С чувством сострадания к себе я осознал, что когда угрожающее присутствие приближалось, у меня происходило самопознание изгнанной части меня, и я мог выбирать между сопротивлением и принятием. В этот момент пугающее призрачное существо в заполненной дымом комнате просто входило в меня, я поглощал его и переставал бояться. Больше я не чувствовал страха, что позволило сущности проникнуть внутрь меня и дать понять, что она часть меня, но я не позволял ей занять место водителя в моей жизни. Я также осознал, что на каком-то уровне она помогала мне выжить.
Понятно, что этот опыт стал ключом ко всей моей практике манифестации, потому что я начал учиться работать с миндалевидным телом. Мы можем научиться принимать тот факт, что оно будет сопровождать нас в наших путешествиях, пытаясь защитить и обеспечить физическое выживание, но мы не должны позволять ему принимать за нас решения. В частности, не нужно допускать его содействия в выборе направления нашего внимания. Как мы увидим в последующих главах, практика манифестации основана на способности направлять внимание на объекты нашего намерения (селективное внимание) и отводить его от объектов и переживаний, отвлекающих его. Осознанный выбор направления внимания служит ключом к нашей внутренней силе. Чем лучше мы учимся просто наблюдать за своим опытом без эмоциональной активации, тем лучше нам удается сосредотачивать и удерживать внимание на том, что мы хотим манифестировать.
При сопротивлении физическим или эмоциональным событиям стимулируется миндалевидное тело. Оно играет важную роль в сети выявления значимости, совокупности областей мозга, которые определяют, какие стимулы достойны нашего внимания. Сеть выявления значимости непрерывно фильтрует информацию, поступающую от органов чувств, и быстро выносит суждения о том, что наиболее важно для процесса и на что нужно отреагировать. Будучи частью лимбической системы, миндалевидное тело обладает способностью незамедлительно перенаправлять все когнитивные ресурсы исключительно на физическое выживание. Чем больше страха мы привносим в событие, тем громче говорим миндалевидному телу, что оно очень значимое и опасное. Чем меньше страха мы привносим, тем меньше активизируем значимость угрозы, оставляя внимание достаточно свободным, чтобы направить его по своему усмотрению.
Предвзятость негативного опыта
Проще говоря, если мы хотим успешно манифестировать, нужно уменьшить громкость голоса в голове, который говорит, что мы не сможем это сделать. Чтобы избавиться от внутреннего критика, мы сначала должны понять, что он собой представляет и какую роль играет в нашем сознании.
Сила внутреннего критика становится очевидной при рассмотрении роли симпатической нервной системы (СНС). Она сосредоточена в основном в стволе мозга, старейшей его части, существующей миллионы лет. По сути, ее задача заключалась в том, чтобы поддерживать нас в живых в первоначальной нишевой среде. В результате именно СНС ассоциируется с нашим выживанием как вида, поэтому она так глубоко укоренилась в нас. Будучи древним ключом к успеху в качестве органической жизни, СНС остается преобладающей силой в подсознании, приводя к действиям, которые, по ее мнению, необходимы для нашего выживания. Другими словами, эволюция обычно ничего не отбрасывает, а включает. Кроме того, хотя атрибуты СНС служили цели, когда мы как вид жили в африканской саванне, в современном обществе они приводят к негативному внутреннему диалогу у многих людей. В каком-то смысле негатив – это родной язык нашего вида, и мы должны медленно и старательно овладеть новым.
Проблема в том, что когда-то СНС защищала физическое тело от непосредственных физических угроз, но она последовала за нами в современный мир и теперь пытается защитить наше внутреннее «я» от бесчисленного количества мелких атак нашей взаимосвязанной реальности. Если раньше реакция «бей или беги» помогала защититься от мародерствующего тигра, то теперь она побуждает бороться с теми аспектами себя, которые, как нам кажется, недостаточно хороши, провоцируя сильное чувство стыда и ощущение, что мы недотягиваем. Громкость внутреннего критика и его восприятие относительной угрозы («Что подумают люди? Кем ты себя возомнил?») происходят от древней силы СНС, которая сейчас работает в хронической дезадаптации. Она претерпела неудачное преображение во внутреннего критика, которого мы все слишком хорошо знаем. Особенно опасна для практики манифестации предвзятость негативного опыта, система маркировки ценностей, которая делает предупреждения об опасности наиболее значимыми в нашем сознании, чтобы мы обращали на них внимание. С точки зрения СНС, позитив не способствует выживанию, поэтому он не заслуживает столько же внимания, сколько угроза. По этой причине большинство новостей сосредоточены на негативе, а не на позитиве.
Один из побочных эффектов нашего эволюционного пути проявляется в том, что в процессе становления человека как вида негативные комментарии о нем классифицируются разумом как реальная опасность. Таким образом, из-за того, что, по сути, служит сбоем в регистрационной системе, негативные комментарии остаются с нами и непропорционально выделяются в сознании. По мере увеличения нашего интеллекта предвзятость негативного опыта захватила мышление, и тогда мы начали проводить сравнения и связи, которые на самом деле неверны. Если мы говорим себе: «Я не могу это сделать», «Я боюсь этого» или «Боже, если я это сделаю, случится это и это», мы озвучиваем защитные установки. Но затем мы переходим на следующий уровень: «Что ж, я ничего не могу сделать. Я недостаточно хорош как человек».
То, что зародилось как базовый механизм выживания, позднее превратилось в идентичность человека, как будто бы то, что мы воспринимаем как личные недостатки, является врожденным и неподвластным нашему контролю. На самом деле тело и разум просто стали зависимы от мощных негативных эмоций, таких как страх, тревога и отчаяние, которые когда-то ассоциировались с самозащитой. Следовательно, наши зависимости от страха и ограниченного самоощущения слились воедино до такой степени, что мы воспринимаем их как неделимые. В результате мы как будто бы создали для себя тюрьму, ограничивающую нашу самоагентность.
Каждый раз, когда мы верим негативным утверждениям внутреннего критика, мы добавляем кирпич в стену возведенной нами же тюрьмы.
Чем больше подобных заявлений мы делаем, тем выше растут стены и тем темнее становится внутри. Стены давят на нас и ограничивают до такой степени, что мы начинаем верить всем негативным утверждениям о нас, и, делая это, отказываемся от способности манифестировать изменения. Мы отдали все голосу, который, как нам казалось, что-то значил, хотя на самом деле он не значил вообще ничего.
Например, я читал лекцию о синдроме самозванца группе руководителей из сферы здравоохранения, и в какой-то момент женщина лет 50 встала. Она плакала. Дрожащим голосом она сказала: «Отец говорил мне, что из меня никогда ничего не получится, и мне нужно было доказать ему, что он неправ». Женщина стала старшей медсестрой и кандидатом наук по сестринскому делу, но слова отца висели над ней на протяжении всей жизни. Такой негативный детский опыт действительно может стать мощной движущей силой нашего поведения, но часто крайне нездоровой. Подобный сильный отрицательный нарратив внедряется в голову человека. Только представьте, сколько людей были уничтожены такими заявлениями и не смогли реализовать свой потенциал. Некоторые проносят похожие истории через всю жизнь, строят успешную карьеру, но при этом чувствуют себя пустыми и нереализованными, потому что не могут заглушить негативный внутренний диалог.
Сравните слова отца этой женщины со словами другого родителя, который говорит своему ребенку: «Послушай, я люблю тебя, и ты один из самых умных людей из всех, кого я знаю. Ты можешь добиться всего, чего захочешь, благодаря упорству, настойчивости и интеллекту. Я очень тобой горжусь и не сомневаюсь, что у тебя все получится. Знай, что я всегда буду рядом с тобой, несмотря ни на что». Когда этот ребенок будет сталкиваться с трудностями на пути к своей цели, у него в голове не будет негативного голоса. Вместо этого он будет преодолевать препятствия, думая: «Мои родители верили в меня. Друзья тоже в меня верят. Они рядом. У меня все получится».
Корректировка настроек
Мы часто сосредотачиваемся на том, как плохо внутренний критик заставляет нас себя чувствовать, хотя по-настоящему неприятная его характеристика заключается в возможности сильно нас отвлекать. Он высасывает энергию из нашего внимания и мешает сосредоточиться на своем намерении. Причина нашего уныния состоит в том, что жестокая тирада внутреннего критика крадет ресурсы и отводит их от позитивных и здоровых жизненных целей. Подпитываясь силой системы «бей, беги или замри», внутренний критик мертвой хваткой цепляется за сеть выявления значимости. Затем, когда мы отвлекаемся от своей цели и не достигаем ее, он начинает терзать нас, и так продолжается по замкнутому кругу.
Приходя в этот мир, мы находимся в открытом, гибком и необусловленном состоянии, не характеризующемся привычками. Вскоре после рождения мы начинаем получать опыт взаимодействия с внешним миром и другими людьми, и к нам начинает что-то прилипать. Как правило, это самые негативные мысли и опыт. Они похожи на стикеры, которые мы приклеиваем на стены своего разума. На одном стикере может быть написано: «Я недостаточно хорош», на втором: «Я недостаточно умен», а на третьем: «Отец меня ненавидит, следовательно, я недостоин любви». Хотя каждая из этих наклеек представляет собой результат определенного короткого опыта, мы настолько впечатлительны на ранних стадиях развития, что запечатлеваем эмоциональное содержание в своем сознании как нечто постоянное. Клей этих стикеров – преувеличенное внимание системы «бей, беги или замри» к негативным стимулам, поэтому мы эмоционально кодируем такие заявления как необходимые для выживания. На самом деле подобные наклейки, которые часто представляют собой просто кусочки нашего опыта, ложатся в основу глубоко укоренившихся привычек, высеченных в нейронах. В итоге они становятся архитектурой нашего самоощущения.