— Сколько за нас обещали? — спросил я.
— Пошёл в Пробоину!
Я перехватил голову парня поудобнее и стал потихоньку сворачивать. Спустя секунду до Огрызка дошло, что его смерть — самая настоящая реальность. Ох, как же они боятся смерти, такие отбросы, наделённые властью над слабыми.
Он что-то захрипел, я прекратил пытку.
Огрызок закашлялся:
— Страж Душ это… был… кха! Говорит, найдите мне чернолунницу… Кха!
К счастью для меня, его слова означали, что Иного пока никто не искал. Судя по-всему, Вячеслав Ключевец ещё не вышел на своих подельников.
Я поднял глаза на Хромого. Ну, вот он, момент…
Углубив зрение внутрь, я представил чакры, одну за другой, разом нашёл оракульную четвёртую, по отблеску перескочил на едва заметную пятую. Я не останавливался, по инерции перескочил подальше, ощущая тепло в затылке.
— Проведи нас в Каменный Дар, и мы поищем твою маму, — сказал я с нажимом, одновременно выбрасывая вместе с голосом чуть-чуть псионики.
Энергии было так мало, что я больше её представил, чем ощутил. Но для маленького сознания мальчишки этого хватило. Он сразу поверил.
— Хорошо, — Хромой, округлив заплаканные глаза, только утёр грязным рукавом нос.
Мне показалось, что он бы и без псионического внушения согласился бы. Хоть за самим чёртом в ад, если тот пообещает спасти маму.
— Борода тебя убьёт, сучёныш! — зарычал Огрызок, — А Король сожрёт твоё тело, как…
Он не договорил. Главарь попрошаек замычал от боли, а я чуть наклонился и процедил сквозь зубы:
— Ты, отрыжка сутулой собаки. Сейчас я дам тебе шанс, но если встречу ещё раз, то прикончу.
Затем я слегка придушил его, и через несколько секунд борзый трущобник потерял сознание.
Если парня отмыть да приодеть, на вид ему было бы едва лет восемнадцать. Его жизнь только начинается.
Через полчаса мы будем уже в другом районе города, так что я не боялся погони Огрызка. Но, если придётся, обещание выполню — свой взнос в праведную карму я только что сделал.
Я встал, прихватив неплохой нож Огрызка:
— А вот теперь пойдём.
Хромой смотрел на меня, как на дьявола, который только что разрушил половину привычного ему мира. Чтобы мальчишка отвис, пришлось дать ему лёгкого подзатыльника.
Едва мы оказались снаружи, как пацан быстро куда-то повёл нас полуразрушенными закоулками. Одного взгляда на сгнившие деревянные стены вокруг было достаточно, чтобы понять — эта часть города ещё недолго просуществует. Да, не зря её называют Трухлявым Даром.
— Где твой отец?
— Увели к Королю, — без особых эмоций ответил пацан, — Давно.
— А мама?
— Ушла его искать. Она хотела попробовать выплатить за него долг.
Я чуть не плюнул, когда опять услышал это слово: «долг». И толчковому псу ясно, что этот самый долг наполовину надуманный, да ещё и подставной. Лишь бы подсадить беспомощную рыбку на крючок.
— А что за Король?
— Король — это Король, — в голосе Хромого сквозил неприкрытый страх, — Он живёт в Каменном Даре.
Через некоторое время мы юркнули в одно из покосившихся зданий. Внутри оно опять же оказалась просторнее — вниз вела лестница. Спустившись и засев возле окна, я увидел всё ту же набережную вдоль пустого бетонного канала. Правда, из этого окна на мощёную мостовую прыгать было высоко.
К счастью, мы успели вовремя…
Хромой ткнул пальцем вверх, показывая на противоположный высокий берег. Там, в одной из каменных башен, несколько раз мигнул красноватый свет.
— Сигнал подали, — прошептал мальчишка.
На нашем берегу вдруг выросла тень и безбоязненно подошла к самому краю канала. Темнота не позволяла разглядеть, и я напряг зрение.
В этот момент будто тень сползла с города, и всю нижнюю улицу, которая служила набережной огромному каналу, залило красноватым светом. Я поднял взгляд — это Красная Луна вылезла из-за одинокого облачка, хотя за оконной рамой едва можно было разглядеть её краешек.
Между двумя покосившимися домами было видно, что на набережной перед каналом стоял тот самый Борода. Сгорбившись и придерживая на поясе обломок своей сабли, главарь трущобников прижал пальцы ко рту.
Послышался короткий свист, и в Каменном Даре опять мигнул фонарик. Связной ответил Бороде.
Тогда главарь трущобников повернулся обратно и, ковыляя вприпрыжку, исчез где-то за зданием. Между домами послышалась его ругань:
— Скорей, гниль вы безлунная!
Хромой прошептал:
— Сейчас поведут помойников.
Я встал и примерился к гнилой раме, оценивая, безопасно ли будет тут спуститься. Но меня ухватила цепкая пацанья рука:
— Нельзя!
Присев, я вопросительно глянул на Хромого. Тот, волнуясь, объяснил:
— Борода по всей набережной выставляет старших, они следят, чтоб помойники не вылезали из канала.
— Помойники не хотят туда?
— Некоторые ещё пока соображают, — вздохнул мальчишка, — Они ж не все вернутся. Кому-то Вертун совсем мозги съест, а кого-то… кхм… и уголёк сожрать может.
— Уголёк? — я даже удивился, потом снова поднял взгляд на Красную Луну.
В разговор влезла Эвелина, которая всё это время пыталась выглянуть через моё плечо.
— Там, где Вертуны, там всегда эти исчадия Пробоины!
Одновременно она тёрлась об меня грудью, и я, к своему великому раздражению, не понимал, для чего вся эта игра.
Чернолунница не бросала попыток повлиять на меня, но только теперь, кроме гормонов, в дело вмешивался язык тела. А от разомлевшего Василия только и прилетали ответные эмоции — мужское молодое тело реагировало на женщину адекватно.
— Эвелина, ты что творишь? — спросил я, снова и снова успокаивая гормональные бури.
Она прикусила губу. Я уже чётче чуял псионику, и даже попытался провернуть старый боевой приём, отклонив её тонкий магический поток. Получилось не особо, но чернолунница опять округлила глаза.
Удивлённо помолчав пару секунд, она со вздохом спросила:
— Если там будет уголёк, ты же защитишь меня, привратник?
— Я подумаю, — хмуро ответил я и повернулся к Хромому, — Ну-ка, расскажи про помойников.
Как я и думал, эти бедолаги явно не хотели такой судьбы. У трущобников были вполне суровые законы, и любой косяк чётко определял судьбу.
Местные жители трущоб, по сути, были просто загнаны в ловушку. Безлунные крестьяне и рабочие, обманутые ожиданиями и приехавшие сюда в поисках призрачной свободы, попадали в Трухлявый Дар и уже не могли вернуться назад.
В том краю, из которого они сбежали, их ждало бы наказание. Великие рода, хоть и пытались показать, что заботятся и защищают Безлунных, но непослушание терпеть не собирались. Работай на благо и кошелёк аристократов, тогда будет тебе защита.
В Межедаре был шанс поступить на службу, правда, для этого надо было попасть в Каменный Дар. Кто поумнее, сразу заходили в город с той стороны, ну, а кто менее везучий, увязал здесь, в Трухлявом Даре.
— Вашу псину, — я поморщился, — Через мост не пускают, что ли?
— Не-а, — Хромой мотнул головой, — Если только вдруг государь не приедет, или какой великий магистр с проверкой. А так, солдаты денег просят за проход.
— Но Красногории нужна же армия? — я непроизвольно почесал затылок, пытаясь понять, как могла возникнуть такая искусственная ловушка.
Получалось, город Межедар разделён на две части. В одной вроде как законы есть, а в другой полные разруха и нищета, да ещё куча наркоманов. И они тут, в этом Трухлявом Даре, варятся в собственном соку с безмолвного согласия власти.
Хромой пожал плечами. Детский мозг беспризорника не мыслил такими категориями, как страна, армия и власть. Он только знал, что если сегодня не поработает на Огрызка, то завтра будет голодать, да ещё и огребёт по самое не балуй.
— Так не все же в армию хотят, — шёпотом сказала Эвелина, — Свободы хотят. А некоторые сюда умышленно бегут, совершив преступление.
— Мой папа хотел в Царскую Армию! — хмуро, будто собираясь спорить, выдал пацан.
Мы оба повернулись к нему, и чернолунница спросила:
— Это он за проход по мосту пытался заработать?
Мальчишка пожал плечами.
— Я маленький был.
Вот так многие и отправлялись в канал — отрабатывать долг.
Кто не знал, как Злой Вертун выворачивает в подземельях мозги, спускался добровольно.
А кто был в курсе, или же сохранил рассудок после первого спуска, по-хорошему сдаваться не собирался. Тут Эвелина добавила, что некоторые Безлунные наивно надеялись, что и следующие походы в канал не зомбируют их.
— Пора! — вдруг прошипел мальчишка.
Он повёл нас за собой. Лестница, щель в стене. Мы вылезли, оказавшись опять в трущобах Трухлявого Дара.
Прошли пару закоулков и спустились по раскуроченной стене на набережную. Приходилось пригибаться, потому что иногда я видел этих самых «сторожей» за домами — они подталкивали в спину безвольных помойников, помогая безмозглым зомби идти в правильном направлении.
Присев за кирпичным углом, я некоторое время наблюдал за фигурой одного из стражей, стоящего на самом краю перед каналом. Он останавливал подходящих помойников, осматривал, и показывал им вниз.
На груди каждого зомби-собирателя висели либо плетёные корзинки, либо тряпичные котомки. Помойники в основном послушно стояли, потом подходили к краю, спускали туда ноги и медленно исчезали в канале. Судя по всему, спускались по лестнице.
Мой план был простым. Подскочить, вырубить «сторожа», а потом сигануть в канал и бежать. Солдаты в Каменном Даре стрелять не будут — им оттуда особо и не видно, что творится на этом берегу. А трущобники за спиной вообще не имеют ни магострелов, ни тем более огнестрелов.
Я приготовился и хотел уже выскочить, как вдруг на набережной появились ещё трое. Двое вели под руки третьего, и тот отчаянно сопротивлялся.
— Да ну, гниль безлунная, чего ты такой нервный? — трущобник-сторож засмеялся, когда к нему подвели строптивого.
— Сволочи! Уроды! Я ни хрена вам не должен!