Айвиша оглядела зал. Ее глаза казались бездонными. Сделала крошечный шажок, двигаясь будто в серебряном водопаде. И запела. Невероятный голос. Он взметнулся к потолку, поражая своей чистотой, набирая мощь, крепчая. Исходящая от певицы сила захватила нас и заворожила.
Я забыла про Креста, Олейту и про расследование.
Сидела и таяла, погрузившись в чарующую гармонию.
Внезапно Айвиша воздела руки. На кончиках ее пальцев заблестели ледяные кристаллы. Они разрастались, скручиваясь и ветвясь в ритме песни. Невероятно сложное сверкающее кружево заполнило сцену, переметнулось на боковые колонны, расцветая морозными султанами перьев.
Лед, как ласковый щенок, льнул к складкам платья певицы, и я уже не могла отличить, где кончается серебристая ткань и начинаются голубоватые всполохи.
Айвиша пела, а лед танцевал вокруг нее, послушный каждой ее прихоти.
Все были загипнотизированы, мы затаили дыхание, пока женский голос не оборвался на умопомрачительном крещендо.
Вдруг кожа певицы полыхнула синим, молниеносно насыщая цветом ледяное кружево. Кристаллы лопнули и испарились. Занавес упал, скрывая от нас женщину. С минуту аудитория не могла шелохнуться, после чего зал взорвался овациями.
Крест сжал мои пальцы. Я ответила ему тем же.
Сорок пять минут спустя мы въехали на автостоянку перед домом, где жил Грег.
– Могу я проводить тебя до двери? – спросил Крест.
– Не сегодня, – буркнула я. – Ты уж прости. Сейчас я не сумею составить тебе достойную компанию.
– Уверена? – Надежда в его глазах угасла.
Я, конечно, не слишком хорошо себя чувствовала, но дело было в другом. Что-то мне подсказывало: надо с этим кончать.
– Ага. Спасибо за ужин и концерт.
– Я рассчитывал на то, что наш вечер закончится не так скоро.
– Извини, – я коснулась его руки. – Может, в следующий раз.
– Да. Всегда остается завтра.
Я выбралась из машины.
Помедлив немного, Крест укатил. Только тут я сообразила, что парень остался даже без прощального поцелуя.
Бедро ныло все сильнее. Когда я покинула автостоянку, боль сделалась острой, да еще и приправленной судорогами.
Просто замечательно.
Я скинула туфли и, держа их в руках, босиком направилась к дому. Оступилась на какой-то выбоине, едва не приземлившись на пятую точку. Ногу свело спазмом. Согнувшись в три погибели и рыча что-то нечленораздельное, я ждала, когда мыщца успокоится.
– Может, тебя опять понести на закорках? – прошептал в самое ухо вкрадчивый голос.
Развернувшись, я двинула говорящего апперкотом в живот. Кулак встретился со стеной стальных мускулов.
– Неплохой удар, – похвалил Кэрран. – Для человека.
Да-да, разумеется. А кто сейчас охнул, получив в брюхо? Я ведь слышала.
– Чего тебе?
– Где твой смазливый кавалер?
– А где твоя азиаточка?
Я поковыляла дальше. Если хочу избавиться от Кэррана, надо покорить лестницу и захлопнуть дверь у него перед носом.
– Ждет меня в теплом гнездышке.
– Тогда окажи мне, черт тебя дери, услугу и проваливай к ней.
Доковыляв до крыльца, я присела на ступеньку. Нога объявила антракт.
– Болит?
– Нет. Люблю, понимаешь, посидеть на лестнице в дорогущем вечернем платье.
– Какая-то ты неприветливая сегодня. Налицо недостаток секса.
В ночном небе мерцали булавочные головки звезд.
– Я жутко устала, болит нога и имеется прорва вопросов, на которые нет ответов.
– А именно?
– Во-первых, – я вздохнула, – кто и зачем убил Грега? Во-вторых, мы не нашли никаких доказательств, что твоих ребят пришили некрозараженные звери. В-третьих, в бумагах моего опекуна упоминаются пропавшие женщины. Почему и для чего Олейте их похитила?
– Уймись, Кейт. – Вожак склонился надо мной. – У тебя запущенный случай депривации внимания.
– Чего-чего?
– Сама посуди. Ты – безвестная наемница, и вдруг всякие шишки рвутся с тобой общаться, узнают номер твоего телефона и так далее, и тому подобное. Ты начинаешь чувствовать себя важной персоной. А теперь все, свечи потухли, бал окончен. Сочувствую тебе душой и сердцем, – насмешливо добавил он, – но бал действительно завершен.
– Ты ошибаешься.
Царь Зверей развернулся и зашагал прочь.
– Она назвала вас полукровками. Почему? – крикнула я ему вслед.
Он не ответил.
Заставив себя подняться на ноги, я вскарабкалась по лестнице и вошла в подъезд,
Очутившись в квартире, переоделась, кинула в сумку всякие нужные вещи, взяла «Погибель» и вновь вышла из дома. Завела «Кармелион», пробормотав сквозь зубы, точно скулящая собака, заклинание, и вырулила с парковки.
Хватит с меня этого поганого городишки. Я сыта по горло. Пора возвращаться: туда, где находится мой настоящий дом.
8
Солнечные зайчики щекотали лицо. Зевнув, я накрылась одеялом с головой. Вставать не хотелось. По крайней мере, прямо сейчас. Уезжать из города незадолго до полуночи да еще с больной ногой – не самое лучшее решение. Особенно с учетом того, что около четырех утра накатила техноволна, и мой пикапчик заглох в миле от дома.
Впрочем, какая разница: за несколько минут до рассвета я уже переступила порог своего жилища, и теперь все это было не важно.
Да, я дома.
Уткнулась носом в подушку. Дневной свет не сдавался. Я со вздохом потянулась, села. Босые пятки коснулись прогретого солнцем пола. До чего приятно! Я прошлепала босиком на кухню варить кофе.
Наверное, скоро полдень. Небо сияло синевой. Ни облачка, ни ветерка. Ни один листочек не шевелился на миртах. Кухонное окно так и просилось, чтобы его открыли. Я отперла задвижку и подняла створку, впуская внутрь воздух, пахнущий морем.
Наконец-то я дома.
Во дворе, так, чтобы заметно было только из кухни или с крыльца, торчала палка с насаженной на нее отрубленной человеческой головой.
Длинные волосы свисали слипшимися от крови сосульками. Мутные глаза вылезали из орбит. Рот раскрыт, порванные губы сплошь облеплены зелеными мухами. Зрелище столь неуместное в этот мирный денек, что на секунду я подумала, что все это мне мерещится.
Голова просто не могла быть реальной.
В кухню вполз запах тухлятины, который ни с чем не спутаешь. Кривясь от боли в бедре, я кинулась в спальню за «Погибелью». Охранные заклинания на месте. Осторожно отворила входную дверь и вышла на крыльцо.
Никого.
Тишина. Ни следа силы.
Ничего, кроме протухшей головы в моем дворе.
Я приблизилась к ней и медленно обошла вокруг нее.
Она принадлежала молодой женщине, умершей совсем недавно. На лице застыло выражение ужаса.
К затылку огромным гвоздем прибили бумажку, сложенную пополам. Я приподняла край острием сабли. Записка, выведенная неровными буквами, гласила:
«Как тебе мой подарочек? Он – специально для тебя. Когда в следующий раз увидишься со своим приятелем-полукровкой, передай ему, что для его башки я найду применение получше. Обглодаю труп до косточек. Нажрусь до отвала, объедки отдам деткам, а сам отправлюсь трахать самок-полукровок. Мясо перевертышей на вкус дерьмовое, зато нежное и сочное. Олейте никогда этого не ценила. Жаль ее платье – оно мне нравилось».
Я вернулась в дом и набрала номер Джима.
Отрубленная голова смотрела на Джима, а тот – на нее.
– Ну и чокнутые же у тебя знакомые, – наконец произнес он.
– Думаю, перед нами Дженнифер Ин. Такие волосы бывают у монголоидного типа. Одна из пропавших женщин, чьи имена обнаружились в бумагах Грега. Когда я вернулась домой в половине пятого утра, головы здесь не было, – добавила я.
Оборотень обнюхал череп.
– Убили, наверное, вчера. Звони Кэррану.
– Бесполезно. Он считает, что я гоняюсь за славой.
Джим пожал плечами. Мы работали вместе довольно давно, и оба понимали, что слава нам ни к чему.
– Ты раздражаешь его до чертиков.
– Голова – это еще не все. – Я повела его к крыльцу, где на брезенте лежали человеческие кости.
– Ограбила кладбище?
– Меня заинтересовало, как он смог подобраться настолько близко к дому, не потревожив стражей. Поискала и обнаружила вот что. Он разложил кости по кругу среди деревьев. Древний охранный заговор.
– Насколько древний?
– Существует со времен неолита. Первобытные охотники раскладывали кости своих жертв вокруг стоянок. Идея заключается в создании магической цепи из камней, деревьев и костей. Ты используешь первый и второй элементы, чтобы раздобыть третий, тем самым связывая их воедино. И если ты правильно проводишь ритуал, то кости обеспечивает тебе хорошую защиту. Поганец создал себе безопасный проход и бродил по моему двору сколько угодно. Правда, разрушить такой заговор просто. Достаточно удалить кости. К сожалению, обнаружить следы нелегко. Разве что случайно наткнешься.
И я протянула череп Джиму. Тот взял его и сразу же с шипением отпрянул, глаза полыхнули зеленью.
Легенды справедливо утверждают, что, умирая, тело оборотня, будь то человек или зверь, возвращается к форме, которую имело при рождении. Однако вирус ликантропии необратимо изменяет костную ткань. В контрольных местах над челюстью и вдоль скул черепа протянулись несколько ярких глянцевитых полосок, созданных Lyc-V.
– Крысооборотень, – произнес Джим, возвращая мне череп с такой поспешностью, словно тот жег ему руки.
– Угадай, сколько таких я нашла?
– Семь.
– И еще, по меньшей мере, три вампирских. Скелеты неполные, кое-что отсутствует, но я насчитала восемь крестцов и девять черепов, из них три – с клыками, характерными для кровососов.
– Положи кости упырей отдельно, – Джим таращился на мой оссуарий[9].
– Чего?
– Я говорю, положи кости упырей отдельно, – повторил он.
Джим был возбужден, в его голос закрались низкие рычащие нотки.
– Почему бы тебе не поднять зад и не помочь мне?
– Я к ним не прикоснусь.
– Я ведь не криминалист, – вздохнула я. – Без натасканной собаки и м-сканера не разберусь, где чьи… детали. А ты, между прочим, можешь определить все по запаху.