Он кивнул.
Вымыв руки до локтей ароматным мылом, я вернулась в гостиную, по пути взглянув на Дерека. Он спал как младенец. Я села на диван, откинулась на спину, закрыла глаза.
Нормальному мужчине можно и проваливать.
Я сидела и отдыхала. Желание близости прошло, теперь страсть казалась чем-то бесплотным, призрачным, как полузабытый сон.
Послышались шаги. Крест сел рядом.
– Вот чем ты занимаешься?
– Ага.
Несколько секунд мы сидели молча.
– Пожалуй, я смогу к этому привыкнуть.
Я открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Он пожал плечами.
– Смотреть во второй раз мне вряд ли захочется, но привыкнуть я смогу, – повторил он и уперся локтями в колени. – У тебя когда-нибудь было так, что встречаешь кого-то и чувствуешь… Нет, не получается объяснить. Словно выпадает шанс получить нечто, что прежде от тебя всегда ускользало? Не знаю… Ладно, забудь.
Я его понимала. Он пытался описать момент, когда чувствуешь, как ты одинок. Живешь себе, вроде все хорошо, даже не представляешь, что может быть иначе, а потом встречаешь кого-то и внезапно остро осознаешь собственную неприкаянность.
Становится больно, ты ощущаешь себя обделенным и злым. Обделенным, – потому что хочешь быть с этим человеком, а злишься из-за того, что страдаешь в дни его отсутствия. Странное чувство. Сродни отчаянию, заставляющему маяться у телефона. Ты ведь понимаешь, что до условленного звонка еще целый час, но мучаешься.
Но я не собиралась терять душевное равновесие. Пока, во всяком случае.
Пододвинулась к доку, прижалась к его плечу. Мы оба понимали, что о сексе не может быть и речи.
– Не возражаешь, если я все равно останусь? – спросил он.
– Не возражаю.
Я так и уснула, прижавшись к нему.
6
Я проснулась от пристального взгляда.
– Тебя не учили, что подглядывать неприлично? А, вундеркинд?
Дерек глумливо покосился на дока. На парне был спортивный костюм, который я видела впервые. У Грега такого точно не завалялось.
Значит, перевертыш отлучался. Вопрос: куда?
Ночью мы с Крестом завалились набок, и теперь моя голова покоилась на его груди.
Я села.
– Не одобряешь?
– Меня это не касается, – оборотень помотал головой.
– Однако тебе он не нравится.
– Вы с ним… – Дерек растопырил пальцы, будто хотел сцепить ладони, но в итоге развел их в стороны. – Короче, не подходите друг другу.
– Интересно знать, почему?
– Ты сильнее.
– И что?
– Сильным должен быть мужчина. Чтобы защищать.
– Полагаешь, мне требуется телохранитель? – В моем голосе невольно прозвучали угрожающие нотки.
– Он никогда не сможет сказать тебе «нет».
Я смотрела на парня в упор, пока он не опустил взгляд.
– Таких людей, вундеркинд, вообще немного.
– Догадываюсь.
– Как твоя нога?
– В порядке.
– Ты выходил из дома, пока я спала?
– Просто на пробежку.
– Советую тебе пробежаться еще раз.
Дерек убрался восвояси, не сказав ни слова. Я принялась будить Креста.
– Пора вставать.
– Я проспал? – Он потер глаза.
– Сейчас половина седьмого.
– Значит, успею смотаться домой и переодеться. Когда мы увидимся вновь?
Я подумала о полузасыпанном щебенкой логотипе «Кока-колы» и о двухсотлетнем вампире. Возможно, никогда.
– Как насчет пятницы? Пара деньков, чтобы немного остыть, нам не повредит.
– Договорились.
Он ушел. Не поцеловав меня на прощание.
Приоткрыв картонную коробку с «Курицей генерала Цзо», я дотронулась до мяса кончиком пальца.
Курятина была комнатной температуры.
Мысль о том, чтобы подогреть еду из китайской забегаловки на плите, меня вовсе не радовала: тогда овощи превратились бы в кашу. Ни за что – я это просто ненавижу.
Отец, свято веривший в питательность отварных овощей и мясного бульона, исправно готовил сытные супы, а затем с грустью наблюдал, как я давлюсь размазней из капусты и лука.
Его лицо встало перед моим внутренним взором. Улыбнувшись иероглифам на картонке, я достала вилку из ящика буфета. В любом случае достоинства горячей еды чрезмерно переоценены.
Аккуратно отодвинув ломтик зеленого перца, я подцепила кусочек курятины и поняла, что ужасно проголодалась.
В дверь постучали.
Я уставилась на створку, так и не донеся кусок до рта. Стук повторился. Дерек? Нет, он бы стучал тихонько, деликатно. Этот же сукин сын барабанил, будто делал мне одолжение своим визитом. Перевела взгляд с курятины на дверь, сунула кусок в рот и отправилась смотреть, кого принесла нелегкая.
Дверь распахнулась. За ней стоял Кэрран в старых джинсах, зеленом свитшоте и с коричневым бумажным пакетом в руке. Приподняв голову, он принюхался, раздувая ноздри, как делают все оборотни, и сказал:
– Курятина по-китайски, отличные морепродукты и жареный рис. Поделишься?
Я привалилась к стене. Замок оказался не заперт, но охранные заклинания по-прежнему преграждали вход. Можно и не дергаться. Лениво поковырялась вилкой в коробке.
– А, это ты. Я думала, кто-то важный.
Кэрран шагнул вперед и напоролся на заклинания. По магическому барьеру пробежала карминная рябь. Царь Зверей отшатнулся.
– Страж, – пробормотал он.
– И очень хороший.
Вожак прижал ладонь к барьеру, надавил. От пальцев разошлись круги, точно от камешков, брошенных в спокойной пруд.
– Я могу его взломать.
– Милости прошу, – иронично ответила я и выгнула бровь.
У перевертышей естественная резистентность к охранным заклинаниям, поэтому царское заявление не являлось голословным. Однако я дополнительно укрепила защиту. Если Кэрран ее взломает, резонанс обеспечит мне мучительный приступ мигрени. Впрочем, я сомневалась, что он сумеет.
Это был действительно крутой страж.
По глазам оборотня я видела, он взвешивает все за и против. На миг показалось, что он попытается. Но Кэрран только пожал плечами и произнес:
– Или я сломаю барьер, или мы будем вести себя как цивилизованные люди, и ты меня впустишь.
Утомились от демонстрации власти, Ваше Величество? Я сняла защиту. По дверному проему сверху вниз пробежала серебристая рябь.
– Ладно, входи.
Он направился в кухню, но на полпути застыл. Его лицо перекосилось:
– Что, черт возьми, ты держишь в кладовке? Протухшего вампира?
– Нет. Только башку упыря.
Я замотала голову твари в два пакета и хорошо завязала, а Кэрран все равно учуял.
Присев на край стола, кивнула на груду белых коробочек.
– Не стесняйся. Налегай на жареный рис.
Поставив свой пакет на пол, он уверенно выбрал одну из коробочек, ничем не отличающуюся от прочих, взял протянутую ему ложку, открыл и наморщил нос:
– Какого дьявола они всегда кладут сюда горошек?
– Итак, что привело тебя сюда ни свет ни заря?
Кэрран методично выбирал из риса горошины и выкидывал их в мусорное ведро.
– Слышал, ты угодила в переделку.
– Твой вундеркинд донес?
– Он самый.
– Когда? Утром?
– Да, – Царь Зверей кивнул. – Это все кровная клятва. Например, если его ногу раздерут в клочья, долг Дерека предупредить Стаю, что он не может в полную силу исполнять обязанности телохранителя. Кому-то надо прийти и оценить обстановку.
– С каких пор этот «кто-то» – ты? И у тебя хватает прихвостней на посылках.
– Я считаю нужным приглядывать за щенком.
– Прошлой ночью его нога выглядела так, словно ее пропустили через шредер. Осмотреть себя он не дал, но, кажется, кость не пострадала.
Поверхностные раны организм оборотня излечивает за два-три дня. Сращивание костей занимает гораздо больше времени.
Кэрран набил полный рот риса, проглотил и проворчал:
– Велика беда. Он еще молод. Юнцы должны быть стойкими. Надеюсь, ты не принялась квохтать над ним?
– Еще чего. Кстати, он скоро сюда приковыляет.
– Покажешь, кто погрыз ему лапку?
– После еды.
– Слабый желудок?
– Нет. Просто возиться с перевязочными материалами – настоящий геморрой.
Наш разговор прервал осторожный, сдержанный стук в дверь. Я впустила Дерека. Увидев Кэррана, мальчишка оторопел. Не вытянулся в струнку, но был близок к тому.
Тот ему покровительственно махнул, и парень присел поодаль от нас.
– Там еще рис остался? – спросила я у вожака.
Он выбрал коробку и отдал мне. Я открыла и поставила перед Дереком.
– Ешь.
Тот медлил.
Мальчишка, несомненно, проголодался. Сейчас волчонок восстанавливался, и его тело сожгло такое количество калорий, что при одном взгляде на еду рот у него должен был наполниться слюной.
– Давай, Дерек, не стесняйся.
Он продолжал неподвижно сидеть и улыбаться. Что-то здесь не так. Я посмотрела на Царя Зверей и наконец сложила два и два.
– Тут мой дом.
Оба уставились на меня с таким терпеливым выражением на физиономиях, которое, наверное, появляется у японцев, когда очередной глупый приезжий гайдзин спрашивает, зачем им вся эта свистопляска, чтобы выпить чашечку чая.
– Он не притронется к пище, пока я не разрешу ему или сам не закончу есть, – заявил Кэрран. – И не важно, где он находится.
Отставив коробку с курятиной, я скрестила руки на груди. Можно спорить до посинения, но ни один из них точно не уступил бы. Волки низкого ранга кормятся только после вожака. Так гласит Кодекс. Оборотни следуют своим законам, иначе теряют человечность.
Кэрран отправил в рот ложку риса и принялся неторопливо жевать. Время шло. Дерек сохранял неподвижность.
Как же мне захотелось дать Царю Зверей оплеуху!
Кэрран выскреб коробку, облизал ложку, потянулся через стол, забрал у волчонка рис и сунул ему коричневый пакет, который принес с собой.
Дерек заглянул туда, достал сверток из вощеной бумаги, разорвал шпагат и развернул. Внутри оказалась пятифунтовая говяжья лопатка.
Вожак мотнул головой в сторону коридора:
– Только не у нас на глазах.