[172] прокричала пять раз. Поскольку день был особенным, женщина решила, что птица несет послание, и истолковала его как предупреждение о том, что ей осталось жить пять лет. Вскоре она сильно заболела, но настолько не сомневалась, что выздоровеет и проживет свое, что отказалась от последнего обряда соборования. Умереть, не получив отпущения грехов, с душой, все еще запятнанной неисповеданными грехами, означало быть обреченным на более длительное пребывание в чистилище — жестоком лиминальном царстве, где души мучительно очищались от грехов, прежде чем попасть на небеса. Глупость женщины могла даже обречь ее на вечные страдания: поскольку она не получила перед смертью христианской милости, ее душа могла попасть в ад.
Такие пугающие истории были призваны разубедить людей верить гаданиям, и, возможно, на некоторых они действовали. Очевидно, что никакие церковные причитания не смогли бы полностью это искоренить: слишком велико человеческое желание знать, что нас ждет в будущем, и иметь некое подобие контроля над своей жизнью. Кроме того, существовали и другие способы прорицания, гораздо более надежные и менее подверженные вмешательству демонов. В частности, движение небесных тел могло рассказать очень многое, а при правильной интерпретации — дать важные предсказания.
Клас Якобс ван дер Хек. Шабаш ведьм
1636. The Rijksmuseum
Как и к схемам быстрого обогащения, к астрологии обращались те, кто хотел преуспеть. В то время как заключение сил звездных лучей в магические кольца на протяжении Средневековья и раннего Нового времени все еще оставалось в значительной степени экспериментальным, многие чувствовали себя более уверенно, используя астрологию для предсказания будущего. Самый простой вариант астрологического гадания заключался в наблюдении за небом и толковании необычных явлений, которые там возникали. Один из самых известных примеров подобного гадания содержится в Англосаксонской хронике — своде историй, где ежегодно фиксировались события в Англии вплоть до XI века. Здесь же описываются предзнаменования, предшествовавшие печально известному нападению на аббатство Линдисфарн в 793 году: «Страшные предзнаменования повисли над землей Нортумбрии и привели ее людей в ужас: это были удивительные молнии и ураганы, в небе кружили огненные драконы. Вскоре последовал великий голод, а затем, в том же году, на шестой день до январских ид, ужасные набеги язычников разрушили храм на острове Линдисфарн, они устроили свирепые грабежи и резню».
Непогода и «огненные драконы» были приняты за знак Божий, предвещающий страшные события, возможно, в наказание за человеческие грехи. Современные историки иногда предполагают, что описание огненных драконов относится к комете, однако нет никакой информации о кометах, пролетающих в тот год в небе (хотя более ранние записи Англосаксонской хроники верно фиксируют появление кометы в 729 году)[173].
Хроника могла описывать какое-то метеорологическое явление или, как вариант, северное сияние.
Хотя кометы признавались частью устройства Вселенной, все же считалось, что они несут в себе знаки грядущих событий, редко хороших. Комета 729 года была истолкована Бедой Достопочтенным в его «Церковной истории» как предупреждение о кровопролитии, которое вскоре последовало, включая «ужасную чуму сарацин, [которая] опустошила Галлию», и смерть «посланника Божьего Эгберта» и Осрика, короля Нортумбрии.
Появление на Пасху 1066 года кометы Галлея также было истолковано как предвестие раздоров. На гобелене из Байё изображены люди в Англии, удивляющиеся этому небесному телу, и герцог Вильгельм Нормандский, который спрашивает совета, не является ли оно знаком того, что ему, Вильгельму, следует вторгнуться в королевство[174].
Все эти астрономические события воспринимались как божественные послания и приобрели еще большее значение, когда широко распространилась идея звездных лучей. Убеждение, что лучи от звезд и планет оказывают влияние на Землю, впервые дошло до христианской Европы в XIII веке через De radiis stellarum («О лучах»), текст, приписываемый багдадскому философу аль-Кинди (ок. 801–873)[175]. Утверждалось, что лучи, падающие на Землю, могут влиять на жизнь людей, а также на естественные процессы в нашем мире. Поэтому, когда зимой 1664 года появилась комета и оставалась видимой до следующего года, ее сочли не просто сигналом о необычайно сильной эпидемии чумы, которая вот-вот должна была опустошить Лондон, а причиной ее возникновения. Теория заключалась в том, что магнитное поле звезды могло притягивать вредные испарения — миазмы — с земли, делая воздух токсичным и нарушая баланс гуморов у людей. В этом смысле, по крайней мере по мнению некоторых мыслителей, небесные предвестники были особенно надежным средством гадания, поскольку за ними действительно следовали определенные события.
Однако сложность того, как устроено небо, позволяла понять гораздо больше этого. По словам астронома XIII века Гвидо Бонатти, «астролог знает все. Все, что происходило в прошлом, все, что произойдет в будущем, — ничего от него не скрыто, поскольку он знает влияние небесных движений, которые были, которые есть и которые будут, и поскольку он знает, когда они подействуют и какие последствия возымеют»[176].
Гвидо наняли советником императора Священной Римской империи Фридриха II, и, хотя его самоуверенность несколько чрезмерна даже для того времени, это служит хорошим примером, как много возможностей некоторые люди видели в звездах. Важно также помнить, что Гвидо был исключительно образованным человеком, прекрасно разбирающимся в математике и движении планет. Хотя современные читатели могут скептически относиться к его утверждениям, логика, которую он применял для того, чтобы прийти к своим выводам, была совершенно рациональной в контексте знаний, доступных в то время.
Знаменитые клиенты Гвидо Бонатти — среди них назовем правителя Равенны Гвидо Новелло да Поленту и Гвидо I да Монтефельтро, лорда Урбино, — разумеется, подвергали его навыки испытаниям. Информация, которую они искали, неизменно включала в себя предсказания, имевшие практическое применение, — например, когда лучше всего вести переговоры с противником или каков будет исход битвы. Похоже, что Монтефельтро особенно серьезно относился к предсказаниям Бонатти и следовал всем его указаниям относительно времени — от того, когда надевать доспехи, до того, когда седлать коня. Одна история (возможно, и вымышленная) утверждает, что Бонатти точно рассчитал исход битвы при Форли в 1276 году, предсказав, что Монтефельтро одержит победу над Джованни д’Аппиа, главнокомандующим армией папы Мартина IV, но при этом получит ранение. Бонатти не просто оказался прав — Монтефельтро был настолько уверен в предсказании, что, по-видимому, разослал сообщения о победе еще до начала битвы.
Талант Бонатти и ценность астрологических прогнозов как таковых вышли далеко за пределы XIII века. Его самый известный текст, «Книга астрономии», перевели на различные языки, включая итальянский, английский, немецкий и французский, и читали в герцогских и королевских дворах по всей Европе. Одна из версий, содержащая также выдержки из других астрономических трудов, была подарена Генриху VII Английскому примерно в 1490 году[177]. Сложно сказать, читал ли король этот текст лично: издание и сегодня находится в прекрасном состоянии и почти не имеет характерных пометок на полях или дополнительных примечаний, которые обычно свидетельствуют о том, что с книгой интенсивно работали. Однако отказ от чтения подобных трудов не означает, что правители игнорировали астрологов, как мы увидим это на примере внуков Генриха VII.
В апреле 1555 года Елизавета поручила Джону Ди составить для нее гороскопы. В то время она была еще принцессой и балансировала на грани между ролями преданной младшей сестры действующего католического монарха Марии I — наследницы престола в случае смерти Марии — и фигурантки протестантских заговоров, стремящейся сместить свою сестру. Это был переломный момент. В сентябре 1554 года объявили, что Мария беременна от своего мужа, принца Филиппа (будущего Филиппа II, короля Испании). К июню 1555-го, когда ребенок должен был появиться на свет, события могли развиваться по одному из четырех вполне реальных путей. Если Мария и младенец выживут, то будет обеспечена католическая преемственность, а Англия вступит в более тесный союз с Испанией и империей Габсбургов. В этом случае Елизавета выйдет из игры, выбыв из линии престолонаследия, и потеряет свою политическую значимость. Если Мария умрет во время родов — такой риск имелся, учитывая, что ей было тридцать восемь лет и, по мнению медиков, ее жизни угрожала реальная опасность, — но ребенок выживет, то, согласно новому законодательству, принятому в начале года, Филипп станет управлять Англией до его совершеннолетия. Это был глубоко непопулярный сценарий среди некоторых групп в Англии: протестанты, очевидно, не хотели видеть полную победу католицизма, но одновременно и английские католики также опасались, что Англия никогда не избавится от контроля Габсбургов. В этом случае существовала вероятность переворота, в результате которого ребенка-монарха свергли бы с престола, заменив Елизаветой. Если младенец умрет при родах или у Марии случится выкидыш, вероятность еще одной королевской беременности казалась весьма сомнительной, а значит, Елизавета останется преемницей своей сестры. Последний сценарий заключался в том, что и Мария, и ребенок умрут, оставив Филиппа без опоры в Англии, а Елизавету — действительной королевой.
Все эти варианты представляли для Елизаветы большой риск. Ей грозили покушения со стороны членов фракции Марии, которые хотели нейтрализовать угрозу протестантства в ее лице. Елизавету также могли вовлечь в заговоры против Марии, что привело бы к ее казни за измену. Даже если бы при самом счастливом исходе она стала королевой, потребовалось бы время, чтобы укрепить поддержку народа на случай, если кто-то попытается оспорить престолонаследие. Учитывая, как много было поставлено на карту и как неустойчива была политическая почва, стоит ли удивляться, что Елизавета заказала гороскопы для Марии, Филиппа и себя?