— Я сомневаюсь, — сказал Дерек. — Она не склонна к насилию. Я бы не назвал ее приятной, но она не стала бы убивать кого-то.
Почему Хью отпустил Дори? Я потерла лицо. Это не сделало меня умнее. Если бы я была Хью, что бы я сделала с Дори? Как я могла использовать ее? Если бы Дори была мертва, Стая не смогла бы выдать ее вовремя к крайнему сроку, что гарантировало бы войну. Мы все еще могли предъявить ее труп или признать, что она была убийцей, и предложить выплатить компенсацию. Но если Дори была жива, все стало бы действительно сложно. Если бы мы сдали ее, то выглядели бы слабыми. Если бы мы этого не сделали, то выглядели бы так, будто считаем себя выше закона. Хорошего способа разрешить эту ситуацию не было, и ответственность за нее легла бы на мои плечи. Какое бы решение я ни приняла, Стая возненавидит меня за это.
Нет, Хью не стал бы ее убивать. Зачем, когда он может убить целую стаю зайцев одним выстрелом?
— Дори все еще жива.
Асканио поднял брови, глядя на меня.
— Вопрос не в том, почему Дори убила Малрадина, а в том, что мы сделаем с Дори. Мы должны убираться отсюда.
— У нас гости, — объявил Роберт, выглядывая в окно.
Я заставила свои ноги двигаться и пересекла комнату. У меня все еще кружилась голова. Всадники заполонили улицу, один, два… двенадцать. Лидер ехал на знакомой темной лошадке. Хью.
Мы пробыли в квартире около шести минут, и вот он здесь.
Десандра высунулась, чтобы заглянуть за спину Роберта. Ее когтистые пальцы задели стену.
Магия запульсировала в окне вспышкой темно-зеленого цвета. Десандра отдернула руку-лапу и выругалась.
— Я знаю, знаю. Я коснулась чего-то. Моя вина.
Крошечные руны вспыхнули на краске подоконника, запульсировали и исчезли, когда защита закрылась.
Я резко обернулась.
— Дверь?
Асканио уже проверял.
— Под защитой, — крикнул он секунду спустя.
Мы оказались в ловушке. Чудненько. Я подошла к окну и ударила по оберегу ладонью. Он впился в меня магическими зубами. Не кровавый оберег.
Его основой было заклинание, и кто-то вложил в него огромную силу. Дерьмо.
Вернулся Асканио.
— Его возможно взломать? — спросил меня Роберт.
— Конечно. Дай мне час, чтобы выяснить, как он был создан.
Дерек выругался.
Я опустилась на колени у окна и провела рукой по оберегу, пытаясь проследить ее границы. Магия царапнула мою кожу бледно-зеленой молнией. Ой. Если Хью защитил все здание, у нас будут проблемы.
На улице всадники спешились.
Я нашла край оберега. Другой край.
— Он не охватывает все здание. Он просто нанес его на открытие окон и дверей.
Дерек оскалил зубы.
— Потолок или пол?
— Потолок, — сказал Роберт.
Им потребуется, по меньшей мере, несколько минут, чтобы пробить потолок и выбраться на крышу. Несколько минут, и ничего между нами и Хью, кроме взломанной двери. Я побежала к двери.
— Куда собралась? — окликнул меня Асканио.
— Собралась выиграть нам немного времени. Оставайтесь в спальне, подальше от посторонних глаз.
— Спроси его о копах! — крикнул Роберт.
Точно. Если Хью подкупил копов Атланты, нам нужно это знать.
Входная дверь осталась приоткрытой. Послышались звуки людей, бегущих вверх по лестнице.
Я не могла разрушить тот оберег, но у меня осталось достаточно магии, чтобы создать свой собственный. Я окунула пальцы в свою кровь и коснулась нижнего угла дверной рамы со своей стороны.
Стучащие шаги приближались.
Я сосредоточилась. Магия вырвалась из меня, скрутилась в невидимый поток, поцеловала пространство дверного проема и лопнула, как порванная резинка. Боль пронзила мою голову, и на секунду мир заволокло красной дымкой. Ау! Я заставила себя выпрямиться. Попробуй, отвори, ты, сукин сын.
Шаги раздались с лестничной площадки прямо под нами.
Я прислонилась к стене и попыталась выглядеть непринужденно. Вся эта практика, похоже, приносит свои плоды, потому что пару лет назад я не смогла бы сломать оберег и поставить свой собственный в течение пятнадцати минут. Это все еще причиняло боль, но, по крайней мере, я не доставлю Хью удовольствия упасть в обморок у него на глазах.
Хью преодолел последние несколько ступенек и остановился у двери. На нем все еще были джинсы, заправленные в высокие сапоги для верховой езды, черный шерстяной свитер и простой плащ, забрызганный грязью и тающим снегом. Перчатки защищали его руки. Его рост и широкие плечи гарантировали, что люди будут держаться на расстоянии, но если бы он натянул капюшон на лицо, то не слишком выделялся бы. Хью и его неприметная манера.
Теперь капюшон был опущен. Я внимательно вгляделась в лицо Хью, ища хоть какие-нибудь следы ран, которые мы с Кэрраном оставили на нем. Я понимала, что их там нет, но мой мозг отказывался признавать это. Я просто ничего не могла с собой поделать. Никаких старых шрамов на квадратном подбородке или рассеченной челюсти. Никакого намека на раздавленный хрящ в носу. Я посмотрела выше и наткнулась прямо на его глаза. Они были полны высокомерия, силы и юмора. Хью веселился.
Я достала тряпку из кармана и начала чистить «Погибель», проводя тканью по светлому лезвию.
За Хью следовал Ник. Он был в одежде и выглядел ничуть не хуже. Рядом с ним шла женщина, по меньшей мере, лет пятидесяти, но сильная и подтянутая, и сложенная так, словно могла пробить танк. Ярко-красная, перевернутая буква «Т» красовалась на ее левой щеке. Краска была размазана, надпись, вероятно, была нарисована пальцем. Это означало «Уат» — шестая буква алфавита огама, используемого древними кельтами, что означало ужас или страх. По словам Ворона, Уат заслужила свое имя. Мой приемный отец нашел ее много лет назад. Она состояла в команде его элитных солдат, которые позже составили костяк Ордена Железных псов. Должно быть, Хью унаследовал ее. Я понятия не имела, что она все еще жива. Ворон знал, как их выбирать.
Хью щелкнул пальцами. Ник и Уат отступили, сделав пару шагов вниз по лестнице, и стали ждать.
Хью стянул с руки перчатку и потянулся к двери. Его защитное заклинание вспыхнуло зеленым и исчезло. Его пальцы коснулись невидимой стены моей кровной защиты. Он толкнул.
Я продолжала чистить меч.
— Умная девочка, — сказал Хью.
— Учусь по ходу дела.
Он сунул руку под плащ и вытащил маленькую белую бутылочку.
— Что это?
— Ибупрофен, — сказал он. — От твоей головной боли. Я знаю, что она у тебя есть.
Хью — добрый и внимательный массовый убийца. Всегда думающий наперед. Хью потряс передо мной бутылкой.
— Нет, спасибо. Я уже получила свою ежедневную дозу яда.
Хью улыбнулся.
— Что смешного?
— Чем больше ты сопротивляешься, Кейт, тем больше я узнаю о тебе.
— Узнал что-нибудь интересное?
Он стал расхаживать по лестничной площадке. Казалось, он каким-то образом стал больше после нашей встречи на Черном море. Выше, шире, сильнее. Возможно, это моя память играет злую шутку, а может быть, это просто плащ.
— Ты можешь взломать мою защиту. Этим утром я знал об одиннадцати людях в мире, которые могли бы. Теперь их двенадцать.
— Пу-пу-пиду.
Хью пожал плечами.
— Знаешь, что я ненавижу в этом городе зимой?
Чем дольше мы продолжали разговаривать, тем больше времени я выигрывала для Дерека, Асканио и Роберта, чтобы разобрать потолок. Я приподняла одну бровь.
— Эм?
— Здесь так чертовски холодно, я бы не выпустил собаку на улицу, но снега нет. Есть только эта гадость: не дождь, это не снег, какая-то замерзшая грязь, падающая с неба. — Он оперся рукой о стену рядом с дверью. — Я предлагаю, чтобы мы прекратили это. В новом отеле Four Seasons есть вип-люксы. Я останавливался там во время своей последней поездки сюда. Мы попросим их развести для нас камин и спрячемся в комнате, где жарко, сухо и уютно. Мы закажем немного еды, приличного вина и поговорим.
— О чем же мы могли бы поговорить?
— О будущем.
Я притворилась, что размышляю об этом.
— Я пас.
Хью сверкнул зубами в растянувшейся улыбке. Перед тем, как голодный тигр набрасывается на свою добычу, он скалится точно так же.
— Где Хибла? — спросила я.
— Хибла переведена в другое место.
— Куда?
— Забей, — сказал он таким добродушным тоном, словно мы сидели где-нибудь в баре, пили вместе, и я рассказывала ему о коллеге, которая меня раздражала. — Ее трудно убить, и она не стоит того, чтобы тратить на нее время.
— Когда ты увидишь ее, дай ей знать, что я выбрала для нее место могилки. С надгробием и всем прочим.
— Как насчет вот чего: если ты пойдешь со мной, я доставлю ее тебе. Ты можешь играть с ней столько, сколько хочешь. Я даже исцелю тебя, если она тебя разорвет.
— Все еще пас.
— Тебе стоит передумать. Просто дружеский совет.
— Я так не думаю.
Хью наклонился вперед, в его глазах стояло веселье, и он медленно оглядел меня с головы до ног.
— Ты хорошо выглядишь.
Пощади.
— Отличный ход — отпустить Дори. Если я не выдам ее, ты устроишь кровавую бойню, и в этом будут обвинять меня и альф. Если мы все-таки выдадим ее, мы будем выглядеть слабыми, и наши собственные люди потеряют доверие к своему руководству. В любом случае, Стая дестабилизирована, а я плохая.
— Ты начинаешь понимать, как ведется игра, — сказал Хью.
— Есть и третья возможность. Я могла бы убить Дори и бросить ее труп к твоим ногам.
— Я так не думаю.
Он сказал это с абсолютной уверенностью, ни секунды не колеблясь. Заметка для себя: если блефуешь, то делай это уверенно.
— Почему нет?
— Потому что тебя могут неправильно понять. Если ты убьешь Дори, каждый оборотень, который когда-либо нарушал закон, будет задаваться вопросом, будет ли он следующим в твоем списке убийств. Если ты пойдешь этим путем, никто не последует за тобой. Я ублюдок, но даже я не убиваю своих людей, если в этом нет крайней необходимости.
— Нет, ты просто сажаешь их в клетки и позволяешь медленно умирать от голода.