— И что стало тому причиной?
— Несколько причин. Прежде всего, остров вышел из моды. Людей все меньше и меньше интересовали реальные поездки куда бы то ни было. Скорее всего, потому, что по мере роста благосостояния они могли позволить себе для личного пользования все больше и больше дорогих чар. Зачем ехать сюда, когда можно все то же самое получить дома? А содержать остров в порядке, знаешь ли, стоило недешево. В конце концов дошло до того, что все доходы приходилось тратить исключительно на это. Ну а последний гвоздь в гроб, уже сравнительно недавно, забили пираты.
— Когда ты был с ними, тебе приходилось грабить гостей острова?
— Вот была бы ирония судьбы, если бы я это делал, верно? Но нет, смысла не было — если ставишь себе целью получить от каждого набега хорошую добычу. Лучше нападать на торговые или на эти новомодные корабли, совершающие морские прогулки и принадлежащие очень богатым людям. Конечно, они обычно лучше защищены, но добыча того стоит. Во всяком случае, так рассуждал я. С другой стороны, Ванса приходилось чуть ли не силком удерживать от нападения на все, что мчится под парусами. Хотя нельзя сказать, что мой подход всегда оправдывал себя. Один раз мы захватили торговое судно с грузом свечей на борту. Их там оказалось сотни тысяч, а быстро продать такое количество невозможно. В особенности в наши дни, когда люди предпочитают волшебные светильники. Ванса это так разозлило, что он поджег корабль и затопил его.
Кэлдасон с удивлением обнаружил, что его предубежденность против Даррока тает и он даже начинает испытывать к этому человеку теплые чувства. Несмотря на то что в свое время тот был негодяем, чьи действия квалочианец ни при каких обстоятельствах не одобрил бы.
Сейчас они ехали мимо небольшого поселения. Более-менее одинаковые дома стояли опустевшими и уже начали разрушаться.
— Когда-то здесь отдыхали богатые и влиятельные люди, хотя сейчас это трудно себе представить. — Даррок покачал головой и вздохнул. — Теперь дома можно использовать разве что под хлев.
Они поехали дальше — к заброшенным игорным домам и когда-то уютным борделям, скрывавшимся в зеленой долине, чтобы не оскорблять чувств гостей-пуритан; неподалеку находились ипподром и большое озеро для лодочных прогулок, почти сплошь заросшее травой.
Страннее всего с архитектурной точки зрения выглядели так называемые увеселительные заведения, где магия использовалась для создания новомодных аттракционов, эти павильоны производили почти фантастическое впечатление, которое лишь усиливали заброшенность и проросшая повсюду сорная трава.
Вскоре стемнеет, — сказал Даррок. — Нужно возвращаться. Остальное покажу завтра. Ну что, может, все же примешь предложение остановиться в моем доме?
— Спасибо, но я лучше вернусь к своему отряду.
— Боишься, что их боевой дух пострадает, если они будут ночевать в полуразвалившихся гостевых домиках, а ты в роскошной постели?
— Вроде того.
— И, наверное, ты прав. Дай мне пару дней, и я подберу для твоих людей что-нибудь получше.
Они поехали обратно. Проезжая мимо еще одной группы зданий, Даррок заметил:
— Просто удивительно, как быстро природа берет свое. Некоторые из этих домиков использовались еще два-три года назад. Вообще-то на острове сохранена естественная среда, постройки занимают едва ли десятую его часть. Но мне почему-то не кажется, что ваших людей интересует именно эта рухлядь. Думаю, вы займетесь здесь обработкой земли и прочими крестьянскими радостями.
— Таков план.
— По-моему, это лишь часть вашего плана, Кэлдасон. Ладно, ладно, не стоит испытывать неловкость, друг мой. Ты, наверное, считаешь меня любителем исключительно материальных благ и поэтому удивишься, узнав, что я не без сочувствия отношусь к... ну, к тому, что вы тут собираетесь делать.
— А что, все так очевидно?
— Надеюсь, что нет — ради вашего блага.
— Этот наш план. Как ты относишься к нему?
— Учитывая то, что я понятия не имею, в чем он состоит?
— Конечно.
— Я бы назвал его вдохновляющим, изумительно идеалистическим. Даже благородным.
— А каковы, по-твоему, шансы осуществить его?
— Реальные шансы? Ну, примерно такие же, как у кристалла льда уцелеть в аду.
— М-да...
— Но что за жизнь без вызова?
27
— Я рад, комиссар, что ты смог прийти. — Девлор Басторран поднялся навстречу Лаффону, который переступил порог его кабинета, сопровождаемый Микином. — Присаживайся.
— Твое послание не оставляло мне выбора. Надеюсь, проблема достаточно серьезная, чтобы послужить оправданием встречи в столь поздний час.
— Уверен, ты придешь именно к такому выводу, как только узнаешь, что произошло. Хочешь что-нибудь? Освежающее? Бренди?
Лаффон вскинул костлявую ладонь в предупреждающем жесте.
— Благодарю, но нет, верховный вождь. Будь краток, как обещал, больше мне ничего не требуется.
— Прекрасно. После той ночи, когда столь трагически погиб мой дядя, мы с тобой не раз обсуждали проблему государственной безопасности и пришли к выводу, что в этом деле наши организации должны действовать сообща.
— Верно. Хотя должен заметить, что я получил от тебя гораздо меньше информации, чем рассчитывал.
— Как и я от тебя, если говорить начистоту. Однако то, что я собираюсь сообщить сегодня, абсолютно надежно, имеет непосредственное отношение к деятельности мятежников и потребует самого тесного сотрудничества Совета и паладинов, к выгоде обоих.
Лаффон кивнул:
— Продолжай.
— Мы внедрили шпионов в ряды мятежников.
— И мы тоже, Басторран.
— Да, но при всем моем уважении, сейчас у нас имеется источник, занимающий такое высокое положение, как никто до него. И теперь мы располагаем не предположениями, а фактами.
— И у тебя нет оснований сомневаться в надежности его мотивации?
— Если ты имеешь в виду, что нам предлагают неверные сведения или каким-то образом заманивают в ловушку... Нет, я так не считаю. И должен сказать, комиссар, что более жесткое давление, оказываемое нами в последнее время на всевозможных отступников, и аресты известных людей типа Руканиса в немалой степени способствовали тому, что теперь мы получаем нужные нам сведения достаточно быстро и в значительном количестве. Я считаю, что наши позиции упрочились и что со временем у нас появятся новые осведомители наподобие того, о ком идет речь.
— Это радует. Продолжай.
— Наш человек сообщил имена, адреса и другие данные касательно тех, кто принадлежит к Сопротивлению. Не все, но достаточно, чтобы нанести чувствительный удар, способный остановить их деятельность.
— Повторяю: в какой мере можно доверять ему? Что ни говори, основываясь на ней, мы должны будем предпринять соответствующие действия.
— Это понятно. Да, я доверяю ему. Человек, о котором идет речь, лично заинтересован в том, чтобы все им сказанное оказалось правдой.
— Прекрасно. И каковы твои намерения?
— Действовать, естественно, и как можно быстрее. Нужно устроить облавы по всем адресам, которые мне стали известны. Причем одновременно. В идеале мы должны действовать совместно с вами: объединившись численно, мы преумножим наши силы и опыт.
— Что же, это можно организовать.
— Все, чем мы располагаем, в вашем распоряжении.
— Я немедленно пришлю сюда своих людей для разработки планов.
— Превосходно.
— Мне понадобятся несколько твоих курьеров, если это возможно. Однако прежде я хотел бы обсудить с тобой кое-что еще. Наедине. — Лаффон бросил многозначительный взгляд в сторону Микина.
— Конечно. Микин, пойди займись организацией доставки сообщений, которые понадобится разослать комиссару. Потом вернись сюда.
— Да, господин. — Помощник поклонился и вышел.
— Это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили, комиссар?
— В каком-то смысле — да. Речь идет об очень большом вознаграждении, предложенном тобой за пленение Рита Кэлдасона.
— И что с ним не так?
Теперь, когда ты стал главой паладинов, тебе, надо полагать, известно о некоторых особых указаниях относительно этого человека?
— Известно. Дядя оставил запечатанную инструкцию.
— Нас беспокоит то, что обещание столь высокого вознаграждения может вступить в противоречие с этими указаниями.
— Не понимаю, каким образом.
— Думаю, тебе следует просто принять это к сведению.
— Человек убивает высшее должностное лицо кланов паладинов. Разве можно не предлагать вознаграждение за его поимку? К каким выводам придет чернь, если мы этого не сделаем? Что позволительно убивать кого заблагорассудится, сколь бы высокий пост человек ни занимал, поскольку даже в этом случае мы не будем предпринимать серьезных усилий, чтобы схватить преступника? И заметь, комиссар, мы объявили вознаграждение за его поимку, а не за убийство.
— Тут, несомненно, есть различие, хотя вряд ли его заметит уличный бандит или охотник за наградами, у которого может возникнуть искушение получить эти деньги. Послушай, мне понятны твои чувства, особенно потому, что это и твоя личная потеря. Однако я по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что в отношении Кэлдасона мы должны проявлять крайнюю осторожность. Может, следует напомнить тебе, что эти особые указания имеют своим источником власть самого высокого уровня?
— И я намерен добиваться, чтобы сама эта власть их и отменила. Потому что, честно говоря, никакого смысла в них не вижу.
— Нам не всегда все дано понимать, Басторран.
— Комиссар, с учетом неотложности действий, о которых я только что говорил, могу я со всем моим уважением попросить тебя вернуться к ним?
— Как скажешь. Мы обсудим это в другой раз, в таком случае. Где твой человек?
Как будто услышав слова комиссара, Микин постучал в дверь, вошел, отвел Лаффона туда, где собрались курьеры, и вернулся к своему хозяину.
— Мой господин, кстати о сообщениях, мы получили уже несколько от Афри Кордензы. Она требует встречи с вами, и очень настойчиво.