Я вернулась наружу и присела на корточки рядом с чешуйчатым. Рана в спине оказалась глубокой. Я разбила ему часть позвоночника, и даже при ускоренной регенерации в ближайшее время он ходить не будет.
– Неделю назад молодой перевертыш пытался отобрать у вас девушку, – сказала я. – Вы избили его, пытали и бросили около офиса оборотней, но оставили в живых. Зачем?
Надеюсь, он понимает по-английски.
Чешуйчатые губы растянулись в гримасе, которая могла быть улыбкой, если бы не змеиные клыки.
– Отправить… сообщение.
– Что за сообщение?
– Мы сильнее. Мы одержим победу над полукровками.
Ладненько.
– Кто такие полукровки? Оборотни?
– Наполовину люди, наполовину звери… Две основные расы становятся одной. Отбросы мира… Мы застанем врасплох… Мы одолеем… Мы… – Он закашлялся.
– Есть надежда на мир?
Чешуйчатый напрягся, чтобы оторвать голову от земли. Алмазные зрачки буравили меня.
– Мы… не… заключаем мир, – добавил он еле слышно. – Не… заключаем… договоры. Мы убиваем. Убивай и сжигай. Ешь мясо. Празднуй. Господствуй в лагерях полукровок…
– Значит, вам нужна территория Стаи?
«Жнец» напрягся, чтобы сказать что-то еще. Я наклонилась к нему. Он сделал последнее усилие.
– Изнасилую, – пообещал он. – Много, много раз. Пока ты не истечешь кровью…
– Польщена.
Он поднял руку и провел короткую линию на моей груди.
– Вырежу твое сердце… не буду готовить на огне… съем его сырым, когда все полукровки сдохнут.
Разговор застопорился.
– Кто вы такие?
– Воины… величайшие.
Трудно быть величайшим, когда твой позвоночник поврежден.
– Как тебя зовут? У тебя есть имя?
Он закатил глаза к небу.
– Слава… армия… кровь, как расцвет алого цветка… Скоро. Очень скоро. У нас будет камень. Мы выполним обещание, данное Султану Смерти, и уничтожим полукровок… Мы займем их место, станем сильнее, и, когда придет наше время… мы должны… научить Султана Смерти смирению.
– Кто такой этот Султан?
Глаза «Жнеца» полыхнули упрямым отказом.
Я сунула руку за пояс, достала флягу с жидкостью для розжига и спички.
– Эта жидкость любит огонь. И горит очень долго и жарко. Скажи мне, как отменить магию, которую вы наложили на оборотня, и я не вылью ее тебе на грудь и не подожгу.
– Человек… я выше… тебя.
– Но не выше боли. – Я стянула крышку с фляги.
Он оскалился и сглотнул. Не издал ни звука. Его глаза закатились. Короткие, резкие стоны вырывались из горла, будто он внезапно онемел. Он вздрогнул, вцепился в свою шею…
Он задыхался.
Я воткнула Погибель меж его клыков.
Двадцатью минутами позже гортанный кашель оповестил о возвращении Джима. Я ждала его у тела чешуйчатого. Он прыгнул с дерева и бросил обмякшее тело на землю. Выпученные мертвые глаза уставились на меня. Да уж, уродливый тип. Так мог выглядеть гибрид тигра и китайской храмовой собачки.
– Оборотень? – спросила я.
– Нет. Пахнет неправильно.
Ягуар взглянул на две распростертые фигуры и пнул чешуйчатого. Тот молчал, и Джим слегка фыркнул.
– Проглотил собственный язык, – объяснила я.
Джим вздохнул, чисто кошачий фатализм исказил его полузвериную личину.
– Ты что-нибудь узнала, прежде чем он сдох?
– Они сделали это с Дереком в качестве объявления войны. Согласно его словам, вы – отбросы, помесь основных рас людей и животных, и заключить мир с вами невозможно. Они ненавидят Стаю и собираются убить вас в славной бойне, заполучить камень, а потом закатить пир на весь мир из вашей плоти. Они заключили союз с каким-то Султаном Смерти. Он поможет им убить вас, после чего они надеются обмануть и его. Чуть не забыла: они меня изнасилуют много-много раз.
Было трудно закатить глаза в облике химеры. Джим приложил невероятные усилия.
– Кто такой Султан Смерти?
– Без понятия.
Роланд наверняка подойдет по всем пунктам. Я не сказала это вслух. Роланд – центр моего существования.
Сколько я себя знаю, я понимала, что должна убить его и что если когда-то он услышит о моем существовании, то пойдет на все и пожертвует всем, что у него есть, чтобы уничтожить меня. Его власть невероятна. Легенды ходили на протяжении веков, и у каждой древней цивилизации имелись записи о его правлении. Охотиться на него – сродни охоте на божество. Мне нужно накопить побольше опыта и набраться сил, прежде чем я смогу хотя бы задуматься о возможности будущего противостояния. Пока мои способности не позволяют мне даже выслеживать его. Поэтому приходилось прятаться, осознавая, что меня могут раскрыть в любую минуту.
Моя паранойя зашла так далеко, что удивительно, как я не начала искать агентов Роланда у себя под кроватью.
Любая таинственная угроза, неизвестная опасность или простое упоминание о магически могущественном существе – все автоматически наводило меня на мысли о Роланде. Да, Султан Смерти – это прозвище идеально подходит ему: ведь он принес нежить в мир. Но прозвище может относиться и к кому-то другому. То, что на нем зациклилась я, не означало, что и остальной мир – тоже.
– Что снова возвращает нас к «Волчьему алмазу». У меня такое чувство, что они планируют использовать его в качестве оружия. Послушай, он же сказал: «У нас будет камень», как любой из оборонщиков мог бы сказать: «У нас будет поддержка с воздуха».
Джим выругался.
Я провела его внутрь, в первую комнату. Каменный стол занимал почти все свободное пространство. На нем лежали останки жертвы Саймана. Клочья плоти с крошевом костей возвышались, как мясные отрубы в лавке. Рядом стояли черные сапоги. Я подошла к огромному морозильнику из нержавеющей стали, расположенному у стола.
Он не работал – в руинах не нашлось ни единой электрической розетки, – но был заполнен сырым мясом. Стейки, котлеты, ребрышки, свиные отбивные, ломти вяленой оленины… одни были завернуты в пластик, другие – в пергаментную бумагу, а третьи – просто лежали стопками. С некоторых еще стекала кровь.
Я отвернулась и указала налево, там, в углу, лежали длинные куски мяса с кожей цвета кофе со сливками.
Джим вдохнул и отпрянул:
– Человек?
– Да.
Он зарычал и сплюнул. У меня была почти такая же реакция, когда я только поняла, что это такое.
Ублюдки поймали какого-то человека, убили его, порезали и сунули в морозилку, чтобы съесть. Мы никогда не узнаем его имени. Или пол, если уж на то пошло.
Кто-то не вернулся домой, и никто никогда не узнает почему. Меня затошнило.
Джим взглянул на стол, где лежали останки «Жнеца».
– Каннибалы.
– Равные возможности хищников: любая плоть – мясо. Они не проводят различий между ними. Здесь есть еще.
Джим пошел за мной во вторую комнату. Пыльная и пустая, она могла предложить несколько соломенных ковриков, сваленных как попало. На стене висело панно с тремя сценами. Оно было прикреплено скотчем, а нарисовано на листе простой коричневой бумаги. Первая картина с броскими красными, зелеными и золотыми красками изображала адскую кузницу. Водопад расплавленного металла стекал в широкий бассейн. Наковальни стояли слева и справа, молнии и скрученные металлические инструменты болтались на крюках на потолке, черный дым поднимался, затеняя края панно и скручиваясь, образовывал рамку вокруг кузницы.
Демон поднял гигантский молот, критически разглядывая наполовину выкованный меч в своей руке. Темная борода скрывала его лицо, глаза светились алым.
На соседней панели была изображена комната, усыпанная подушками. Красивый мужчина лежал в ее центре, одетый в прозрачные одежды и окруженный обнаженными женщинами с гирляндами цветов. На полу стояли вазы с фруктами. Изящный мужчина оказался тем самым кузнецом: темная борода выдала его. Он довольно-таки хорошо привел себя в порядок.
Третья часть панно была не закончена. Поверх слабого карандашного наброска успели только нанести бледно-золотистый тон.
Изысканный мужчина из средней части картины стал богом: у него было три дополнительных головы и шесть рук. Одно лицо смотрело прямо на меня, два других он повернул в профиль, а контур сзади намекало на четвертое – отвернувшееся от меня. Север, восток, юг и запад.
Два огромных крыла торчали из его плеч, а между ними переливался иллюзорный город: множество изящных башен и куполов, защищенных стеной. Стиль росписи не указывал ни на какую конкретную мифологию, скорее изображение походило на комиксы. Позы стилизованы, мускулатура мужчины сильно преувеличена, а каждая из женщин на панно – а куда же без них? – была оснащена крошечной попкой, длинными ногами и идеально круглой грудью, смахивающей на вымя.
– Ничего не напоминает? – Я посмотрела на Джима.
Он покачал головой.
– Аналогично.
Я сняла панно со стены и скатала его в трубку.
Оборотень сгреб останки «Жнеца» со стола и последовал за мной.
Я вернулась к морозильнику. Мне хотелось похоронить расчлененного человека, но у нас уже не было времени. Я сняла с пояса кожаный мешочек, развязала скрепляющий его шнурок и посыпала мясо темно-зеленым порошком, стараясь не вдыхать и не прикасаться к нему.
– Приправляешь? – спросил Джим.
Я обернулась. Оборотень застыл на пороге.
– Водяной болиголов. Его еще называют цикута. – Я убрала мешочек. – Тридцать минут, и рвота во все стороны, сильные судороги, ну или навсегда повредит нервную систему. Небольшой подарок от меня к столу «Жнецов».
Джим вышел наружу, схватил четырехрукого урода и многозначительно уставился на остальные тела, раскинувшиеся на земле. Вот наши улики. Мне точно придется выбрать себе какую-то тварь. Чешуйчатого монстра, зеленую особь с иглами дикобраза или измочаленную тушу жертвы Саймана.
Хм, дайте-ка подумать.
Нести трупы при ясном свете дня – особенно если у одного четыре руки – исключает само понятие «не привлекать внимания» и сигналит взрывами фейерверков. В особенности когда те, если кто их несет, залиты кровью и вообще выглядят так, будто их протащили сквозь живую изгородь. Не говоря уже о том, что один из них – оборотень в боевом обли