омобиле нашей жизни. Может потребоваться много времени, чтобы прийти в сознание и обнаружить себя вдали от желаемого места назначения. Это опыт многих людей с непреодоленной травмой, которым они продолжают неосознанно руководствоваться, делая выбор.
Наше внимание может быть захвачено не только изнутри. Многие из самых непреодолимых атак на умение сосредотачиваться исходят от окружающего мира.
Миллиарды долларов тратятся на рекламу, призванную убедить, что в нашей жизни не хватает чего-то важного, и увлечь разум продуктом, способным восполнить этот недостаток. Компании, занимающиеся социальными сетями, добиваются успеха, захватывая как можно больше нашего внимания с помощью психологических процессов, похожих на зависимость, а затем продавая это внимание по самой высокой цене. Новостные агентства делают все возможное, чтобы рассказать истории, способные шокировать нас до состояния захвата миндалевидного тела, чтобы мы не могли отвести взгляд.
Типичный человек проводит около 1460 часов (приблизительно 91 день бодрствования) в год перед экраном смартфона.
Мы не обращаем внимания на эти устройства только потому, что нам не хватает самоконтроля. Подобные девайсы предназначены для задействования психологического явления под названием «график подкрепления с переменным соотношением». Представьте себе крысу в клетке, которую научили трижды нажмать на определенный рычаг, чтобы получить в награду пищу. Теперь представьте рычаг, который выдает пищу случайным образом: иногда требуется одно нажатие, иногда пять, а иногда 15. Крыса быстро понимает, что чем чаще она нажимает на рычаг, тем быстрее получит следующую порцию. По такому же принципу работают игровые автоматы.
Человеческий мозг, функционирующий на более высоком уровне сложности, пытается определить закономерность, стоящую за переменным вознаграждением. Мозг заядлого игрока вырабатывает дофамин, химическое вещество вознаграждения, чтобы побудить человека обратить внимание на причинно-следственную связь между нажатием на рычаг и выигрышем джек-пота. Обидные промахи, например две вишни в ряду, а не три, усиливают желание продолжать играть. Формируется связь между прежней мотивацией искать вознаграждения и распределением внимания. Это называется мотивационным салиенсом, который создает в мозге паттерн активации, напоминающий наркоманию, «запойное» переедание и другие компульсивные привычки.
Исследования также показали, что, проводя время в смартфоне, мы, по сути, испытываем эффект Вегаса: уведомления вызывают чувство предвкушения, которое активирует систему вознаграждения и захватывает наше внимание в бесконечный цикл[16]. Пока мы беспрестанно проверяем сообщения, ищем среди контента информацию, которая поможет нам почувствовать себя лучше, или испытываем ужас и усталость от сочувствия, прокручивая ленту со страданиями мира, беспомощно наблюдаем, как внимание ускользает от нас. Потеряв способность направлять его, мы можем погрузиться в отчаяние и почувствовать, что не влияем на ход или качество своей жизни. В глубине души мы знаем, что избирательное внимание – это важнейший вклад в создание жизни, о которой мы мечтаем. Наша внутренняя сила заключается в способности принимать осознанные решения относительно инвестиций своего внимания. Если мы не можем направлять его по своему усмотрению, кажется, что мы растрачиваем капитал на изменение обстоятельств своей жизни. Мы жертвуем самоагентностью.
Реальность такова, что часто наше ощущение бессилия – это иллюзия.
Если изучить каждый момент, в котором мы непроизвольно отдаем свою силу, станет очевидно, что происходит реактивация старой привычки. Желание реагировать определенным негативным образом на конкретный внешний стимул – это просто закономерность физических, психических и эмоциональных сигналов, которые объединились в результате частого необдуманного использования. Со временем разум адаптируется к этой непрерывной автоматической деятельности и перестает предлагать нам возможности для осознанного выбора. В некотором смысле это подсознательный тип негативного состояния потока. Когда мозг прекращает считать, что нам важно видеть возможности изменения своего поведения или окружения к лучшему, мы чувствуем отсутствие движения вперед, разочарование и безнадежность. Мы теряем из виду собственную внутреннюю силу.
И все же чувство потери внутренней энергии не означает, что ее больше нет. Ощущение агентности является частью того, как мозг излагает свой опыт, и часто он опирается больше на субъективную интерпретацию, чем на факты[17]. Может показаться, что у нас нет агентности. Возможно, она подавлена или скрыта, но она никогда нас не покидала. Это фундаментальный факт человеческого бытия: пока у нас есть функционирующий мозг, способный к росту, есть и агентность. Таким образом, можно сказать, что в нашем обществе мы испытываем кризис не агентности, а чувства агентности. Самоагентность – это суперсила, об обладании которой мы забыли.
Чувство агентности
Чувство самоагентности – это, по сути, ощущение, что вы находитесь на месте водителя, когда дело касается планирования, инициации и выполнения действий. Это дает нам обнадеживающее ощущение контроля над исходом определенной ситуации благодаря собственным действиям или желаниям.
Исследования показали, что чувство агентности гораздо более гибкое и адаптируемое, чем мы привыкли думать, и оно состоит из множества элементов, от когнитивных функций высокого уровня (мышление, обучение, память, суждение и внимание) до чувственных и двигательных систем низкого уровня[18]. Чувство агентности – это просто чувство, которое создается мозгом из комбинации сигналов от нашего опыта. Мозг проверяет, приводят ли наши действия к желаемым результатам и влияют ли они на наше окружение по нашему усмотрению, а затем использует эти данные, чтобы оценить, обладаем ли мы агентностью в этой ситуации. Разочаровывающая истина в том, что наше сознание не имеет доступа к большинству подсознательных процессов, с помощью которых мы действуем (например, к способности двигаться), поэтому оно может только установить намерение, понаблюдать за его последствиями, а затем интерпретировать их соответствующим образом. Другими словами, чувство агентности – это история о нашем опыте, которую рассказывает нам мозг. Когда мозг сообщает, что мы не в силах изменить обстоятельства к лучшему, мы разочаровываемся и теряем мотивацию. Когда он говорит, что у нас есть способность реализовать свои желания, мы чувствуем себя сильными, уверенными и цельными.
Чтобы проиллюстрировать пояснительную природу агентности, достаточно погрузиться в удивительную науку о том, как чувство агентности может присутствовать даже тогда, когда физической агентности нет. Как нейрохирург я видел многих пациентов, у которых присутствовала анозогнозия, связанная с заболеваниями или травмами. Термин «анозогнозия» происходит от греческих слов nosos («болезнь») и gnosis («знание»), поэтому пациенты с анозогнозией не знают или не осознают, что у них есть определенное заболевание или нарушение. В качестве примера можно привести гемиплегию, при которой пациента охватывает паралич, часто после инсульта. Если инсульт не только привел к параличу тела, но и затронул области мозга, ассоциируемые с интеграцией самосознания, у пациента может развиться анозогнозия относительно своего паралича. Другими словами, его тело парализовано, но он не осознает, что движения нарушены.
Исследователи Туринского университета, изучившие таких пациентов, сделали удивительное открытие[19]. У одной женщины наблюдалась тяжелая стойкая анозогнозия относительно паралича левой половины тела. Она никогда спонтанно не сообщала о своих проблемах с движением. На вопрос о левой руке она всегда отвечала, что может двигать ею без каких-либо проблем. Когда ее просили подвигать рукой, она пыталась это сделать, а через несколько секунд, похоже, была удовлетворена своим действием. Эта женщина испытывала чувство агентности в отношении движений, которые не могла совершать. Несмотря на все доказательства обратного, она искренне верила в свою способность двигать парализованной рукой. Исследователи пришли к выводу, что чувство агентности у таких пациентов в значительной степени определяется процессами в мозге, предшествующими движению, например намерениями и прогнозами действий, а не действиями как таковыми. История, которую рассказывал мозг женщины о ее способности двигаться, радикально отличалась от физической реальности.
Важный момент заключается в том, что чувство агентности – это воспринимаемый субъективный опыт, на который могут влиять наши собственные мыслительные процессы. Таким образом, глубина и эффективность чувства собственной силы сводится к истории, которую мы рассказываем себе о нашей способности проявлять эту силу. Как мы узнаем из следующих глав, ощущение внутренней силы – это ощущение своей способности направлять все возможности мозга на выбранное намерение, в том числе использовать силу подсознания. Его странная особенность заключается в том, что оно опирается на убеждения. То, что мы подсознательно считаем выполнимым, часто ограничивает наши возможности в определенной ситуации. Может присутствовать большой разрыв между ощущением внутренней силы и способностью человека использовать ее на практике. В некотором смысле многие из нас страдают противоположностью анозогнозии: нам кажется, что мы парализованы, хотя в действительности полностью способны действовать эффективно!
В психологии самоэффективность – это вера человека в его способность действовать так, как необходимо для достижения поставленных целей. Самоэффективность может влиять на то, как и почему люди решают участвовать в какой-либо деятельности или придерживаться ее. Считается, что она более точный предиктор поведения, чем фактические способности человека.