Бредень и мотня с рыбой вытаскиваются на берег. Большая часть артели занимается после этого выборкой рыбы и очисткой дели (дель — это сетевое полотно бредня) от сучьев и травы. А кто-то одновременно с этим разбирает дель и ровно укладывает ее в сторонке, чтобы она не путалась и было бы легко снова отправиться с нею в воду.
Когда Доуль был береговым или забродящим, он всегда исправно тянул свой конец и все делал, вроде бы, верно. Но когда приходило время тониться, начинались трудности. Я обычно вставал именно на его крыло, ожидая потеху, и помогал ему тянуть. Это значит, что, когда коновец оказывался на песке, я его держал. Время тонения — очень ответственное и очень быстрое, тут мешкать нечего — рыба уйдет. Делать и думать надо быстро. Эта спешность, очевидно, что-то перемыкала в мозгах Доуля. Стоило ему от меня услышать: «Быстро!» — как он становился диким.
Он быстро тянул коновец к берегу, часто забывая о том, что надо тянуть в одной скорости со вторым коновчанином, да еще сводя коновцы низами. Затем на берегу, когда кто-то уже выбирал нижние струны и надо было выбирать верхнюю с его стороны, он вдруг начинал метаться, потому что не мог расстаться с коновцом.
При этом низ и второе крыло быстро выбирались, а крыло Доуля начинало провисать, и рыба шла через него.
— Отдай, дурак, — ласково упрашивал я его, чтобы не спугнуть и тем не испортить рыбалку еще больше. А сам при этом пытался вывинтить палку из его рук. Доуль, цепко держа одной лапой коновец, а другой — струну крыла, которая почему-то одной рукой никак не выбиралась, каждый раз поворачивался и дурно смотрел на меня.
Тут я обычно не выдерживал, вырывал у него коновец и принимался поливать матерными молитвами. Лишь тогда он хватался за струну и принимался лихорадочно перебирать руками.
Так повторялось много-много раз. И каждый раз я вставал на его крыло, чтобы пролить ему как можно больше крови. Почему он не мог расстаться с коновцом, я не помню. Да это и не важно. Важно другое: ни о каком взаимодействии с другими не может быть и речи, пока тебе не ясна твоя часть работы. А это значит, пока у тебя нет простого, ясного и четкого образа действия на своем участке. Добавлю — разумного, то есть гибкого и тобою управляемого, а не правящего тобой.
Но однажды случился прорыв. Доуль, наконец, внял моим требованиям. А требования были таковы: если ты коновчанин, то, вытащив коновец на песок, просто швырни его на берег и занимайся струной: она — главное, а коновец свое отслужил.
Если же ты беспокоишься о том, что коновец ляжет неудачно и потом запутает дель, то почувствуй, что у тебя за спиной товарищ, который уже подхватил коновец. Научись отдавать часть своих дел тем, с кем взаимодействуешь. Как говорили старики, раздай себя. И научись доверять тем, с кем делаешь дело, или не делай его с ними. Иначе говоря, если даже я не подхватил коновец сразу, и он упал, поверь, что в дружине, в артели, ты не один и к тому же имеешь право на ошибку. Товарищи все понимают, они видят, что ты занят делом, и подправят тебя, устранят ошибку.
Попросту говоря, занимайся делом, я тебя подстрахую, и подберу я несчастный этот коновец и уложу так, чтобы никому не мешал!
И вот пришел случай, когда Доуль, не оборачиваясь, отдал мне коновец и сразу перешел на струну. Он выбирал ее, а я радовался: урок взаимодействия усвоен! Но не долго было мне радоваться!
Доуль выбрал свой конец сети и, радостно переживая победу, остановился над ней в потрясении. При этом вся мотня оставалась вместе с рыбой глубоко в воде. И если в мотне прорвались дыры, рыба так же радостно покидала нас!
Не буду описывать, что я делал и говорил. Но вывод таков: большинство людей, делая дело, так глубоко уходят в мелочи и частности, что напрочь забывают, зачем они его вообще начали.
Ни одно дело и ни одно взаимодействие не может быть успешным, если потеряна цель, ради которой все начиналось.
Что является целью рыбалки с бреднем?
Хорошая, наваристая уха.
Что является целью рыбалки, которую мы делаем бреднем нашего предприятия?
Хорошие зарплаты и достаток в наших домах.
Что для этого нужно делать каждому из нас на его рабочем месте?
Домашнее задание. Возьмите бумажку и подумайте сами.
Глава 6
Дееспособность
Нацеленность взаимодействия на достижение общей цели означает, что взаимодействие недостижимо без понятия дееспособности. Это следующая ступень в обучении дружины.
Дядька, который объяснял мне эту дисциплину, редко говорил слово «дееспособность», чаще у него звучало просто «способный», а чаще: «способен» или «способна». Там, в разговоре, это было как-то очень однозначно и сразу понималось как «дееспособный». В его устах эти слова имели какое-то особое звучание.
К примеру, он бы не сказал: «У этого человека способности к управлению». Он бы сказал: «Этот к управлению способен». «Она способна. Возьмите ее» — у него звучало как: «Она справится. Можете на нее положиться».
Сейчас, когда я пишу, я вижу, что может выйти путаница, потому что выражение «способный» в современном русском языке воспримется не как «дееспособный», а как «обладающий способностями». Поэтому я предпочитаю употреблять слово дееспособный.
Дееспособность есть способность достигать поставленные цели.
Дееспособность, как и взаимодействие, как это видно из самих слов, имеет отношение к действиям. Причем оба слова — через понятие цели. Разница в том, что дееспособность имеет отношение к воплощению личных целей, а взаимодействие — к целям общим.
Но когда мы говорим о дееспособности сообщества или предприятия, то в рамках его цели, цели всех членов сообщества или работников предприятия сливаются, и взаимодействие личностей становится основой достижения общей цели. Такая цель заявляется, и оценка дееспособности идет лишь относительно ее. Впрочем, точнее было бы все же говорить не о заявленных, а о поставленных перед собою целях. Причем поставленных личностью, даже если эта личность общественная, как предприятие или сообщество.
Говорить о дееспособности в общем сейчас не имеет смысла. Она подробнее расписана в учебном курсе Школы управления. Если же говорить о дееспособности экономики, которую мы хотим создать, то первой или внешней целью, которую должна достигать наша экономика (что, по сути, означает — должно достигать наше сообщество в экономике), является получение прибыли или обращение силы в съедобную.
О целях, стоящих за этим, я сейчас не говорю.
Следовательно, дееспособность предприятия, предназначенного для получения прибыли, есть способность получать прибыль.
Это означает, что, выстраивая предприятие, мы должны постоянно проверять все сделанное через понятие дееспособности. А для этого мы можем использовать прибыль как точку отсчета или основание для оценок.
Выглядит подобная проверка в виде примерно такого рассуждения:
— Если мы хотели получить прибыль и это было нашей целью, то все наши действия, как и устройство нашего предприятия, должны вести только к получению прибыли.
— Мы устроили дело таким-то образом и произвели такие-то действия.
— Получили ли мы прибыль? Если получили, то достаточно ли? Нет ли недополучки?
— И если мы прибыли не получили или же недополучили ее, то появляется возможность задать вопрос: из-за чего?
И ответов будет не так уж много:
— в первую очередь — это неправильное устройство;
— во вторую — плохая обученность работников;
— в третью — отсутствие взаимодействия;
— в четвертую — противодействия врагов или природы.
Иными словами, помехи дееспособности сообщества могут крыться:
а) в образе мира, который заложен в устройство сообщества;
б) в людях, его населяющих;
в) во внешних причинах.
Отладки
Однако прежде чем хоть что-то менять и что-то делать, надо точно определить место сбоя. Найти, где и по какой причине возникла помеха. А это вряд ли можно делать теоретически, да еще заранее. Такие вопросы будут прописываться по мере выверки дееспособности наших предприятий, значит, во время их отладки. А это значит, не во время руководства, а во время управления.
Помехи дееспособности могут быть самыми неожиданными и непредсказуемыми. К примеру, услужливость.
Наш многократно бывший директор Училища Федорыч предпочитал сам делать секретарские дела вместо директорских. И каждый раз, когда ему указывали на это пожестче, он бросал директорство. После Федорыча мы называем таких людей не холуй и не денщик, а форточник.
Случилось так, мы проводили семинар и для этого сняли небольшой зал. Федорыч отдал распоряжение подготовить помещение. Люди работают. Посреди работы Федорыч входит в зал, замечает, что из форточек дует, и отдает громкий приказ начальственным голосом. А изображать начальство он умел. Лучше его никто никогда больше не сыграет нам Генерала.
Приказ звучит:
— Закрыть форточки!
Люди слышат приказ и спокойно отправляются его исполнять.
В это время я вижу, что на лице у Федорыча отражается какая-то напряженная работа. Он словно бы к чему-то прислушивается. Вдруг лицо его меняется с генеральского на услужливое, и он трусит вперед своих людей закрывать форточку.
Его же ребята его отлавливают со словами:
— Федорыч, ты куда?! Отдал приказ, мы же сделаем. Ты — директор!
Я долго пытался понять, что же произошло? Потом вспомнил, как Федорыч прислушивался, и понял. Он денщик, холоп, но великолепный фигляр. Ему не сложно сыграть генерала или генерального директора предприятия. Лишь бы партия назначила. Но каждый раз, когда это ему удается, он раздваивается. И, отдавая приказ, одновременно слышит, как он звучит в воздухе.
А в следующий миг остаются только воспоминания. Одно — о том, что он изображал генерала, другое — о том, что был отдан приказ. Образы эти равнозначны в памяти. И Федорычева коммунистически-холуйская натура предпочитает выбрать из них то, что ей ближе. Конечно, надо закрывать форточки, сам же слышал, как приказывали! Вот и родился форточник.