Его кожа была цвета раскрошенного бетона. Если бы у него была секунда на размышление, он бы остановился. Но у него не было ни секунды. Мы умирали вместе, и отец хотел жить. Это сделало его беспечным.
Его пальцы сомкнулись на светящемся камне. Малиновое сияние растаяло над ним. Он питался рубином, впитывая каждую каплю, пока все, что делало якорь тем, чем он был, не слилось с отцом.
Я силилась сказать. Нимрод склонился надо мной.
— Я победила, отец.
Якорь не мог существовать без своего царства, и он стремился вернуться в него любой ценой. Отец же поглотил его. Теперь они были одним целым.
Позади него разверзлась пустота. Я видела только ее край, но чувствовала ее. Она охватила отца и поглотила его целиком.
Только что он был здесь, а в следующий миг его уже не стало. И всё было хорошо.
Мы победили. Конлан будет жить. Кэрран тоже будет жить, если он ещё жив. Я сделала это.
Моя кровь была повсюду на земле. Я думала, что будет больно, но больно не было.
Тетя в бешенстве вцепилась в меня.
— Останься со мной. Хью! Позовите Хью!
— Слишком поздно, — сказала я ей.
Эрра уставилась на меня безумным взглядом и бросилась на меня. Боль пронзила моё тело, вырвав из меня крик. Она пыталась влить в меня свою магию, чтобы я не умерла.
— Нет, — прошептала я. Я не хотела ее жертвы, но у меня не было сил бороться с ней. Она побледнела и исчезла. Магия хлынула в меня прохладным потоком.
Этого было недостаточно. Джули плакала. Кто-то держал меня. Свет померк. Наступила темнота.
Жаль, что я не могу обнять Конлана в последний раз.
Жаль, что я не увидела Кэррана. Хотела бы услышать его голос. Держать его за руку. Не оставаться одной перед уходом.
Жаль, что у меня не было еще немного времени. Было так много вещей, которые я хотела сделать. Я бы все отдала за еще один день.
Я люблю вас всех.
* * *
СМЕРТЬ БЫЛА туманом.
Я шла в нем наугад, не зная, куда идти. Она тянула меня, и я позволила ей.
Я угасала. Моя сущность угасала, мягко растворяясь в сером тумане вокруг меня.
«Отпусти», прошептал туман. «Отпусти все это…»
А потом он расступился. Я стояла на обширной равнине, под ногами у меня была зеленая трава. Золотой солнечный свет струился с голубого неба. Вдалеке паслись стада диких зверей, больших косматых фигур.
Я почувствовала чье-то присутствие позади себя и обернулась.
Колоссальный лев шел ко мне через равнину. Он был черным, и его крылья были сложены на теле. Его большие золотые глаза были полны магии. Она сияла вокруг него, покрывая каждый волосок его шерсти. Он был богом.
Он подошел ко мне и опустил голову.
Я подняла руку и приложила ее к его носу. Он пришел попрощаться. Я вижу его в последний раз.
Лев открыл пасть, показав мне сверкающие клыки.
— ЖИВИ, — сказал он.
Серебряная магия излилась из него в меня.
ПРИШЛА БОЛЬ.
* * *
АГОНИЯ РАЗОРВАЛА МОЕ тело в клочья, я кричала и корчилась. Подо мной было что-то твердое.
— Держу ее, — раздался голос Хью.
Он был надо мной. Я была жива.
Я размахнулась и изо всех сил ударила его в челюсть. Он отлетел в сторону. Я перекатилась на ноги.
Кэрран лежал рядом со мной на окровавленной траве, живой и неподвижный. Я подползла к нему на четвереньках и схватила его.
— Кэрран? Кэрран?
Он открыл глаза, увидел меня и улыбнулся.
— Привет, надирательница задниц.
— Ты ранен?
— Да. И очень устал.
— Что ты сделал?
— Я воскресил тебя, — сказал он.
Боль расцвела у меня в животе, и я рухнула ему на грудь.
— Таков был план с самого начала, — сказал он. — Мой план и план твоей тёти. Достаточно божественной силы для одного чуда.
Я свернулась в клубок, держась за него. Если бы это была какая-то предсмертная галлюцинация, я бы воскресла только для того, чтобы ударить судьбу по лицу.
— Прости, что было больно, — сказал он. — Я первый раз.
Я поцеловала его в грудь. Он погладил меня по волосам.
— И в последний раз тоже, — сказал он. — У меня не осталось божественной силы, так что пусть Хью тебя исцелит, потому что, если ты умрёшь сейчас, я ничего не смогу с этим поделать и буду очень зол.
Я просто обнимала его. Постепенно до меня дошло.
— Я обещал тебе, что сегодня утром это будет не в последний раз, — сказал он мне. — Я держу свои обещания.
Кто-то ещё кричал. Я, наконец, поняла, что это не я, и обернулась. Тётя лежала на траве, сотрясаясь от судорог, голая, чертовски злая и очень даже живая.
— Упс, — сказал Кэрран.
Я заплакала. Я лежала у него на груди и плакала.
* * *
Я сидела на нашем крыльце и смотрела, как Конлан играет в траве в угасающем вечернем свете. Он набрасывался на светлячков, как большой человеческий котёнок. Кэрран сидел рядом со мной, обняв меня за плечи. С момента битвы прошла неделя.
Когда Нейг и Роланд ушли, их войска рассеялись. Мы победили, но потеряли так много. Мы похоронили прах Адоры на небольшом холме за нашим домом. Я плакала на её похоронах. Я плакала каждый раз, когда вспоминала об этом.
Кристофер тоже попал под драконий огонь. Он не умер, но потерял крыло. Никто из нас не знал, отрастёт ли оно снова. Он оплакивал свой полёт так, как люди оплакивают смерть ребёнка. Десандра потеряла бету. Они были друзьями, и её горе было ещё свежо. Джим потерял сестру. Пифии потеряли Марию. Из-за потери сил она не смогла восстановиться. Из элиты Кэррана в живых осталось только пятеро.
Сайман так и не вернулся с поля боя. Он всегда боялся физической боли, но по какой-то причине принял свой истинный облик и бросился в самую гущу бойни. Может быть, он запаниковал, может быть, пришел в ярость, может быть, пытался защитить кого-то. Мы никогда не узнаем. Они принесли его тело ко мне. Он был пронзен четырьмя копьями. Я скорбела. Он оставил завещание. Он хотел, чтобы его похоронили на Юникорн-лейн. Мы выполнили это буквально. Это было наименьшее, что мы могли сделать.
Бог-Кэрран не выжил. От его божественной силы ничего не осталось. Его волосы больше не росли неестественно быстро, хотя он пока сохранил свой увеличенный рост, надолго ли, оставалось только гадать. Он потерял мистическое осознание нас. Его божественность позволяла ему всегда знать, где мы с Конланом, но он больше не мог сверхъестественно ощущать нас. Он сказал, что у него было такое чувство, будто он ослеп. Это была своего рода смерть, но я не могла не быть счастливее от этого.
Была ещё одна смерть, которую я не оплакивала. Шарратум тоже погибло на том поле боя. Когда Кэрран воскресил меня, я больше не чувствовала притяжение земли. Притязание не пережило мою смерть. Я снова была самой собой. Я сохранила свою силу, но теперь была свободна от Атланты и части Кингз-Роу.
Гастек пришёл ко мне после резни. Он казался потерянным. Он сказал мне, что я всегда буду Ин Шинар. Я сказала ему, что он по-прежнему мой друг, но теперь он свободен.
Мы хоронили друзей и горевали, но постепенно, шаг за шагом, Атланта просыпалась от кошмара. Дракон был мёртв. «Биозащита» забрала его кости, и Гастек с Филиппом чуть не подрались с Лютером из-за этого.
Хью и Элара выжили и вернулись в свой замок в Кентукки. Хью не исцелил Дали. Джим попросил её отложить это на шесть месяцев. С моей точки зрения, это дало ей ещё шесть месяцев, чтобы убедить его, и интуиция подсказывала мне, что Джим проиграет эту битву.
Кристофер и Барабас назначили дату свадьбы. Барабас поднял ужасный шум из-за травм Кристофера и продолжал кормить его галлонами куриного супа, надеясь, что его крыло восстановится. Друиды прошли по улицам в своих мехах и заявили, что они внесли свой вклад в победу. Марта была серьезно ранена, и Мэхону пришлось ухаживать за ней, пока та не выздоровела. Он пытался испечь для нее медовые кексы, и они были ужасны. Тетя не разговаривала ни с кем из нас. Она приняла свое воскрешение близко к сердцу. Очевидно, она хотела остаться мертвой.
Джули тоже со мной не разговаривала.
Я это заслужила. Я взяла назад свое слово. Я пыталась поговорить с ней, но она просто ушла от меня. Я дала обещание и нарушила его. Я не знала, оттает ли она со временем. Я надеялась, что так и будет, но даже в этом случае пути назад от того, что я сделала, не было. Время поможет. Я надеялась.
— Лучше я это сделаю, — сказала я Кэррану. — Прошла неделя. Должно быть, он остыл.
— Дай ему еще год, — сказал он.
— Если неделя не поможет, то и год не поможет. — Я отставила стакан с чаем. — Я ненадолго.
Я закрыла глаза, а когда открыла их, я шла по подъемному мосту замка Нейга. Место было пустым. Никто не поздоровался со мной. Никто не пытался меня убить. Отсутствие драматизма разочаровало.
Камни задрожали у меня под ногами. О нет. Рано радовалась.
Замок разверзся и поглотил меня. Я пронеслась сквозь него, или, скорее, я остановилась, а он пронесся мимо меня, пока я не оказалась лицом к лицу с отцом в тронном зале. Он вернулся к своему прежнему я. Должно быть, он ждал моего появления. Он был якорем царства. По сути, он и был царством. Он никуда не мог уйти. И поскольку нас связывали кровные узы, я могла приходить и видеться с ним, когда захочу. Конлан, Джули, Хью, все мы, у кого была капля его крови, могли призвать его в любое время и вальсировать в его царстве, когда пожелаем. Это, должно быть, убивало его. Я изо всех сил старалась не рассмеяться, но это было действительно тяжело.
— Ты выжила, — сказал он.
— Мой муж воскресил меня, — сказала я ему. — Он отказался от своего божественного статуса ради меня. Он воскресил и тётю Эрру. Она пожертвовала собой, чтобы сохранить мне жизнь, и, очевидно, мы были в одном теле достаточно долго, чтобы нас обоих задело одним и тем же воскрешением. Она очень расстроена из-за этого.
— Ты изгнала меня, — сказал он. В его голосе звучала ярость.
— Это не изгнание.