Наемник, сопровождающий Льяну, лорда озадачил. Сила дара и старая теронская руна, не только служившая подписью, но и бывшая частью имени, свидетельствовали, что Видмар принадлежал к теронской аристократии. Судя по долгой работе наемником, его семья не попала в рабство. Но куда интересней было последнее замечание Сюррена, слова о заказчиках. После них лорд Адсид усомнился в причастности князя Оторонского. Конечно, ничто не мешало Его светлости нанять людей через посредников в Аролинге, но ректор считал, что князю не хватило бы на это времени.
С запада натянуло тучи, парило, лошади устали после целого дня пути. По всем признакам, через час-полтора должен был пойти дождь. Недалеко от свежих могил нашлось место недавней стоянки. Аккуратное кострище, две постели из лапника, укрытые подвявшими листьями лопуха, даже небольшой запас дров. Пока двое сопровождающих готовились к ночи, лорд Адсид вместе с Сюрреном пошел обследовать берег. Ректор опасался, что следы размоет дождем.
— Видите? Вот эти небольшие, явно женские, — наклонившись к земле, человек указал на отпечатки. — Ведут туда, к лесочку. И возвращаются. Наверное, она искала что-то уцелевшее. Сумку там или еду.
Ректор прошел по следам к берегу и добрел до мертвой лошади. Ее явно сдвигали магией, потому что там чувствовались отпечатки заклинаний. Эльфийских, людские давно бы потускнели и пропали. Прислушиваясь к ощущениям, Шэнли Адсид не сразу заметил втоптанный в ил и песок кулон. Под стеклянной крышкой поблескивало что-то красное. Мужчина вытащил украшение за цепочку и долго исследовал убитую ящерицу.
Это животное совершенно точно не было обыкновенным. На нем сохранилось столько отпечатков различных заклинаний, что оно само казалось сгустком магии. Но больше всего лорда озадачивало даже не это. Судя по ощущениям, ящерица обладала собственным, пусть и исключительно слабым, даром. Бирюзовым с синими спиральками. А такого быть просто не могло!
Совпадение выглядело особенно странным оттого, что за всю свою жизнь Шэнли Адсид видел синие спиральки в даре только однажды. И это был дар Льяны. Размышляя о том, что связывало необычную ящерицу с девушкой, лорд наблюдал за читающим следы Сюрреном.
— Тут натоптано сильно, но, кажется, она спасла Видмара и унесла отсюда магией, — человек задумчиво стоял рядом с передвинутой лошадью и хорошо видимым отпечатком тела взрослого мужчины. — Он бы сам вряд ли высвободился. Кажется, она его даже полечила, — Сюррен присел рядом на корточки, протянул к следу руку: — только не пойму никак, что за заклинание она использовала.
— Может, он сам себя вылечил, а отпечаток заклинания уже рассеялся, — предположил магистр.
— Нет, мой лорд, — отрицательно покачал головой человек. — Тут яркий след. Это не людское заклинание. Только я его все равно понять не могу.
Шэнли Адсид озадаченно хмыкнул, встал рядом со следом на колено, вытянул раскрытые ладони и, закрыв глаза, сосредоточился на магическом отпечатке плетения. Заклинание поразило его отсутствием обычных для целительной магии опорных точек. Перед внутренним взором появлялись ветви золотого плюща, изящные сияющие листья. Волшебство казалось одновременно молодым и древним, полнокровным, мощным, излучающим силу. Вспомнились фрески в храмах Великой, сцены излечения от смертельных болезней.
— Я не знаю этих заклинаний, — признал магистр. — Возможно, это родовые особенности магии.
Хоть он и догадывался, что это волшебство связано с даром Пророка, с милостью богини, делиться такими соображениями с непосвященными лорд Адсид пока не собирался.
— Если я правильно понял следы, и леди Льяна Видмара действительно вылечила, надеюсь, она связала его кровной клятвой, — заметил Сюррен. — Οна умная девушка, так что даже наверняка связала.
— Скорей всего, — кивнул магистр.
Такое решение было правильным и могло обезопасить Льяну. К тому же лорд Адсид помнил ее видение о человеке, требующем у кого-то клятвы на крови. Теперь ректор не сомневался, что этим человеком был Видмар, а красным в его руках сияла странная ящерица под хрустальной крышкой кулона. Оставалось только определить заказчика и догнать Льяну.
Дождь шелестел листвой, стучал по навесу, рядом потрескивал костер. В оранжевых отсветах пламени ящерица, лежащая перед лордом Адсидом на куске коры, казалась живой. Магистр изучал ее уже больше двух часов и все время находил что-то новое. Заклинание компаса оттеняло чары, увеличивающие скорость животного; усиленная защита сочеталась с хитрейшим боевым заклинанием, позволяющим поражать противника сквозь любой щит. Подобное волшебство было редким, исключительно энергозатратным, и поэтому использовалось только в артефакторике. Если бы кому-нибудь пришло в голову во время сражения применить его, то это заклинание стало бы первым и последним для мага в бою.
То, что кто-то исхитрился сделать артефакт из живого существа, само по себе уже было достойно уважения и подражания. Но и это оказалось не последней неожиданностью. Над ящерицей одновременно трудились трое магов. В этом лорд Адсид, тщательнейшим образом просмотревший почерк волшебников, был совершенно уверен.
Столь кропотливое зачарование ящерицы, отчего-то обладавшей таким же даром, как и Льяна, окончательно отметало предположение о причастности к этой истории князя Оторонского. Ему не хватило бы времени подготовить ящерицу и договориться с аролингскими наемниками так, чтобы они успели перехватить Льяну у самой границы пустыни. Εму не хватило бы знаний, чтобы превратить живое существо в артефакт. Магистр даже сомневался, что кто-либо из кедвосцев знал, как это сделать.
Отложив пробитый клинком кулон с мертвой ящерицей, глава славного рода Адсид переплел пальцы на уровне лица и задумался.
Непричастность князя Оторонского была большим облегчением для Кедвоса и благородных семейств. Будь его вина очевидной, королевство могло ввалиться во вторую эпоху отравлений. Это значительно ослабило бы Кедвос и знать и сделало бы королевство удобной мишенью для Аролинга, уже обозначившего через лорда Фиреда воинственные настроения.
Молодой союз Таттореев и Йордалов с Оторонскими и их соратниками следовало сейчас укреплять всеми силами. Особенно после настораживающего поведения не слишком умелого лекаря. Особенно после высказанных лордом Татторей подозрений.
Поэтому в первой половине письма к Арабел Шэнли Адсид описывал ящерицу, общее положение вещей и просил настоятельно порекомендовать князю Οторонскому проявлять заботу о лорде Цорее и лорде Такенде. В частности как можно скорей выслать лорду Цорею карету для перевозки тяжелораненых.
Во второй половине письма лорд Адсид просил подругу написать, в каких из благородных семейств Аролинга были незамужние девушки с достаточно сильными дарами. Магистр теперь склонялся к выводу, что лорд Фиред в чем-то был прав. Кровная клятва помолвки сделала принца уязвимым, а Льяну — способом давления на него и Владыку Талааса. Раз кедвосцы до такого не додумались, значит, это было выгодно аролингцам. И лорд Адсид очень хотел знать, каким именно семействам.
Почтовый голубь, ускоренный заклинанием, понес Арабел защищенное послание. Зачарованной птице не мешали ни темнота, ни уже идущий на убыль дождь. Шэнли Адсид проводил птицу взглядом, вернулся к костру и, разбудив следующего дежурного, лег спать.
Утро началось с задержки — у одной из лошадей некстати разболталась подкова. Пока это исправляли, прилетел голубь с ответом Арабел. Она обещала поговорить с князем и четой Татторей, чтобы сохранить мир в столице. О скрытных вельможах Аролинга Видящая знала не больше друга, но обещала выяснить все возможное и в скором времени прислать другую птицу.
До «Недотроги», загадочной скалы из видений Льяны, оставалось не больше часа пути. Солнце раскалило мокрую траву, в воздухе висело марево, размывавшее линию горизонта. Духота давила, мешала думать, лошади капризничали, а душу тревожило предчувствие какого-то переломного момента. Лорд Адсид так проникся этим ожиданием, что далеко не сразу осознал влияние эмоций Льяны на себя.
Сосредоточившись на чувствах девушки, с удивлением понял, что она ждала чего-то хорошего для него. Это ощущение как-то было связано с «Недотрогой», и лорд Адсид с трудом сдерживал желание понукать лошадь.
ΓЛАВА 38
Скала, порадовавшая глаз необыкновенной красотой, разочаровала во всем остальном. Она не подпустила к себе, попытки пробиться сквозь окружающий камень барьер, напоминающий защиту кристаллов памяти, не дали ничего, кроме сильнейшей головной боли. Очередной подход завершился неудачей. Щит «Недотроги» отшвырнул лорда Адсида от себя на пару шагов с такой силой, что магистр едва удержался на ногах. Он прижал ладони к вискам стараясь хоть как-то прийти в себя. В этот момент один из телохранителей крикнул:
— У нас гости!
В следующее мгновение трех эльфов и человека накрыл защитный кокон. Сюррен поспешил к хозяину и, положив руки ему на голову, пробормотал целительную формулу. Один из эльфов встал рядом с защитным куполом на колени и добавил защиту от огня. Сияние лечебного волшебства ослабело, и уже твердо стоящий на ногах лорд увидел приближающегося дракона. Коротко поблагодарив Сюррена за лечение, глава рода Адсид подпитал кокон и защиту от огня.
Дракон приближался, солнечные лучи играли на черной чешуе, на плотных кожистых крыльях и напоминающем корону гребне. Дракон казался молодым, сильным и не агрессивным. Шэнли Адсид со смешанными чувствами наблюдал за крылатым ящером. Недоверие и подозрительность соперничали с настроением Льяны и мыслью о том, что Пророк Нальяс с уважением отзывался о черных драконах. Еще лорд отлично знал, что в Аролинге не было ни одного дракона такого окраса.
Ящер сел на землю шагах в двадцати от «Недотроги» и кедвосцев, а в следующий миг превратился в черноволосую женщину. Она с явным любопытством разглядывала мужчин и подходила спокойно, подчеркивая благожелательность улыбкой и опущенными руками. На вид этой изумительно красивой синеглазой женщине было около сорока, но лорд Адсид знал, как обманчива внешность драконов, догадывался, что за внешней молодостью могут скрываться четыре столетия.