[192]. Во фламандской традиции лягушка также связана с богохульством. Элина Герцман утверждает, что композиция картины: приковавший к себе внимание оратор в правой части изображения и застывшая толпа слева — это намеренная пародия на изображения того времени Христа или святых, творящих чудеса перед верующими. Если такая интерпретация верна, то смысл «Фокусника» в том, что магам нельзя доверять: они переворачивают с ног на голову саму суть добра и высмеивают христианскую веру.
Однако то, как сильно это предупреждение подействует на зрителя, зависит от его знакомства с подобным моментом: резонанс получится только в том случае, если ситуация узнаваема. На своем наименее аллегорическом уровне картина представляет собой уличную сцену. Лично мне «Фокусник» кажется очаровательным: он так много сообщает о ведунах и магии того периода. Здесь представлен целый спектр мнений и эмоций — от благоговения до недоверия, от веселья до презрения. Некоторые предполагают, что вся магия — это мошенничество, призванное лишить доверчивых людей денег, но также признают, что людей из всех слоев общества привлекало мастерство ведунов.
Последняя глава посвящена изучению того, как маги изображались в обществе — в искусстве, популярных формах развлечения и книгах, а также в различных посланиях, чьими авторами были как критики магии, так и ее сторонники. До сих пор мы рассматривали в основном то, что делали ведуны, но, чтобы полностью понять мир, в котором они жили, нужно также взглянуть в целом на культуру, частью которой они являлись. А еще это кажется подходящим способом закончить наше путешествие, потому что мы получим представление о том, как магия развивалась на протяжении веков. Взгляды европейцев неизбежно менялись с течением времени: люди метались между терпимостью и страхом, и магия рассматривалась то как шанс расширить возможности, то как форма развлечения. То, что воспринималось всерьез одним поколением, высмеивалось другим; то, что считалось полезным инструментом для одной части общества, другая рассматривала как большой грех. Лучший способ понять эти контрастные взгляды — изучить, как магия представлена в популярной культуре того периода, где можно отчетливо проследить, как ведуны со всей своей неоднозначностью вплетаются в полотно повседневной жизни.
Анонимный автор. Шарлатан
Ок. 1619–1625. The Rijksmuseum
В Средневековье магия являлась неотъемлемой частью не только повседневной жизни, но и развлечений. Людей интересовало, как она работает, чего можно достичь с ее помощью и приемлема ли она, — тот факт, что вы читаете эту книгу, говорит о том, что она все еще сохраняет часть своей силы. Как и в современной культуре, к ней не всегда относились серьезно или уважительно. Чудесные фокусы, которые на самом деле вовсе не имели отношения к магии, но выглядели достаточно эффектно, чтобы заворожить аудиторию, были обычным делом. Магия и маги также проникали в пьесы и рассказы, где их использовали, чтобы обсудить более широкие проблемы и узнать правду о мире. Но, прежде чем перейти к драме и литературе, давайте вернемся к картине Босха и фокусам, которые на ней изображены.
Выступление фокусника — несмотря на моральный посыл самой картины — явно призвано развлечь собравшуюся толпу. Учитывая вещи, разложенные на столе, он явно подготовил несколько трюков. В запечатленный момент он, по-видимому, показывает, где был спрятан маленький шарик: возможно, тот находился под одной из чашек, а может, появился в руке фокусника, хотя и должен был находиться под чашкой. В любом случае общий принцип знаком нам и сегодня: «чашки и шары» продолжают показывать на магических шоу по всему миру. И правда, поразительно, как долговечны некоторые фокусы. В 1584 году Реджинальд Скот, джентльмен из Кента и известный скептик, опубликовал «Разоблачение ведовства». Трактат якобы является опровержением способностей ведьм и ведунов: в нем утверждается, что ни те ни другие не могут совершать приписываемые им действия. В доказательство этого в «Разоблачении» содержится несколько сотен страниц заклинаний и ритуалов, что, как ни парадоксально, делает его одним из самых полных и доступных справочников по магии из когда-либо существовавших. Было ли так задумано или же это побочный эффект — вопрос спорный: Скот высмеивает каждое из записанных им заклинаний, но ничто не мешает любопытному читателю опробовать их на собственном опыте. Один из его наиболее убедительных аргументов в пользу обманчивости магии, однако, описывает несколько фокусов и способы их выполнения. Скот объясняет, как совершить «выдающиеся подвиги с одним или несколькими шарами», показывая, что предполагаемая магия — это простая ловкость рук:
Положите перед собой три или четыре шара и столько же небольших подсвечников, чашек, баночек для соли или крышек от нее — то, что подходит лучше всего. Затем сделайте вид, что кладете один шар в левую руку, и продолжайте притворяться, что крепко держите его: затем возьмите один из подсвечников или другой предмет (с отверстием в основании и не слишком большой) и сделайте вид, что помещаете под него шар, который якобы находится в вашей левой руке. То же проделайте с другими подсвечниками и шарами. При этом используйте некое заклинание или формулу из слов, которую обычно произносят. Затем возьмите одну свечу рукой и подуйте, произнеся: «Вот, вы видите, она исчезла»; теперь загляните под каждый подсвечник с подобающими словами и изяществом, и зрители будут удивляться, куда все делось… Но больше всего они поразятся, если, показывая, что под другими подсвечниками, взятыми левой рукой, ничего не остается, вам удастся подложить шар под один из них… чудо будет еще большим[193].
Это описание явно похоже на трюк с картины «Фокусник» и высмеивает, как и Босх, любого, кто попался на удочку ловкачей. Далее в «Разоблачении» рассматривается целый ряд других фокусов, в том числе как заставить монету провалиться сквозь стол, развязать завязанный платок, используя только слова, сжечь кусок шнура и снова собрать его из пепла и «вытащить изо рта бесчисленное множество шнурков, какого цвета и какой длины вы бы ни пожелали». Скот ясно дает понять, что большинство подобных представлений не могут причинить никакого вреда, так как в них нет реальных попыток колдовать: это всего лишь простые движения, и предназначены они в первую очередь для развлечения. Подобные «магические» шоу, направленные на то, чтобы восхитить и поразить публику ненастоящими чудесами и иллюзиями, были популярны в средневековый период и, как следует из картины Босха, приходились по вкусу как знати, так и более широкой публике.
Произведения Джеффри Чосера дают нам представление о том, каких чудесных развлечений ожидали придворные XIV века. Чосер увлекался астрологией и оккультными науками: алхимией, физиогномикой и астрономией — все это можно найти в его произведениях. Хотя он никогда полностью не погружался в сверхъестественное, его явно интересовало, как работают кажущиеся магическими предметы. Где-то между 1391 и 1393 годами он написал «Трактат об астролябии» — якобы посвященный «маленькому Льюису, моему сыну», хотя работа слишком сложна, чтобы пригодиться ребенку. Астролябия — это искусный инструмент, с помощью которого можно рассчитать положение небесных тел относительно того, кто делает замеры. Вероятно, ее изобрели в эллинистическом мире примерно во II веке до нашей эры, затем переняли и усовершенствовали в исламском мире в IX или X веке, и в конце концов она попала в Западную Европу через Португалию в XI веке. Трактат Чосера во многом основан на арабских источниках, переведенных на латынь, которые он затем перевел на английский и приложил к ним примеры, относящиеся к долготе и широте Южной Британии. Необычайно активно астролябии применялись в навигации, хронометрии и астрологии — из них некоторые перечислены в произведениях Чосера[194].
Астролябия — древний астрономический прибор для определения координат и положения небесных объектов
The Metropolitan Museum of Art
В «Рассказе сквайра» интерес Чосера к астрономии сочетается с его увлечением псевдочудодейственными предметами. В этой истории король по имени Камбускан в честь празднования двадцатого года своего правления устраивает пышный пир. Во время праздника в зал неожиданно въезжает рыцарь на необычном медном скакуне. Новоприбывший любезно представляется, сообщив, что он посланник, «государя славного вассал, которому Аравия подвластна, а также Индия»[195] и привез подношения для Камбускана. Но самым впечатляющим оказывается сам конь, тот, что «легко и не просрочив ни минутки» скачет:
Куда угодно вас перенесет.
Будь день погожим иль, наоборот,
Пусть дождь холодный хлещет неустанно,
Вас этот конь доставит невозбранно
В любое место, выбранное вами,
А если, как орел, над облаками
Вы захотите совершить полет,
Он, не пугаясь никаких высот,
По воздуху домчит вас, верьте мне
(Хотя б вы спали на его спине)[196].
Медный конь способен летать, необычайно быстро передвигаться и выполнять указания без постоянного контроля со стороны всадника. Придворные Камбускана в изумлении собираются вокруг коня, желая понять, как он работает. Один из наблюдателей предполагает, что он похож на мифического Пегаса, который летал на огромных крыльях; другой предупреждает, что это может быть уловкой, наподобие деревянного коня в Трое, и в нем могут находиться вооруженные солдаты. Третий шепчет своему другу, что все ложь: конь — «это чар волшебных плод, подобный тем, которыми народ жонглеры тешат в праздничные дни…» Правда, все предположения оказываются неверными, что в конце концов и раскрывает посланник. Он сообщает королю: