Почему-то, думая об этих вещах, Элизабет чувствовала, что снова теряет ее. Она ведь по-настоящему не знала Ирену и уже никогда не сможет узнать. Сайлас промолчал, когда рыдания захлестнули ее. Он лишь протянул ей платок и терпеливо ждал, когда девушка перестанет плакать.
Прошло много времени, прежде чем Элизабет снова смогла заговорить. Она вытерла слезы и посмотрела на Сайласа. Ей пришло в голову, что он многое терпит от людей, находящихся на его попечении.
– Почему ты боялся моего меча, – спросила она, – если не можешь умереть в мире смертных?
Легкая улыбка осветила его идеальное лицо.
– Я боюсь не за себя. Если бы я был изгнан, это создало бы много проблем для Мастера Торна. Я тревожусь, представляя себе состояние его гардероба, если бы меня не стало. Он продолжал бы обижать юных леди своим невежеством по части галстуков.
Она рассмеялась, застигнутая врасплох, но смех вышел болезненным, потому что правда была чудовищно печальной. Если с Сайласом что-то случится, Натаниэль останется совсем один и потеряет единственную оставшуюся у него семью.
– Сайлас… – Она заколебалась, но затем продолжила: – Ты расскажешь мне, что случилось с Алистером Торном?
– Это неприятная история. Вы уверены, что хотите знать?
Девушка кивнула.
– Хорошо. – Он развернулся и подошел к камину, глядя на пепел. – Вы помните, как я рассказывал вам, что Шарлотта и Максимилиан погибли в результате несчастного случая? С этого все и началось.
Элизабет вспомнила, что Натаниэль сказал наверху, и ужасные предположения начали формироваться в ее голове. «Он вернул их, мать и Максимилиана…»
– Алистер был добрым человеком, прекрасным, если вы простите иронию демона, и преданным мужем и отцом. Но после той трагедии с ним произошла перемена. Днями и ночами он изучал работы Бальтазара. Молодой Мастер Торн чувствовал себя одиноким и завел привычку прятаться в кабинете отца. – Сайлас помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. – Я перейду к делу. Через два месяца после смерти жены и младшего сына Алистер откопал их тела и попытался воскресить с помощью некромантии прямо здесь, в этом доме. Ритуал не воскресил бы их из мертвых. По крайней мере, это были бы уже не они. Однако он погрузился в свою скорбь и больше не желал прислушиваться к голосу разума.
По телу Элизабет прошла дрожь.
– Когда ты сказал мне, что убил его…
– Да, – прошептал Сайлас. – Мы с Алистером отвлеклись, и оба не заметили, что Мастер Торн спрятался за шторами. Все утро он просидел там тихо, как мышь. Мы понимали, что заклинание может забрать жизнь Алистера, потому что это была темная и ужасная магия, но я знал, когда увидел эти глаза, наблюдающие за нами через занавески, что чары заберут и его сына. Поэтому я покончил с этим сразу единственным возможным способом. Мастер Торн видел все: тела, ритуал, смерть своего отца от моих рук. Он видит это до сих пор, когда закрывает глаза.
Элизабет молчала. Ее ужас был слишком велик. Мыслями она вернулась к тому путешествию через Блэквальд, вспоминая, как Натаниэль не спал, будучи просто не в силах это сделать. Как мало она понимала тогда!
– Из того происшествия можно извлечь урок. – Сайлас оторвал взгляд от камина и снова посмотрел на нее. Он выглядел совершенно спокойным. – Алистер доверял мне. Он верил, что я никогда не причиню ему вреда, даже не приказал мне не делать этого. Его доверие стало его погибелью.
– Нет. Он прав, что доверял тебе. – У Элизабет скрутило живот. Как Сайлас мог не понимать этого? – Если бы он был в здравом уме, то хотел бы, чтобы ты остановил его, чего бы это ни стоило. Ты спас Натаниэлю жизнь.
– И что же я сделал дальше, мисс Скривнер? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда господин Торн призвал меня в тот момент, когда еще не остывшее тело его отца лежало там, на полу, что я тогда сделал?
У нее не было ответа.
– Я забрал его жизнь. Двадцать лет он сторговал мне, не прожив и половины от этого срока и не понимая, что отдает, – лишь осознавая, что не может остаться один. – Он сделал шаг вперед. – И когда я вкушу его жизнь, она будет такой же сладкой, как жизнь его отца и жизнь его предков три сотни лет назад.
Руки Элизабет машинально сжались на рукояти Демоноубийцы. Два десятилетия.
– Но как же… как ты мог?
– Я жадно поглотил их, мисс Скривнер. – Он сделал еще шаг вперед. Его глаза превратились в желтые щелочки, и теперь он не выглядел таким прекрасным, как раньше. – Не ищите сострадание там, где его нет. Разве не к моей выгоде было спасти жизнь Мастера Торна, если я мог претендовать на часть ее для самого себя?
Сайлас подошел к ней почти вплотную. Она выставила меч между ними и направила прямо в его грудь, чтобы остановить. И все же он сделал третий шаг вперед, и лезвие уперлось ему в ребра, в то место, где должно было находиться его сердце. Воздух наполнился запахом горелой плоти.
– Прекрати! – закричала она. – Я не хочу причинять тебе боль. Я не могу. Что бы ты ни сделал, ты нужен Натаниэлю.
– Да, – прошептал он, будто она наконец осознала правду. – Видите ли, для такого существа, как я, нет ни прощения, ни покаяния. – Его глаза горели болью. – Вы можете пронзить меня насквозь, и этот удар только лишь навредит другому.
Она опустила меч. Сайлас аккуратно отступил назад и поднял руку к груди. Какой-то ужасный свет, казалось, исходил от него.
– Я – демон, – произнес он. – И вы не должны пытаться разглядеть во мне ничего большего.
Элизабет покачала головой. Она знала, что, если попытается встать, колени подогнутся. Но чувствовала не страх. Возможно, это была жалость, хотя непонятно, к кому именно. Гнев и отчаяние бушевали в ее душе словно буря. Она верила, что Сайлас заботится о Натаниэле, видела это так же ясно, как день. Но как кто-то может заботиться о другом и при этом отнимать у него так много?
Двадцать лет. Если Натаниэлю суждено умереть молодым – возможно, в сорок с небольшим, – то он будет иметь в запасе всего несколько лет. При этой мысли у нее сдавило грудь, воздух с шумом вырвался из легких. Она больше не могла смотреть Сайласу в глаза.
Когда девушка взглянула вниз, ее внимание привлек блеск металла. Другой предмет лежал на ткани, в которую был завернут меч. Мастер Харгрув послал ей не только Демоноубийцу. Медленно она отложила меч в сторону и сунула руку в обертку, вытащив из нее цепочку. Склонив голову, Элизабет надела ее, чувствуя, как холодная тяжесть ключа давит на грудь. Она провела пальцами по бороздкам, настолько знакомым, будто они были частью ее самой. Ключ, способный открыть двери любой Великой библиотеки в королевстве.
– Сайлас, – медленно произнесла она. – Если я проведу нас в Королевскую библиотеку в то время, когда там никого не будет, ты сможешь открыть ворота в запретные архивы?
Он помолчал.
– Есть лишь один способ.
Элизабет посмотрела на него, сжимая ключ.
– Помоги мне. – Буря внутри нее утихала. – Ты забирал жизни, теперь помоги мне их спасти.
Демон смотрел на нее сверху вниз – прекрасный, словно ангел, обдумывающий просьбу смертного со своей высоты.
– Неужели вот так просто, мисс Скривнер? – спросил он.
– Вот так просто, – ответила она. – Потому что это – наш единственный выход.
Глава двадцать первая
Большая библиотека никогда не спала, даже после того, как все служащие разошлись по своим постелям. Голоса книг эхом разносились по атриуму, пока Элизабет кралась вдоль изгиба стены, где ее белая накидка сливалась с мрамором. Какие-то гримуары храпели, в то время как их соседи недовольно ворчали на них за это; другие перешептывались и смеялись. Один одинокий гримуар завел пронзительную песнь, которая парила высоко над остальными звуками. Его пение поднималось ввысь мимо лучей голубого лунного света, льющегося сквозь сводчатый купол, и отдавалось неземным звучанием под потолком, напоминая звон хрустального бокала.
Всякий раз, когда в поле зрения появлялся фонарь, Элизабет пряталась и ждала, пока очередной хранитель пройдет мимо. Королевская библиотека патрулировалась ночью тщательнее, чем она ожидала. Девушка завидовала Сайласу, который шел рядом с ней, обратившись в кота. После того как она оказалась особенно близка к тому, чтобы попасться, – девушка-хранитель прошла так близко, что Элизабет смогла разглядеть ее зеленые глаза и сосчитать пуговицы на ее накидке, – Сайлас снова превратился в человека и схватил ее за плечо, прежде чем она вышла из своего укрытия.
– Я должен сказать вам кое-что прежде, чем мы двинемся дальше, – прошептал он. – Хранители носят на себе слишком много железа, чтобы я мог околдовать их. Если они заметят вас, я не смогу заставить их отвернуться и забыть то, что они видели.
Элизабет понимала, к чему клонит демон.
– И если так случится, ты оставишь меня расхлебывать эту кашу самостоятельно?
Он склонил голову, и легкий намек на сожаление отразился на его лице.
– Я понимаю, – прошептала она. – Ты должен быть верен Натаниэлю, а не мне.
Когда они двинулись дальше, Элизабет задумалась, не смущает ли Сайласа ее близость, ведь на ней был ключ и тонкий слой железа, который покрывал внутреннюю поверхность накидки. Демоноубийца, заткнутый за пояс, успокаивающе похлопывал по бедру при каждом шаге. Даже если демон испытывал дискомфорт, ему необходимо было смириться с этим. Она не могла войти в архивы совсем беззащитной.
Они миновали еще несколько патрулей, прежде чем достигли входа в северо-западное крыло. Скелеты ангелов, вырезанные вокруг арки, смотрели на девушку сверху вниз, их глаза были пустыми, бронзовые черепа блестели, и волосы встали дыбом на руках, когда она представила, как они поворачивают головы, чтобы посмотреть ей вслед. Но никто не пошевелился. В этом не было необходимости, ведь впереди ее ожидали гораздо худшие вещи.
Они с демоном проскользнули мимо бархатной веревки, и туман окутал ее сапоги, коснувшись края накидки. Сейчас он был гуще, чем днем – несомненно, магия одного из гримуаров. Сайлас, снова превратившийся в кошку и различимый лишь вихрем движения в тумане, направился к воротам. Элизабет заставляла себя не обращать внимания на картины из снов, всплывающие в ее мозгу. Вместо этого она сосредоточилась на том, что Сайлас велел ей сделать перед тем, как они отправились в путь. Им необходимо было работать вместе, слаженно, чтобы проникнуть внутрь незамеченными.