Через час ее разбудил стук в дверь. Она посмотрела в глазок и испуганно отпрянула от двери.
— Что ты здесь делаешь? — Она впустила Леона и стала нервно одергивать свою одежду, увидев мрачное выражение его лица.
— Мне позвонил Джоэль. Он беспокоился о тебе.
— Почему? Как ты узнал, где меня найти?
— Я увидел, что ты оставила свой телефон в Кавендиш‑Хаус, и просто предположил, куда бы ты могла пойти, — сказал он холодным голосом. — Джоэль рассказал мне, что к тебе приезжала Офелия. Как у нее дела?
— У нее все хорошо. В самом деле. Она счастлива.
— Я рад.
Этти сжала губы. Он был явно недоволен.
— Мне жаль, если я заставила тебя волноваться, — призналась она.
Он не ответил. Он увидел кольцо на столе и не отрывал от него взгляда.
— Я не подпишу этот контракт, Леон, — выпалила она, не в силах больше скрывать свою обиду от него. — Я не ожидаю, что ты заплатишь за обучение Офелии. Я никогда не должна была принимать это предложение. Я сама решу все свои финансовые вопросы.
— Что ты говоришь, Этти? — Он удивленно посмотрел на нее.
Она сжала кулаки и попыталась сдержаться.
— Я позволяла тебе принимать все решения. Все произошло так быстро, я чувствовала себя нехорошо, мы увлеклись друг другом и в результате договорились до того, в чем, по сути, нет необходимости!
— Нет необходимости? — повторил он с недоверием и повернулся, чтобы пристально взглянуть на нее. — Этти, ты беременна.
— Да, и нам нужно принимать рациональные решения.
— Ты называешь уход с работы и возвращение на эту свалку рациональным решением?
Она резко вздохнула. Он был зол на нее, он не привык к тому, что ему бросают вызов.
— Это мой дом. Я была счастлива здесь.
— Ты несчастлива в моем доме?
— В твоем доме я должна подчиняться твоим распоряжениям.
— Тебе нездоровилось, — холодно заметил он.
— Ты перевернул мою жизнь с ног на голову! — крикнула она в ответ. — Это было так быстро, и у меня не было возможности все обдумать.
— Чего же ты хочешь? — взорвался он. — Я старался…
— Да, — резко прервала его она. — Ты слишком усердно старался.
Он бросил на нее гневный взгляд.
— Я что?.. — пробормотал он, возмущенный.
— Признайся, ты хочешь жениться на мне не больше, чем я хочу выйти за тебя замуж.
Это заставило его замолчать.
— Ты не хочешь, Леон. — Она потерла руки, ощутив, как стало холодно. — Это взвешенное решение, с которым, как ты думаешь, тебе придется жить. Но ты не хочешь жениться на мне на самом деле. И я не могу жить с этой ложью до конца своей жизни. Я не могу притворяться счастливой, когда это не так.
— Ты принимаешь решение, прожив со мной менее недели. — Он был в ярости.
— Не лучше ли осознать ошибку раньше, чем позже?
— Или, может быть, ты должна дать нам больше времени. Возможно, я слишком стараюсь, но ты спасаешься бегством при первой же возможности. Ты пережила предательство в прошлом и теперь позволяешь своим страхам мешать прекрасному будущему. Ты думаешь, что я брошу тебя, — холодно добавил он. — А на самом деле это ты бросила меня.
От его несправедливых слов у нее перехватило дыхание.
— Я не могу этого сделать, — прошептала она. — Я не могу выйти за тебя замуж.
Этти постоянно прокручивала в своей голове одну и ту же мысль: как настоящий мужчина, он был вынужден жить с ней по вине порвавшегося презерватива. Конечно, он предлагал отличные условия для их ребенка. Их ребенок не будет нуждаться ни в чем, он будет любим обоими родителями.
— Ты хороший парень, — сказала она. — Ты — человек, который говорит и делает правильные вещи. Но твое благородство не должно простираться так далеко.
— Как далеко?
— Я не могу выйти за тебя замуж. Я не могу жить с тобой. И я, конечно, не могу подписать этот ужасный контракт, чтобы ты платил мне за совместное проживание с тобой. Мы можем просто быть родителями. Мы сможем договориться.
Он посмотрел на нее:
— Ты говоришь, что не хочешь больше спать со мной?
— Мы вместе только из‑за ребенка. Ты действительно не хочешь меня.
— Как ты можешь говорить, что я не хочу тебя, когда я не могу оторвать от тебя рук?! — взревел он и сунул руки в карманы брюк.
Этти стиснула зубы.
— Это просто секс. И, честно говоря, мы используем его, чтобы замаскировать трещины в нашей договоренности.
— Мы — что? — резко спросил он. — Тебе не нравится секс со мной?
— Ты используешь секс, чтобы избежать эмоциональной близости.
Леон замер.
— А для чего ты его используешь?
Она не могла ответить на этот вопрос. Она просто не могла.
Он уставился на нее.
— Ты слишком много значения придаешь тем воспоминаниям, которые на самом деле того не стоят, Этти!
Разве ее воспоминания ничего не стоили? Она подошла ближе. От накопившихся эмоций ее начала бить дрожь.
— Да, раньше мне было больно, и я не хочу, чтобы мне снова было больно, — призналась она. — И если я останусь с тобой, мне будет больно. Я пыталась относиться к этому как к договоренности, но не могу. Я не такая, как ты, я не могу держать свои эмоции под контролем и не хочу.
Этти глубоко вздохнула и заставила себя закончить свою мысль.
— Мы будем работать вместе, чтобы заботиться о ребенке, но быть вместе в пустых отношениях — это неправильно. Я не могу спать с тобой, Леон. Это разрушает меня. — Ей было больно говорить это, но это нужно было сделать. — Ты заслуживаешь большего, чем этот… маскарад. Ты заслуживаешь любви. Я тоже.
Она хотела, чтобы он нашел любовь. Он заслужил ее. И она тоже хотела найти свою настоящую любовь. Она не собиралась испытывать душевную боль оттого, что была с мужчиной, который на самом деле не хотел ее. Ее ребенку нужно было видеть и свою мать, и отца, любящими его и друг друга.
— Любовь? — усмехнулся он. — Нет такой вещи, как любовь. Это мусор из сказок и фильмов. Есть только реальность и практичность. Есть страсть и есть контракты.
Эти слова только подтвердили ее точку зрения. Потому что она верила в любовь. Она любила его. Она хотела дать ему все, что могла, но как она могла дать ему то, что он не хотел и не умел взять?
«Это правильное решение, Этти. Все верно, все правильно», — подумала она.
Леон молча смотрел на Этти. Ужас охватил его, отвратительный водоворот ужаса и сожаления. Он не должен был этого говорить. Он не должен был сокрушать ее мечты ледяной реальностью. Она этого не заслужила. И все же он должен был быть честным с ней.
Он откашлялся:
— Мы можем решить все эти вопросы, Этти.
— Да, — коротко кивнула она. — Но не так, как ты этого хочешь.
Он впился в нее взглядом, ожидая пояснений.
— Возможно, ты готов примириться с отсутствием любви, но я нет. — Она выпрямилась. Растерянность в мгновение ока исчезла из ее глаз. Сейчас там была только решимость.
— Примириться с отсутствием любви? — Оцепенение, сковавшее его тело, не добралось до мозга. Он сохранил способность хладнокровно мыслить.
— Я действительно верю в любовь, Леон. — Она посмотрела на него. Ее глаза были темны от грусти, но полны достоинства. В них не было слез, только решимость. — Я влюбилась в тебя, — сказала Этти. — Вот почему я не могу остаться и почему я не выйду за тебя.
Он ошеломленно смотрел на нее.
— Почему это тебя удивляет? — спросила она, качая головой. — Как я могу любить тебя, но не хотеть выйти за тебя замуж? Но ты меня не любишь! Это нормально, я принимаю твое отношение ко мне.
— Ты не влюблена в меня! — не задумываясь, выпалил Леон.
Она путала любовь с благодарностью. Он был первым человеком, который сделал что‑то для нее. Не предал ее. Не оставил ее. У нее было мало опыта в сексе, она не понимала, что это просто физическое удовольствие. Поэтому она по ошибке приняла благодарность, которую испытывала к нему, за любовь.
— Ты влюбилась в стиль жизни, — сказал он грубо.
Теперь ее выразительные глаза сверкали гневом.
— Я не влюбляюсь в вещи, Леон. Ты оскорбляешь меня. Твой контракт оскорбителен для меня. Я любила бы тебя, даже если бы ты был беден и жил в картонной коробке. Как ты мог подумать, что мне нужна награда за то, что я осталась с тобой… — Она покачала головой.
Он не отвечал, и она горько усмехнулась.
— Ты не можешь отрицать мои чувства и мои желания. Ты не можешь принимать все решения. Ты узнал все мои секреты, возможно, ты уже успел все разузнать про меня. Наверное, я влюбилась в тебя в ту самую первую ночь. Но ты не чувствуешь того, что чувствую я. Ты пытаешься сделать все правильно, вот и все. Это же очевидно, на самом деле ты ничего не рассказываешь о себе, и ты не доверяешь мне. И я понимаю почему. Ты не чувствуешь потребности открываться тому, к кому ты ничего не испытываешь. Ты не хочешь эмоциональной близости со мной. Хорошо, я принимаю это. Но физической близости у тебя со мной тоже не будет. Ты слишком многого от меня хочешь. Я не могу разделять чувства так, как ты это делаешь.
Она не любила его. Он был в этом убежден.
— Этти, ты едва меня знаешь.
— Я знаю все, что мне нужно знать. Кто ты есть, что ты делаешь. Я знаю, что ты добрый, веселый. Упрямый до такой степени, что… — Она замолчала, когда у нее перехватило дыхание.
И этого ей было недостаточно? Он дал ей все, что мог, и этого все еще было недостаточно?
— Тебе не нужно чувствовать себя виноватым, — добавила она, ее взгляд стал ледяным. — Тебе больше не нужно притворяться. Ты можешь найти кого‑то еще.
Неужели она хотела, чтобы он нашел себе другую женщину?
— Как щедро с твоей стороны, Этти, — сказал он язвительно. — Ты даже не готова дать нам шанс. Ты говоришь, что любишь меня, но готова сразу уйти? Не так уж сильно ты меня любишь на самом деле.
Она побледнела.
— Я в то же время люблю себя, Леон. Я достойна этого продвижения по службе. Я заслуживаю того прекрасного секса, которому ты меня научил. Ты тот, кто показал мне, что я заслуживаю большего. Не ожидать меньшего и не соглашаться на худшее. И спасибо тебе за это. Но теперь я должна защитить себя. — Она подняла подбородок. — Ведь ты не любишь меня.