Я прошёл к диванчику и сел, устало откинувшись на спинку. Ну, а теперь можно и просто поспать.
Мой взгляд упал на камин. Можно было бы потратить время, попробовать открыть тайный ход. Но, как ни странно, Альберту я доверял, поэтому отрубился через несколько секунд.
Жжёный псарь, мне просто надо было поспать…
***
И снова сон.
Снова жаркая, знойная пустыня, только в этот раз какая-то странная, словно мокрая, облепленная непонятными растениями нагромождениями.
Не так скоро, но до меня дошло, что это совсем недавно было морским дном. Жуткая вонь ударила в нос — всё вокруг было устлано телами морских обитателей, которые в такую жару быстро успели испортиться.
Я забежал на ближайший пригорок…
Ну да, в сотне метров пустыня обрывалась пропастью, в которой поблёскивала вода. Она бурлила, кипела, и пар стеной поднимался к небу.
Сквозь густые облака испарений выглядывала Пробоина, и казалось, будто это она засасывает океан. Да нет, конечно, ничего она не засасывала, просто ветер так закручивал клубы пара.
Я посмотрел в сторону. Рядом, конечно же, стоит Василий. Он не смотрит на открывшуюся картину, а, обиженно надув губы, сверлит меня взглядом.
— Я — не истеричка, — буркнул он.
Улыбнувшись, я похлопал его по плечу.
— Не бери в голову, — ответил я.
Обернувшись, я увидел на горизонте горы.
Чёрные, чёрные горы, над которыми поднимались облака чёрного, чёрного дыма… В котором проглядывала, так похожая на дьявольский зрачок, Чёрная Луна.
Во сне всегда знаешь чуть больше, чем положено. Поэтому мне было известно, что те горы были когда-то берегом. И там… там юг.
И что Чёрная Хворь идёт оттуда, с юга… Пусть здесь и так всё мертво, но станет ещё мертвее. Останутся только прах и безжизненная пустошь.
«Здесь нужен Привратник. Тебе не кажется?»
Голос прозвучал в голове.
Я оглянулся в разные стороны. Где он, этот незнакомец?
Его не было видно, но я ощущал, что он где-то там, за стеной пара, поднимающегося из кипящего океана.
Снова небеса посветлели. Пробоина стала выплёвывать горящие осколки, которые длинными метеорами протянулись по небу. За слоем испарений они выглядели просто размытыми светлячками, тянущимися вниз, к земле.
— Вася, сейчас долбанёт, — усмехнулся я, понимая, что некоторые осколки скоро достигнут горизонта.
Мне не нужно было гадать, что будет дальше. От удара по океану поднимется цунами, которое и так по природе своей разрушительно, так если ещё учесть, что это будет волна кипящей воды…
— Беги, — Василий понёсся назад, спотыкаясь об торчащие из склона кораллы и полипы.
Он поскользнулся на трупе какой-то рыбины, и закувыркался.
Я снова посмотрел на стену облаков. Земля ощутимо задрожала, отдаваясь толчками от далёких ударов. Небо над облаками окрасилось заревом взрывов…
«Может, здесь всё-таки нужен привратник?» — голос настойчиво бил в уши, перекрывая нарастающий гул.
Я хотел что-то сказать, но меня вдруг схватили за плечо и тряхнули.
— Василий!
Сначала передо мной появилась картинка, как впереди поднялась огромная чёрная волна. Она проглянула сквозь облака, разгоняя их ветром, и мне в лицо пахнуло раскалённой влагой.
Гребень цунами не просто пенился, а горел, и пламя поднималось до самого неба, закрывая даже око Пробоины.
Меня тряхнуло снова…
***
— Василий!
Я открыл глаза. Альберт, улыбаясь, тормошил меня.
— Понимаю, тебе снятся важные пророчества, аж Пульсары трясутся, — он усмехнулся, погрозив пальцем, — Вот только Стражи Душ это чувствуют.
— Я не могу это контролировать, — ответил я, протирая глаза.
За окном темнота. Это значит, что мы ещё никуда не уехали…
— Пока не можешь. Ты молодец, Василий. Борис достаточно расслабился, чтобы остаться до утра — он не рискнул ехать с нашей охраной ночью. Будет ждать своих «отборных бойцов», чтобы отбиться от Славиных.
Я кисло улыбнулся. Как по мне, я бы лучше попытался сбежать от Перовских, чем от Вепревских магов.
И Бориса я понимал… Скорее всего, отец ему сам приказал пока не высовываться из поместья Перовских. Для носатого-то я просто Борзов, но его отец точно знал истинную цену моей крови.
Да, часть плана вышла удачной, и теперь у нас есть время. Но что дальше хотел от меня оракул?
Я глянул через плечо Альберта. Боковая часть камина застыла, отъехав от стены и явив узкий чёрный проход.
— Пойдём, до отъезда мне надо многому успеть тебя научить.
— До отъезда?! — я чуть не поперхнулся, — Так мне и вправду надо будет с этим придурком ехать?
— Ну, сбежишь, делов-то для Иного, — пожал плечами оракул, а потом пошёл к тайному ходу, — Давай, давай, время поджимает.
Я хотел многое сказать старику, что думаю о его плане. Подумать только, он собирается научить меня азам за одну ночь.
Да твою… вашу… его толчковую псину, он реально поехал мозгами за свои двадцать лет в тюрьме.
Спина старика уже исчезла в темноте тайного лаза, как жжёная луна в палёной, как капитский дешёвый имплант, Пробоине.
— Чтоб тебя, Василий, — я горько поморщился, но встал и двинулся вслед за стариком.
Знания мне нужны были гораздо больше, чем просто чесать пятками по степи, удирая от погони…
***
— Ты не представляешь цену своей способности, — старик был всё в той же мантии.
Мы стояли в тренировочном зале. Ряды манекенов по углам и у стен, пирусные фонари на столбах.
Я стоял босиком напротив него, ощущая кожей ног плетение тонкой циновки. Твою ж луну, как я соскучился по всему этому: наставник, ученик, и долгие часы упорных тренировок.
Да, вашу псину, дайте мне настоящее оружие в руки. Не эти ваши палёные магострелы, которые стреляют только в обычных Безлунных…
— Как ты нырнул мне в голову? — вдруг спросил Альберт, чуть согнув колени и делая замысловатые пассы руками перед собой.
— Это происходит само собой, когда оракул пытается влезть мне в голову, — честно ответил я, — Просто приём, доведённый до автоматизма.
Я не был уверен, понял ли старик слово «автоматизм», но он кивнул.
— Ты говоришь об этом, как о рефлексе? — спросил Альберт.
— Да, так точнее. Я называю его — «кокон».
— Хорошо, это очень хорошо, — оракул кивал, — Надо же, магия как боевое искусство…
Он словно разгонял невидимое облако, размешивал его, лениво поводя руками. Было заметно, что некоторые движения даются ему с трудом, ведь отвыкшее от движения тело не может восстановиться за одну ночь.
— Так легче, — сказал я, — Чакры же — это мышцы души. Если тело можно научить приёмам, то и душу можно.
Альберт кивал, продолжая разогреваться. От него пахнуло чёткой псионикой.
Не такой грязной, как у магов стихий, но и далеко не такой чистой, как в нашем корпусе псиоников. Его оракульная чакра заработала вовсю, разгоняя силу мысли.
Три столпа магии: материя, мысль, дух… Ну надо же, напридумывали. А у нас это просто грязная и очищенная псионика.
На лице Альберта выступил пот, чуть дёрнулись губы.
До меня только дошло — оракул умирал. Двадцать лет заточения, пыток, и маго-активного артефакта на голове… Это съело его полностью, сожрало когда-то великого Мага Первого Дня.
А ведь всю свою жизненную волю Альберт отдал ради этого момента. чтобы передать мне знания.
Неужели он, как Страж Врат, смог предвидеть своё будущее настолько далеко? Неужели рассмотрел, что настанет момент, когда он даст первый толчок будущему Привратнику.
Может, я и не Последний Привратник, а лишь его Предтеча… За мной будут другие, которые довершат начатое.
— Вы обещали помочь снять «вето», — напомнил я.
— Его ты найдешь на юге, — неожиданно ответил Альберт.
— Кого его? — я удивился.
— Бродячий проповедник Чёрной Луны. В год твоего рождения он как раз был в нашем крае…
— Ну, вашу-то псину, а имя назовёте?
Оракул спокойно покачал головой:
— Он его тогда и не сказал. Но один глаз у него не видит.
— Какая точная примета, — проворчал я, — Он мог помереть за эти годы.
Альберт покачал головой, и мне пришлось поверить.
Я тоже согнул колени, начал разминать тело. Гонять энергию по чакрам особо не получалось, но я довольно быстро достиг того уровня, когда четвёртая, оракульная чакра стала кидать отблеск тонкой псионики в голову.
Приятное тепло появилось в затылке.
— Хорошо, очень хорошо, — покачивал головой Альберт, что-то почуяв, — Ловца Удачи тебе же моя внучка дала?
Я кивнул, чувствуя, как мой Вася внутри заволновался. Ну надо же, перед нами дедушка его ненаглядной.
— Да, Елена Перовская.
Вообще, этот Альберт в лучшем случае мог видеть свою внучку ещё в младенчестве. Хотя, наверное, ему сегодня рассказали, как обстоят дела у рода.
— Это я ей нашептал, — улыбнулся оракул, — Девочка слышит духов.
— Я знаю.
— Правда, теперь мне придётся умереть, — горько признался Альберт, — Жалко, так и не увижу её.
— Хороший целитель или духоправ помог бы… — начал было я.
— Нет, сделка совершена, — покачал головой оракул, а потом вдруг замер в диковинной позе, — Тем более, это тоже не важно.
Я чуть не застонал. Опять эта манера разговора!
Но тут глаза Альберта резко потемнели:
— Начнём, Иной.
Я даже не успел дёрнуться, как мой кокон свернулся…
Глава 15. Давний
— Мои глаза, — голос Альберта шипел, его прерывистое дыхание мешало говорить, — Они — мост между твоим и моим сознанием.
Я, перекатившись в сторону, застыл возле столба на колене, и тоже тяжело дышал.
— «Точка сборки» есть всегда, найди её.
— Легко сказать…
Позади серия нырков в чужое сознание, где я пытался найти «точку сборки», чтобы вырваться. Получалось не ахти, а часто даже ощущение удушья, когда оракульная «петля» сковывала мою душу, переходило вместе со мной в тело Василия.
Вот и сейчас я пытался отдышаться, хоть и понимал, что ничто уже не сдавливает грудную клетку до скрипа.