– Нет уж, хватит с меня и этого подарочка! – и продемонстрировала свою правую руку, на которой вольготно расположился наруч в виде паука из серебра и хрусталя.
Пожав плечами, путник сказал:
– Не хочешь – не надо, но это действительно просто украшение. Первое заклятие, которое я выучил.
Демонесса фыркнула, в ее глазах зажглись насмешливые огоньки.
– Не смеши меня! Я скорей поверю, что первым своим заклинанием ты что-то взорвал!
Не смутившись, темный эльф ответил:
– Не-а, взорвал я вторым, и не что-то, а замковую оранжерею! А браслет я сделал для сестры на день посвящения! И это действительно было мое первое заклятие. – Немного подумав, он добавил: – Первое удачное.
– И что это за день посвящения такой? Посвящения во что? В маги? – заинтересовалась демонесса.
– Нет, это день, когда девушка выбирает себе свои первые клинки. Главный день для будущей Танцующей с клинками!
Погрузившись в воспоминания о доме, я слегка отвлекся.
– Ладно, так и быть, поверю!
Меня обдало порывом горячего воздуха: взглянув на ладонь, я увидел, что браслет с нее незаметно испарился. Глубокомысленно хмыкнув, произнес:
– Пожалуйста!
– А я спасибо и не говорила! – ответила демонесса, примеряя браслет.
– Хоть имя свое скажи! А то на «эй ты!» будешь обижаться.
Демонесса мгновенно ощерилась, демонстрируя свои ровные белые зубки, и зашипела, как клубок змей, очень злых змей!
– Может, тебе еще и заклятие-ключ от моего замка дать, где великие артефакты лежат?
Смутившись, я поспешил ее успокоить:
– Чего ты так нервничаешь? На фиг мне твои великие артефакты нужны? У меня уже один есть, а, как я недавно узнал, попарно они не уживаются!
– Потому что тот, кто узнает истинное имя демона, сможет им повелевать! И не делай вид, что ты об этом не знаешь! – обличающе выкрикнула она, тыча в меня наманикюренным коготком.
– Ну, если честно, демонологии меня учитель в общем-то и не обучал, так, пара заклятий для уничтожения особо опасных, и все. – И, сказав это, я надолго замолчал.
– Чего молчишь? Стыдно, что ли, стало?.. Может, снимешь? – попросила она, опять демонстрируя мне наруч.
– Стыдно! – честно ответил я. – Мало меня учитель по голове бил! Побывать в преисподней и накрошить кучу демонов, а про антидемонические заклинания забыть!!! – Дальше я произнес непереводимые идиоматические выражения темноэльфийского фольклора. – А снимать твой наруч я не буду, жить мне еще не надоело. А если не хочешь говорить свое имя, скажи хотя бы прозвище, надо же мне тебя как-нибудь называть!
– Можешь звать меня Ангелина! – нехотя ответила она.
– Довольно странное прозвище для демона, ты так не считаешь?
– Нормальное имя! Мне его дали за мой ангельский характер!
Ответить на это наглое заявление я не успел. Из придорожных кустов на меня кинулся скелет гигантского волка. Его челюсти щелкнули в паре дюймов от моего лица, обдав запахом тления. Продвинуться дальше ему помешала плеть из живого огня, захлестнувшая его шею. Рывок – и на землю рухнул обезглавленный костяк, а прекрасная демонесса поправила прядь волос и, усмехнувшись, двинулась ко мне.
– За тобой должок, малыш.
Ответить я опять не успел, из кустов за спиной Ангелины выплыла костистая фигура в развевающемся саване. Увидев Ангелину и остатки своей собачки, она быстро сложила два плюс два и попыталась сграбастать девушку своими лапами. Но, схлопотав в лоб самую мощную молнию, на которую я был способен, передумала и метнулась ко мне.
– Один – один! – успел проорать я, прежде чем она меня достигла.
И я принялся познавать прелести рукопашной с умертвием. Для не знающих основ некромантии поясню: умертвие – это такой умственно недоразвитый лич. Обладая силой лича и мозгами зомби, эта тварь превосходит по опасности и тех и других, вместе взятых. И хотя я удачно уходил от его смертоносных объятий, жизненные силы все равно покидали меня, вытягиваемые потусторонней аурой этого существа, даже несмотря на магические щиты. Пару раз в схватку пыталась вмешаться Ангелина, ее огненные плети, щелкающие то тут, то там, изрядно подпортили мне нервы, умертвие же, кажется, их просто не заметило. Но в конце концов мне удалось проскользнуть ему за спину и, вознеся хвалу Баст, всадить жертвенный нож ему между лопаток. Полыхнула ослепительная вспышка, и на землю осыпались, громко стуча друг о друга, обугленные кости.
Тут же откуда-то издалека до меня донесся крайне недовольный и очень знакомый голос:
– Опять мертвечина? Ничего посвежее нет? Чем ты там занимаешься?! Ой, держись!!!
Крикнув это, она замолчала, но с двух сторон от дороги из земли ударили потоки голубого света и из-под земли стали подниматься четырехрукие воины с кошачьими головами, их тела стеклянисто отблескивали, а в глазах пылал голубой огонь. Прозвучал звон хрустальных колокольчиков, и все как один они повернулись на запад и обнажили клинки. Из-за леса донесся вой, странный вой, ни одно живое существо не смогло бы издать ничего подобного. Этот вой буквально иссушал душу, выпивая из нее все чувства и оставляя только страх, дикий животный страх.
Я хладнокровно все это констатировал, глядя как бы со стороны. Врожденный иммунитет к психотропным заклинаниям передавался в нашем роду по наследству, и сейчас, когда мое тело отчаянно боялось и хотело бежать – все равно куда, лишь бы подальше отсюда! – я железной хваткой держал его на месте. Интересно, что было бы, если бы на нашем месте оказался какой-нибудь торговый караван?
– Бойня была бы! – ответила Ангелина. Наверное, последнюю мысль я высказал вслух.
Сама Ангелина держалась тоже неплохо, лишь слегка побледнела и вздрагивала время от времени из-за пробегающей по телу дрожи.
– Знаешь, что это? – спросил я, уже зная ответ.
– Дикая охота, – ответила она сразу.
– Правильно, так что давай сюда свою руку, нам понадобятся все наши силы.
Она невесело улыбнулась и сказала:
– Уже меня не боишься?
– Не боюсь и уважаю! И ты, во всяком случае, приятна глазу!
С этими словами я разомкнул браслет на ее руке, она снова улыбнулась, на этот раз уже веселее.
– Я приятна не только глазу, и, если выживем, ты это узнаешь, – томно пропела она, приняв облик суккуба. – Если бы еще твой браслет не мешал мне восстанавливать мои силы… Из-за него мой запасник почти пуст.
– Ты хочешь сказать, что на поляне ты сражалась со мной с пустым запасником? – слегка ошарашенно спросил я.
– Да, а что? – пожала она плечами. – Или ты думаешь, за что меня в цвете лет в ковер запаковали?
Ничего не ответив, я достал из одного из пространственных карманов черную шкатулку с орнаментом из черепов.
– Что это? – спросила Ангелина, подходя поближе.
– Подарок тетушки Милерисы, семена ее любимого фикуса. Надеюсь, они прорастут!
С этими словами я высыпал содержимое шкатулки в одну из оставшихся после появления големов воронку и развернулся на запад, готовясь встретить противника. Вот зашевелились листья на нижних ветвях, и из зарослей метнулись костяные гончие, их встретил свист обсидиановых клинков. Зазвенело разбиваемое стекло, затрещали разрубаемые кости, и во все стороны брызнули их осколки. Големы схватились с гончими, увлеченно истребляя друг друга. Бой шел на равных, странный бой – ни одного крика не раздавалось из гущи схватки, големы и гончие сражались молча и умирали тоже молча. Стремительный натиск гончих натолкнулся на холодную непоколебимость сомкнутого строя. Големы сражались, как единое существо, на место павшего тут же становился следующий, и, потеряв несколько десятков своих, гончие вынуждены были отступить.
Но вот вслед за гончими показались загонщики, десятки умертвий выплыли из леса, и судьба големов была решена. Короткая атака практически неуязвимой нежити – и лишь блеск осколков стекла в траве напоминал об их самоотверженной гибели.
Покончив с големами, умертвия с уцелевшими гончими двинулись к нам. Но добраться до нас им было не суждено: стремительных гончих встретила подготовленная мной кислотная завеса – влетевшие туда гончие выпадали оттуда отдельными полуразъеденными фрагментами. А на умертвий Ангелина обрушила настоящий шквал огненных шаров, они взрывались в воздухе, проливаясь огненным дождем и оставляя на земле огромные дымящиеся воронки. Отброшенные взрывами и облитые пламенем умертвия вновь поднимались в воздух и продолжали плыть в нашу сторону. Глядя, как жидкий огонь стекает с их балахонов, я подумал, что кислотная пелена им тоже не слишком помешает, и принялся плести новые чары.
И хотя огонь не причинял умертвиям вреда, огнешары Ангелины смогли их задержать, взрывы отбрасывали умертвий назад, выигрывая драгоценные секунды, которые требовались им, чтобы опять подняться в воздух. Правда, и орку понятно, что долго так продолжаться не может, а значит, пришло время моих чар. Я уже успел забыть свое обещание самому себе про осторожность в экспериментах…
Вших-х-х-х-х.
Будто порыв ветра пронесся над полем боя с последним словом, сорвавшимся с моих губ, миг – и невидимая волна накрыла наступающих умертвий: сталкиваясь с ней, они рассыпались прахом, а вместе с ними и все, что попадалось ей по пути. В прах превращались камни, трава, деревья, и в конце концов прахом осыпалась почти пара квадратных лиг леса передо мной.
– Шепот тьмы.
– Что? – встрепенулась, будто очнувшись от сна, Ангелина.
– Я назову его «Ше…».
Договорить я не успел – тьма скрыла от меня мир, и в глубине сознания промелькнула последняя мысль: «Неужели опять?»
Поздно вечером, едва успев к закрытию ворот, в небольшой провинциальный городок Принт въехала роскошная карета. Остановить ее стражники у ворот не посмели, ведь даже герцог Гримгорей, владыка местных земель, разъезжал в куда более скромном экипаже. Карета, нигде не задерживаясь, проследовала прямо к постоялому двору. А так как новости в подобных поселениях разносятся со скоростью летящего из баллисты камня, встречать ее выбежала вся прислуга постоялого двора, как, впрочем, и все его постояльцы, им ведь тоже было интересно!