Все как-то неправильно. Почему я не заявилась сюда одна? Зачем притащила оборотней? Чтобы я когда-нибудь позволила втянуть себя в подобное…
Кэрран вежливо постучал в дверь.
– Кто там? – спросил изнутри голос Креста.
– Кейт. Я не одна, и мне надо с тобой поговорить.
Переварив информацию, док отворил дверь. Выглядел парень слегка взъерошенным. Взглянул на оборотней с непроницаемыми физиономиями, посторонился:
– Милости прошу.
Мы так и поступили.
Перевертыши сразу же рассредоточились, взяв Креста в кольцо: каждый мог прыгнуть на жертву, не помешав товарищу.
– Эй, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – Он с прищуром посмотрел на Кэррана.
– Они – оборотни, – объяснила я. – Нескольких их друзей недавно убили. Я веду расследование. Преступник проявил ко мне нездоровый интерес. Оставил под моим окном гостинец в виде отрубленной головы с любовной записочкой.
– Ясно, – лицо хозяина квартиры утратило всякое выражение. – И ты решила, что это я.
Вперед выступил Дулитл:
– Если вы добровольно согласитесь дать нам образец крови, все закончится через две-три минуты.
Пластический хирург перевел взгляд на перевертыша с ружьем. Ошибка.
Если не считать самого Креста, парнишка был в нашей компании наименее опасным.
– А если не соглашусь?
– Придется согласиться, – ровным голосом вымолвил вожак.
– Кейт, ты веришь, что я – убийца?
– Нет. Однако мне нужно знать наверняка.
Теперь на его физиономии отразилась целая гамма чувств. Думает, что я его предала. Я и сама так считала.
– Ты же говорил, что хочешь стать частью моей жизни, – продолжила я. – В общем, будьте любезны, дайте нам образец крови, доктор Крест.
Потому что мне не хочется смотреть, как тебя бьют.
Он стиснул челюсти. Оборотни подобрались. Глядя на меня в упор, он закатал рукав рубашки:
– Тогда давайте с этим кончать.
Дулитл перетянул его руку резиновым жгутом. Длинная игла воткнулась в вену, по прозрачной трубке потекла темная жидкость.
– Интересно, кем именно я, по вашему мнению, являюсь? – кипятился Крест. – Если в дело вовлечена Кейт, я, наверное, не мелкая сошка. В чем меня обвиняют?
– Она полагает, что ты жрешь трупы, – рявкнул Джим.
– Правда?
– Ага. Охотишься по ночам. На людей, вампиров, оборотней. Короче, на всех и каждого. Потом убиваешь и пожираешь тела.
– Замечательно, – взгляд Креста не дрогнул.
Дулитл поднес образец к сканеру.
– Но это только начало, – Джим явно был в ударе.
Паскуда.
– Еще вы похищали молодых женщин, насиловали их и пожирали. Спаривались со зверями, зачинали детенышей, эдакий табун маленьких Крестиков, которые теперь рыщут по Атланте в поисках свежей человечины.
– Действительно любопытно.
Сканер застрекотал, распечатывая сигнатуру. Джим замолк и пригнулся, жадно впившись глазами в жертву.
Оборотни напряглись, готовые вот-вот сбросить человеческое обличье и вонзить зубы в теплое мясо. Дыхание сделалось глубоким, взгляды – хищными, немигающими.
Одинокий мужчина посреди комнаты смотрел на меня, точно потерявшийся ребенок. Я вынула «Погибель» из ножен, перехватила поудобнее…
– Человек, – произнес Дулитл. – Он чист.
– Точно? – спросил Кэрран.
– Ни тени сомнения.
По группе пробежала дрожь, будто кто-то повернул невидимый рубильник. Я опустила саблю. Вожак покосился на меня. Его лицо оставалось умиротворенным: штиль на море перед штормом.
– Сделай мне одолжение, Кейт, – произнес Кэрран, – когда тебя опять посетит озарение, просто не упоминай мне о нем. – Царь Зверей перевел взгляд на хирурга: – Приношу извинения от имени Стаи. За оскорбление вам будет предложена соответствующая компенсация. Вы окажете нам честь, приняв ее.
– Об этом не беспокойтесь. – Парень небрежно махнул рукой.
Вожак прошествовал мимо меня к двери. Оборотни послушно потянулись следом.
Вскоре в квартире остались только мы с Крестом.
– Ты и впрямь вообразила, что я – монстр? – удивленно спросил он. – И давно меня подозреваешь? Может, и в ресторан пришла, уже предполагая, что я похищаю женщин, убиваю их и пожираю трупы?
– Нет.
– А почему я должен тебе верить?
– Подозревала бы, – постаралась бы убить.
– Однако ты готова была пришить меня сегодня. Да и какая разница? – Он принялся расхаживать по комнате: похоже, стоять столбом было выше его сил. – Я видел твои глаза. Если бы результат сканирования оказался иным, зарубила бы меня клинком и не поморщилась!
– Еще как бы поморщилась.
Он резко повернулся ко мне.
– А я и вправду думал, между нами что-то есть. Что-то хорошее. Ошибся, бывает.
Отвечать было нечего, и я держала рот на замке. На посеревшем лице Креста появилась горькая гримаса, губы сжались в нитку.
– Если бы я являлся искомой тварью, ты бы только обрадовалась. Вот что хуже всего.
Я отрицательно замотала головой.
– Обрадовалась бы… да еще как! Как прикажешь это понимать, Кейт? Тебе хочется всегда быть правой – или я настолько чужд твоему миру? Вероятно, чтобы ты согласилась трахаться со мной, мне следовало быть чудовищем, да?
Его слова ранили, как острый нож.
– Прости.
– Извинениями теперь не поможешь, – он шумно вздохнул и взмахнул руками, будто пытался схватиться за воздух. – Хватит с меня. А сейчас – уходи, Кейт. Прощай.
Я послушалась. Дверь за мною закрылась. Лучше бы с грохотом захлопнулась, но Крест тихо аккуратно прикрыл створку.
На лестнице меня никто не ждал. Я спустилась в вестибюль, обратилась к консьержу:
– У вас есть черный ход?
– Да, мэм.
Я туда и направилась.
Покинула здание и зашагала по улице. Оборотни найдут меня по запаху, если захотят выследить, и тут я ничего поделать не могла. Однако возникло ощущение, что Кэррану на меня начхать. Остановила повозку, запряженную лошадьми. Я заплатила кучеру пятьдесят долларов, попросив отвезти меня к ближайшему лей-пункту: точке магической транспортировки.
9
Я сидела на крыльце, поочередно отхлебывая то «Забористый лимонад», то «Сангрию» от «Бунз фарм». Пьянела и наблюдала за дыханием ночи. Мир погружался в безмолвие.
Вечерний бриз стих, перестав шуршать темной тополиной листвой и перебирать траву на газоне.
Глоток сангрии, а затем лимонада. Цель – не упиться вдрызг, но захмелеть. Чтобы физически стало столь же мерзко, как и морально. Надо еще и пива к вину прибавить. Быстрей бы проняло.
Успехи мои потрясали воображение. Как тут не возгордиться собой? Убийцу Грега я до сих пор не обнаружила. Подонок продолжит учинять расправу над молодыми женщинами и оборотнями, а я ума не приложу, где его искать. Профукала даже те крохи доверия, которые снискала у Стаи. Да и с орденом, прямо скажем, ситуация паршивая. Случайно познакомилась с симпатичным парнем. Не воплощение мечты, но я хотя бы ему нравилась. Он, как умел, пытался наладить со мной отношения. Нормальный, порядочный человек. Но я безвозвратно изгадила нашу хрупкую связь. Попыталась втянуть его в свой мир на собственных условиях.
Не чувствуя вкуса, принялась хлебать алкоголь прямо из горлышка. Едва не поперхнулась, оторвалась от бутылки, отсалютовала дальним деревьям.
– Эх, хорошо пошло!
Деревья промолчали. Печально покачав головой, потянулась за второй бутылкой.
И увидела во дворе монстра.
Он сидел на карачках и принюхивался. Здоровенная жилистая тварь, весом фунтов в сто шестьдесят. Туловище покрыто клочковатым серым мехом, который перемежался проплешинами. Кожа голая, бледная, морщинистая. Живот исполосован рваными рубцами. Зато выпирающий горбом загривок порос грубой шерстью, настоящей гривой. Круглые человеческие уши резко выделялись на большущей голове.
Мощные задние конечности напоминали собачьи, разве только пальцы длиннее. Передние лапы были меньше и смахивали на человеческие руки.
Тварь что-то в них сжимала. Какой-то темный склизкий комок. Я присмотрелась. Белка. Урод обнюхал добычу, морща вытянутое рыло, раззявил пасть.
Ночную тишину нарушил хруст костей.
Жрал он с аппетитом. Мял окровавленный трупик, жрал и пялился на меня. Крошечные красные глазенки определенно были человеческими. Когда смотришь в глаза оборотню, видишь в их глубине настоящего зверя. В этих же горел свет разума. Сознания пусть и замутненного, но способного на тоску и страдание.
Монстр задрал морду к небу, издав леденящий душу вой. Протяжный звук был и впрямь ужасен, и от него мурашки побежали по позвоночнику.
А потом тварь вновь принялась за белку.
До меня донесся слабый скрежет когтей. Я огляделась. В тенях схоронились незваные гости.
Одни крупные, другие помельче.
Они карабкались на перила, топтались у ступенек крыльца, шныряли под днищем пикапа, стоящего на подъездной дорожке, сновали туда-сюда вокруг дома.
Твари приближались. Я сделала очередной глоток.
– Бедняжка Крест, – промурлыкал бархатный голос. – За триста лет, что живу на свете, ни разу так не смеялся.
Нарочито неторопливо опустив бутылку, я обернулась.
– Это ты сюда пожаловал. Ну и ну, никогда в жизни на тебя бы не подумала.
Боно осклабился, продемонстрировал белые острые зубы. Было их как-то многовато. Я бы даже сказала, чересчур. Смешно, что я раньше не обратила на них внимания.
Черные напомаженные волосы исчезли. Теперь на его плечи ниспадали лоснящиеся пряди странного цвета, наводящего на мысли о широких лентах серо-бурого скотча. Кожа – бледная, гладкая. Обзор у меня оказался прекрасным: Боно решил показаться в костюме Адама, если не считать чего-то вроде юбочки, практически не заслоняющей того, что ей полагалось прикрывать.
Перед глазами поплыло. Я потерла лоб. Вино наконец-то ударило в голову.
Упырь соскользнул с перил. Плавно, на четвереньках пересек крыльцо и уселся на полу рядом со мной. В его движениях, в позе, улыбке, полном ненависти взгляде сквозило нечто чуждое, нечеловеческое. Мой мозг переклинило, я уперлась в эту чуждость, будто в