Второй прыжок был также недолгим, на полдня всего, затем его сменили третий и четвертый. Пилоты сбивали с пути возможных преследователей. Каких? Так люди всякие бывают. Нам только за последние два дня пришло около двух десятков предложений продать корабль. Естественно, все были посланы лесом, точнее звездами. Были и откровенные попытки что-то разузнать о корабле, и тут уж пришлось потрудиться именно мне. Никакие слепки памяти у корабелов не помогут врагам добыть хоть крупицу информации о нашем «Лебеде». Да, я же назвал судно «Лебедь», на манер земного Ту-160. Просто похож он был чем-то – грацией, что ли?
Я поработал с персоналом на верфи по полной программе. Были найдены и отобраны все копии чертежей, за это мы, кстати, и цену сбили аж на миллион. По контракту было положено сдать все чертежи, копии делать было запрещено. Юристы, нанятые нами за процент, легко выбили из владельца верфи скидку на миллион в качестве штрафных санкций, ну и заработали себе двести тысяч кредитов – неплохо, я считаю. Я стер у работников все воспоминания о нашем корабле, а наши умные головы в виде инженера Сартекса и профессора Гронберга догадались удалить всю информацию из памяти компьютеров верфи – по нашему кораблю, разумеется.
Так что мы были готовы к преследованию и даже возможной атаке. Как последний штрих я нанес на борта судна опознавательные знаки – скромные красные флаги. Ну вот хотелось мне так. Пилоты запутывали следы, а я так даже жалел об этом. Если честно, ужасно хотелось испытать судно в бою. Благодаря мощнейшему генератору энергощита мы сможем сопротивляться даже военным кораблям – недолго, но все-таки.
А вот наше оружие было действительно сокрушительным. Гронберг заметил, что вооруженность и защищенность судна и стали последним доводом, склонившим его к путешествию вместе с нами. Его телохранители не маячили перед носом, мы их вообще потеряли из виду.
Я спросил, не стесняясь, у профа, не будет ли парням скучно, на что тот заявил:
– Они постоянно тренируются, а на планетах будут входить в службу охраны и безопасности.
Кстати, это были какие-то близкие люди для профессора, я аж обалдел, когда узнал. Но это еще раз подтвердило мне, что намерения профессора серьезны. А телохранители пропадали целыми днями в различных боевых комплексах, совершенствуя свои навыки и возможности. С ними и наши бойцы занимались.
После четвертого прыжка мы наконец ушли в пятый – уже всерьез. Максимальный срок полета, на который был рассчитан «Лебедь», – девять суток, вот на все девять мы и ушли. Срок, по сравнению со старым шахтером, на котором мы сбежали из Антара, различался не сильно, дело было чуть в другом. Два двигателя позволяли нам идти в гипере с полуторакратным превосходством в скорости. То есть мы банально быстрее многих других судов, даже похожей компоновки. Соответственно, мы пройдем за то же время большее расстояние. Вот и испытаем разработку нашего инженера. Таких прыжков будет много, остается только ждать.
– Алекс, у меня к тебе разговор! Точнее, у нас! – выдал на третьи сутки полета пришедший ко мне в каюту Гронберг. За его плечом маячил Сартекс.
– Ну, заходите, коли так.
Чего они глаза-то пучат? А-а-а! Опять я на русском сказал.
– Проходите, говорю, – произнес я уже на общем.
– Вот об этом тоже нужно поговорить, – кивнул профессор и закрыл дверь за вошедшим следом за ним Сартексом.
– Слушаю вас, господа.
Я уселся в кресло, но буквально через пару секунд выскочил из него после слов моих умников.
– Алекс, мы тут покопались в старых архивах и пришли к выводу, что твои способности – это и есть сеть Первых!
– Как это? С какого?.. – округлил я глаза.
– Ну не укладывается у нас в головах твоя история с магией. А вот то, что Первые имели практически безграничные возможности, известно достаточно хорошо. Они разработали какую-то бионейросеть, которая становилась частью их организма.
– Профессор, хотите покажу вам один фокус, и вы вообще перестанете что-либо соображать и сопоставлять? – усмехнулся я.
Я почему-то был абсолютно уверен, что мои возможности – это именно магия, а не какая-то сеть.
– Конечно, вы, как мне рассказывал Гай, умеете что-то сверхъестественное! – воскликнул молчавший доселе инженер.
– Возьмите меня за руки, господа, – протянул я им руки.
Мужчины взяли меня за кисти обеими своими каждый и, не отрываясь, смотрели мне в глаза.
– Кто-нибудь из вас, вызовите по вашей сети Гая, – попросил я.
Когда через полминуты ко мне постучался Гай, я приветливо кивнул ему, закрывающему за собой дверь.
– Что, решил удивить наших гениев? – улыбнулся Гай. Он-то давно уже знал о некоторых из моих возможностей.
– Скорее, просветить. Дружище, помоги нам.
Гай вынул бластер и перевел его в самый слабый режим – такой мощности, чтобы можно было сделать дырку в человеке, а вот переборки судна он уже не пробил бы.
– Давай! – скомандовал я и мгновенно «выключил» время.
Мне пришлось немного поработать над этим, но я давно уже освоил остановку времени в каком-то одном месте, точнее, на расстоянии, нужном мне. Ведь если бы я сделал это на всю свою мощь, то, скорее всего, остановил бы и «Лебедя», а это опасно: мы же в гипере. Я специально решил продемонстрировать одно из самых сложных умений, потому как плазма вылетает очень быстро, тут нужна вся моя магическая реакция.
Что было дальше, наши научники поняли не сразу. Для них-то ведь ничего не произошло. Первым, как и ожидалось, очнулся Гронберг.
– А почему плазма застыла на выходе из ствола? Как ты это сделал? – один за другим посыпались из него вопросы, но главного он пока не понял.
– Господин профессор, поглядите на Гая, – просто произнес я и рассмеялся, увидев, наконец, понимание на лицах научников. Сартекс вообще не мог произнести ни слова, а Гронберг только мычал. – Давайте отойдем чуть в сторону, – предложил я и начал отпускать «поводок» времени.
Плазма, вылетевшая из бластера Гая, медленно двинулась туда, где я только что стоял. Достигнув стены, она вначале размазалась, а затем просто стекла на пол и начала застывать. Я полностью вернул времени ход и подмигнул Гаю.
– Что, понравилось? – продолжая смеяться, спросил у научников Гай. – Я тоже, как и вы, был в ступоре минут пятнадцать, пока Алекс мне по щеке не хлопнул.
Сартекс и Гронберг не могли ничего сказать. Они глазами хлопать начали, когда мы с другом уже сидели в креслах, начав свой разговор.
– Алекс, я беру свои слова обратно и признаюсь, что мне как профессору грош цена за мои ошибочные заявления. Значит, магия все же существует? Но как? За счет чего она образуется?
Ну вот, вопросов стало только больше. Разведя руками, я показал Гаю на планшете одну вещь.
– Да, я сейчас займусь этим. Думаю, ничего сложного в этом нет, – кивнул, посмотрев на картинку Гай.
Друг вышел из каюты, а я остался беседовать с нашими умами.
– Алекс, вы понимаете, какой силой обладаете? – отойдя от шока, начал профессор.
– Примерно, – кивнул я.
– Я удивляюсь, зачем мы делали такой мощный корабль, если у нас есть ты?
– Не все так просто, господа. Дело в том, что мои возможности слегка кратковременны. Дальность тоже невелика. Видите ли, в том мире, где я получил этот дар, нет таких угроз, как в вашем, поэтому там такая сила была идеальной, то есть ее вполне хватало. Здесь все по-другому. Нас могут расстрелять с огромного расстояния, и я ничего не смогу сделать. Единственно, мы установили мощнейшие сканеры на корпусе, а также самые мощные из возможных маневровых двигателей.
– Я понял, – кивнул Сартекс. – Если по нам ударят, скажем, ракетами, сканеры их засекут, а при приближении на расстояние, доступное для ваших возможностей, мы попытаемся от них уклониться?
– В принципе, вы правы, но вот выйдет ли это в действительности, тот еще вопрос. Поэтому и плазменные турели ПКО и противоракетные установки стоят в таком количестве.
– Да уж, их примерно в два раза больше, чем ставят обычно.
– Поэтому, – продолжал я, – и все управляющие посты устроены таким образом, чтобы мы были максимально близко друг к другу на случай непредвиденной ситуации.
– И ваш друг Гай нас называет гениями?! – Профессор светился от счастья. – Как же я рад, что мне пришла в голову мысль лететь с вами. Даже если мы ничего не найдем, я вижу вас, и это уже много.
Как он мне льстит. А может, ему действительно интересно и приятно?
Мы беседовали еще около часа, пока меня не вызвал по коммуникатору Гай.
– Алекс, приходи в спортзал, посмотрим, что у нас получилось, – произнес он, когда я ответил на вызов.
Я попросил друга, как технаря, попробовать переделать один из тренировочных комплексов, чтобы я мог заниматься боем на мечах. Давно не практиковавшись, я уже сильно скучал по так понравившемуся мне виду фехтования. Кстати говоря, я как-то во время постройки корабля, когда делать особо было нечего, решился и устроил спарринг с одним из наших десантников. Именно решился, потому как у бойца стоят боевые импланты и есть знания множества единоборств. Он был быстрее меня, сильнее, да и просто опыта у него было больше. Выйдя в круг, я пропустил первый же удар, и меня уложили в лечебную капсулу: просто я не собирался тогда пользоваться своей силой.
Очухавшись, я предложил повторить. Сделав выводы из первого боя, к новому сражению я был уже готов, а вот Фил, наш боец, казалось, боялся меня убить и начал уже осторожнее. Прикинув, насколько быстрее меня подготовленный боец, я уравнял наши возможности «торможением» времени. Фил просто охренел, ведь он все видел, а вот я начал реально его избивать. После пятого пропущенного от меня удара Фила унесли в капсулу.
А меня интересовало совсем другое: на сколько меня хватит в таком режиме? После боя я не чувствовал особой усталости, а значит, эксперимент не удался. Поэтому я и попросил переделать комплекс, чтобы узнать свой предел. Вот когда точно буду его знать, начну биться с бойцами, постепенно уменьшая «торможение» времени, чтобы определить, какое усилие мне нужно прилагать и на сколько меня хватит уже в таком режиме. У них-то скорость достигается за счет