28
Остаток ночи Ника провела… у Валдиса. Сама напросилась к нему, потому что не в состоянии была ехать домой. Оба едва переставляли ноги, Ника сразу поплелась к кровати, упала на нее. Валдис бухнулся рядом, обнял девушку, но до секса не дошло, наверняка у обоих была мысль: как хорошо лежать, а не стоять, сидеть или ходить.
Утром Валдис толкнул Нику, она промычала что-то бессвязное, значит, внутренний будильник ей тоже напомнил: пора.
— Поставь чайник, — промямлил Валдис, не открывая глаз.
— Сам поставь, — пробормотала она, повернулась к нему спиной и свернулась калачиком. — Я полежу.
— Тогда и я лежу.
Лежали. Однако внутренний звонок будил: вставай. Валдис поднес руку к глазам, еле разлепил веки — неумолимое время показывало, что уже и чайку не успеют попить. Ну а раз не успеют, то в запасе есть десять минут. Валдис опустил руку, закрыл глаза, но, представив лицо Ротвейлера, сел.
— Рота, подъем! — гаркнул он.
Автоматически села и Ника, но глаз не открыла:
— Ты с ума сошел. Чего кричишь?
— Вставай, у нас нет времени.
— У нас всегда нет времени. — И упала на подушку.
Валдис был уже на ногах, умылся, а Ника и не думала подниматься. Он взвалил ее на плечо и понес в ванную. Очутившись фактически вниз головой, она только вяло бубнила:
— Меня не кантовать. Садист. Верни на место… Ай!
«Ай» — это реакция Ники на то, что он поставил ее на ноги. Валдис открутил кран, приказал ей умыться и ушел. На кухне он бросил в пакет кусок копченой колбасы, хлеб и налил в бутылку воды из чайника. Постучал в ванную — ни звука. Он открыл дверь, его глазам предстала дивная картина. Вода лилась себе и лилась, а Ника в согнутом положении, поставив локти на раковину и подперев кулаками скулы, стояла с закрытыми глазами. Валдис набрал в ладонь воды и безжалостно плеснул в лицо Ники. Произошел атомный взрыв:
— А! Ты, придурок! Псих конченый! Я тебя размажу!..
Ника, девушка из девятнадцатого века, принялась махать кулаками, пардон — кулачками, которые не сравнить с кулаками Валдиса. Но он отступил в коридор, отбивая атаку руками:
— Полегче, полегче! Я все же мужчина, а ты меня обижаешь.
— Садюга! — Ника прошла в комнату, отыскала сумочку. — Издеваться над человеком! У вас там все такие?
— Ну, извини! Нам пора, Ротвейлер придет в ярость. Хочешь, чтобы он на куски нас порвал? Можешь остаться и спать, а я поеду.
— На чем ты поедешь? — огрызнулась она. — Тоже мне — Железный Феникс…
— Феликс, — исправил оговорку Валдис.
— Все равно! — Ника двинула к двери. — Поехали, черт тебя возьми. Даже воды не дал попить…
— На, пей. — Валдис протянул бутылку. Она взяла. Отпила, но не подобрела. — У, какая ты злая бываешь.
— Еще бы! — буркнула Ника, спускаясь по лестнице.
По дороге в прокуратуру они отгрызали куски от палки колбасы и от батона, запивали водой, чтобы протолкнуть. Тем не менее Ника вела машину к цели, не задерживаясь.
Владимир Васильевич был чернее тучи, нет, пожалуй, чернее черных чернил. Первым досталось оперативникам, которые не должны были упустить Энса, но упустили и прошляпили убийцу. Орал Владимир Васильевич так, что стены тряслись. Виновники помалкивали, шеф должен выпустить пар полностью, иначе в паузе его паровая машина получит новый заряд. На вопли прибежал прокурор, однако, увидев, что до смертоубийства дело не дошло, тихонько прикрыл дверь, предпочтя не вмешиваться.
Внезапно наступила благодатная тишина, которую в полной мере можно оценить только после бомбежки. Все замерли уже не от напряжения, а от наслаждения. Владимир Васильевич смотрел в сторону, он всегда заканчивал разгон, демонстрируя подчиненным свой свирепый профиль. Посидели, помолчали.
— Что с опросом гостей Кривуна?
Вопрос, заданный неласковым тоном, предназначался Степаняну, хотя на него зам не посмотрел.
— Практически всех опросили… — не закончил тот.
— Практически! — окатил его презрением Ротвейлер. — А должен был всех опросить. Дальше!
— Все гости так или иначе знакомы и с Энсом… — Степанян запнулся, ожидая после упоминания о банкире нового взрыва. Не случилось. — Были знакомы. Вычислить, кто из них подкинул ужа в вазу, невозможно.
— Хорошо. — В устах Владимира Васильевича слово «хорошо» означало «плохо». — Валдис, Ника! Что по Энсу удалось выяснить?
— Он поселился в номере, — Валдис взял на себя доклад, — просил его не беспокоить. Оплатил за полтора суток. Гостиница — проходной двор, кто приходил к нему, установить не удалось. Накануне убийства Энс позвонил администратору и заказал ужин, который принесла официантка в восемь вечера. Она последняя видела Энса живым, но убила не она. Девчонка работает в кафе при гостинице три года…
— Хватит про девчонку, — оборвал Владимир Васильевич. — Он пролежал почти сутки. Горничная не рвалась к нему убраться?
— Поскольку ключ он не сдавал, то…
— Понятно, — снова перебил его зам. — Катитесь все к черту. — Посланные дружно встали. — Валдис и Ника останьтесь. — Оба сели.
Владимир Васильевич следил за выходившими, храня молчание. Как только захлопнулась дверь, он опустил глаза на свои руки, лежавшие на столе, вздохнул миролюбиво:
— Нам сам черт мешает. Что у нас есть еще?
— Пистолет и уж, попавший в постель Энса. Последний пункт меня озадачил. Непонятно, как подбросили ужа. И нет ни одного предположения, кто это сделал.
Зам открыл ящик стола, оттуда выудил тощую папку, кинул Валдису:
— На, почитай.
Валдис взял, раскрыл, попутно поинтересовавшись:
— А что это?
— Протокол. Ты же знаешь, Энс вызвал милицию искать змею, промурыжил ребят до утра. Они пришли в особняк через день или два и решили тоже помурыжить его с сожительницей, записали по минутам каждый их шаг в ту ночь. Но не собирались искать шутника, других дел полно. Когда узнали, сколько у нас трупов со змеями, принесли протокол, мол, вдруг пригодится. Я читал, но там ничего нет, за что можно уцепиться. Почитай и ты внимательно. Что с пистолетом Маркова?
— Тот же вариант с неизвестным, — листая протокол, сказал Валдис. — Варвара Даниловна высказала мысль, что пистолет забрали во время похорон. Может, и так, но почему ствол всплыл только сейчас? Где он был раньше?
— А Варвара Даниловна не могла сама отдать пистолет убийце?
— Запросто, — уверенно заявил Валдис. — Была у нас с Никой такая мысль, но доказать ее невозможно. Если бы у Марковых остались родственники, то они бы и попали в подозреваемые, а так… Друзья вряд ли возьмут на себя роль карателя.
— Верно, — кивнул Владимир Васильевич. — Валдис, думай. А я подумаю, как вытащить Платона.
— Придется рисковать и звонить Бамбе под видом «ошиблись номером», — сказал Валдис. — Но это опасно. Звонить можно только один раз, ну, два. Он может быть в любом месте, уйти через минуту после звонка, его не успеют подхватить, следовательно, не проследят за ним. И не дай бог он догадается, что мы…
— У меня родилась идея получше, — неожиданно улыбнулся зам, что случается крайне редко. — В городе отключены таксофоны, оставили десять штук. Возле них дежурят круглосуточно. Так что, когда Бамба позвонит тебе, его возьмут под наблюдение. В крайнем случае задержат. Идите.
В коридоре их ждали оперативники, подступили с банальным вопросом, что делать. Валдис развел руками:
— Не знаю. Пока отдыхайте и будьте в зоне досягаемости. Поехали, Ника.
— Куда? — Она бежала за ним, так как он шел размашистым и скорым шагом.
— Для начала поедим.
В кафе под открытым небом посетителей не было, их обслужили быстро. Валдис ел и читал протокол. Раздался звонок. Номер не был определен.
— Слушаю, — сказал в трубку Валдис.
— Убийцу нашел?
— Нашел.
— Да? — удивился Бамба. — И где он?
— Его еще надо поймать.
— Тогда скажи, кто это.
— Скажу. Только когда мне отдадут Платона Холода. Идет?
— Подумаем.
Валдис сразу же набрал номер зама:
— Бамба звонил.
— Понял, сейчас узнаю, как с ним обстоят дела.
Валдис положил трубку на стол, отодвинул тарелку — аппетит улетучился, потом и локти водрузил на стол.
— Зачем ты солгал Бамбе? — спросила Ника.
— Да пошел он… — И уткнулся в протокол, перечитал, сложил листы. — Поехали к ребятам, может, на словах что-нибудь добавят.
— Мы в подробностях все записали, — сказал кэп, он был старшим в ту ночь, когда их вызвали к Энсу. — В мельчайших. Из-за какого-то ужа этот Энс устроил такой переполох, а мы ему в отместку…
— А двери, балконы, окна проверяли? — поинтересовался Валдис.
— Все проверили, чужой мог проникнуть в дом только с шапкой-невидимкой.
— Спасибо.
Ударили по рукам, Валдис с Никой вернулись в машину. Она взялась за ключ зажигания, но он ее остановил:
— Не торопись, ехать нам некуда.
И уткнулся в протокол. После прочитанного абзаца он надолго задумывался, представляя, как и по каким точкам передвигались люди, а планировку в доме он запомнил. Ничего дельного в голову не пришло. Валдис откинулся на спинку кресла, закинул голову и прикрыл веки.
И Ника улеглась боком на спинку сиденья, смотрела на него и думала. Не об убийце, а о нем. Наверняка у него нет недостатка в женщинах, почему же он к ней пристает? Не из-за папы же! Нет, такие люди горды и самолюбивы — это его плюс. Но Валдис неуравновешен, груб и напорист — это минус. Он искренний, правда, его искренность частенько переходит в невоспитанность, но это качество тоже можно отнести к плюсам. Ника вдруг поймала себя на мысли, что слишком уж рационально подходит к нему, а ведь вопрос в том — любит ли она его? Кто ж ответит? Иногда ей кажется, что влюблена в него по уши, а иногда…
— Представь, — заговорил он, — ты приходишь домой. Ты сыта, пьяна, устала. Ложишься в кровать, а под одеялом тебя ждет змея. И ползает по тебе…
— Брр! — передернула плечами Ника.
— Вот именно. Ужа положили под одеяло…