок. Никогда. Еще я уверен, что не хочу все эти секреты знать. Главное, чтобы деньги заплатили и не придумали способа обойти клятву.
— Кто хоть тебя нанял?
— Не знаю.
Не удивившее меня признание Видмара казалось вполне честным. Я помнила, что во время считывания не смогла увидеть заказчика. Его внешность скрывало какое-то заклинание. Поэтому не возникло подозрений в том, что человек пытался утаить сведения.
— Он не назвался, но не отказался от кровной клятвы, а деньги пообещал очень хорошие. Задаток выплатил тут же. Без споров. Что еще наемнику нужно? — Видмар усмехнулся, пожал плечами.
Вполне здравый подход человека, которому нужно зарабатывать деньги для семьи, мне даже нравился. Невольно задалась вопросом, как отнесся бы отец к подобной деятельности, не будь у него другого способа о