Меня передернуло от воспоминаний. Хьюн. Толстый очкарик, которому я случайно разбила нос после неудачной попытки облапать мою грудь своими сопливыми ладонями. Фу.
– Есть разница между женщиной и заключенной, – не особо проникшись триадой, пояснил Леннер раскрасневшейся южанке. – Вы ощущаете эту разницу, мисс Чайлди? Женщины не сидят в тюрьмах. В тюрьмах сидят заключенные. Закон для всех один.
– Вы так прикалываетесь? – возмутилась она. – Одно дело – оскорбить стража. Случайно! И другое – свернуть младенцу шею. Все заключенные разные. И почему-то к мужчинам в трусы никто не лезет.
– Ты просто не была в Обители, – не удержалась я от комментария, – там действительно никого не делят по половому признаку. Будь ты женщина или мужчина, стражам все равно, тебя ждет неминуемая гибель. Конечно, оскорбление представителя конгресса считается серьезным правонарушением, но за него тебя бы никогда не заключили под стражу Обители, даже в самом наихудшем исходе судебного дела. В Обитель попадают маги, осужденные за крайне тяжкие преступления, такие как убийство, воровство, или педофилия, или, если тебе угодно – убийство младенцев, а исправительный центр существует для малолетних преступников, неудачливых мошенников и для правонарушителей порядка.
– Мы сейчас не в Обители и не в исправительном центре! – напомнила южанка. – И сутками держать заключенных в путах, как собак на привязи, кощунство! Вы согласны? Капитан Леннер?
Некромант промолчал. Лимит общения с заключенными на сегодня исчерпан. Южанка, заметив это, откинулась на обитую черной кожей спинку заднего сиденья.
– Хотя зачем я вас вообще спрашиваю? – не догадываясь, что пора бы уже замолчать и не злить Леннера понапрасну, она снова повернулась к нам. – Конгресс придумывал все эти дурацкие законы, и вы в том числе. Полагаю, к власти пришли садисты-извращенцы.
Я уставилась в зеркало. И встретившись с южанкой взглядом, сделала страшные глаза. «Что ты несешь, господи?» Конгресс существует более тысячи лет, а Леннер не питается чужой магией, соответственно ему около тридцати пяти, плюс-минус. Он никаким боком непричастен к регламенту, он просто исполняет обязанности капитана стражей.
Внедорожник качнуло. Я моргнула и с удивлением посмотрела в окно. Мы съехали на объездную магистраль. Никогда здесь раньше не была, ни с родителями, ни одна. Чтобы выехать из столицы, необходимо иметь нешуточный депозит в банке. Стоит ли объяснять, что я никогда не открывала этот самый депозит? Лишняя трата штергов, которых и так всегда не хватало.
– Куда мы едем? – насторожилась я, вглядываясь в смазанные очертания мохнатых деревьев, которые тянулись по обе стороны от дороги. – Еще несколько километров и мы покинем столицу. Из Нерона выпускают только с документами и банковским счетом, а…
– Я знаю, – перебил меня страж, намекая, что он все равно не расскажет про конечную точку назначения. – Не переживайте.
Я непонимающе переглянулась с южанкой. Все что нам остается, это сидеть и не задавать лишних вопросов. Куда бы мы ни ехали, это все равно лучше, чем изолятор, весь пропитанный табачным дымом Лесли и ненавистью Зака.
– Мисс Рейтли? – неожиданно Леннер протянул мне правую руку, ту, что была свободна и не придерживала руль. – Путы.
Путы? Я покосилась на его ладонь с массивными кольцами на пальцах и солидными часами, опоясывающими крепкое запястье, с заметно выступающими венами под кожей.
– Вы снимете путы? – зачем-то уточнила я и, дождавшись его короткого кивка, с радостью разрешила ему освободить затекшие, связанные друг с другом руки. – О-оу… – я с тихим стоном проследила, как с них спадает магия и разрушаются энергетические оковы.
– Я разберусь, почему в изоляторе с заключенных не снимают путы, – растирая мое запястье своими пальцами, пообещал он. – Не знал, что мистер Лесли практикует нечто подобное. Регламент этого не предусматривает.
Я зажмурилась, сгорая от желания нагло подсунуть ему и вторую руку. Своеобразный массаж. Остается надеяться, что не из-за жалости. Как же это приятно…
– Спасибо, – с открытой благодарностью прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями, от которых сводило каждый мускул в теле. Когда в последний раз моей кожи так нежно касались чужие пальцы? Я задумалась. Наверное, задолго до Обители. Очень задолго. В академии. Я отвыкла от этого. Леннер словно из другой жизни, хотя это очень странно, учитывая то, что он один из стражей.
– А я? – не слишком тактично влезла южанка, заставляя некроманта вспомнить, что мы здесь не одни, и с неохотой меня отпустить. – Я долго буду сидеть в путах?
– Долго! – неожиданно рявкнул Леннер, как кнутом стеганул. И плечами передернул. Злится? – А если, наконец, не заткнетесь, то побежите рядом с машиной. Я вам это гарантирую.
Учитывая скорость внедорожника, живой она не добежит.
– Это отдельный вид дискриминации? С заключенными Обители у вас нерабочие отношения?
Некромант сжал руль. Я лишь заметила, как опасно блеснули его глаза в свете фар, проезжающих мимо машин.
– Эй! – так и не дождавшись ответа, южанка громко его окликнула. – Я с вами разговариваю, капитан! Вы как? У вас со слухом все хорошо? Путы снимите!
Я судорожно вцепилась пальцами в сиденье, рискуя вылететь на дорогу через лобовое стекло – настолько резко затормозил внедорожник, съехав на обочину. Закрыв глаза, я только услышала, как Леннер вышел из машины, громко хлопнув дверью, а потом услышала, как закричала южанка и ее дверь тоже захлопнулась.
Я осталась в салоне одна.
Собрав все усилия, я приоткрыла один глаз, затем второй и глухо выдохнула. Магия, наложенная на внедорожник, застилала окна черной непроницаемой пеленой, за которой нельзя было ничего рассмотреть. Что ж… Я растерла лицо. Так даже лучше. Разборки между стражами и другими заключенными меня не касаются.
Южанка вернулась почти сразу. Осторожно забралась в машину и плотно прикрыла дверь. Без побоев или каких-либо видимых травм, разве что ее лицо перекосилось от неподдельного страха. Не хочу знать, что там сейчас произошло. Не хочу!
– Все нормально? – сочувственно спросила я.
– Нет, – отмахнулась она, переводя дыхание. – Ни хрена не нормально! До границы Нерона меньше пяти минут. Там дорожный знак висит.
Не может быть…
Я выглянула в окно, но черная пелена все еще не сползла со стекол.
– Нас не выпустят из столицы, – пробормотала я, – мы заключенные, плюс без документов.
– Ага, – южанка сжалась, – едем в машине с представителем конгресса. Кто это нас не выпустит? Не смеши. Другой вопрос, куда мы едем?
– И зачем?
– Куда и зачем?! – поддержала она. – И Лесли едет с нами, сукин сын, а еще две патрульные машины следом. Чует мое сердце, что обратно мы не вернемся или вернемся, но по частям.
Дверь распахнулась. Я внутренне подобралась, встречая Леннера настороженным взглядом.
– Что-то случилось? – он подозрительно замер, неправильно восприняв мою настороженность. – Мисс Рейтли?
– Н-нет. Ничего.
– Хорошо.
Страж захлопнул дверь и вырулил обратно на освещенную дорожными фонарями магистраль. Через несколько минут мы уже пересекли патрульный пост. Не выходя из машины, Леннер предъявил свое удостоверение, и нас сразу же пропустили вперед, без лишнего досмотра автотранспорта и пассажиров внутри. Решив не задавать лишних вопросов, на которые все равно не последует ответов, я закрыла глаза и сама не заметила, как задремала. Проснулась только утром и с удивлением обнаружила, что мы все еще в пути. Проезжаем мимо какого-то административного поселения далеко от границы Нерона.
Южанка спала на заднем сиденье. Путы с нее все-таки сняли, и даже разрешили улечься на спину и забраться с ногами на дорогущую кожаную обивку.
– Доброе утро, – негромко произнес Леннер, заметив мое пробуждение и тихую возню на одном месте. – Пить все еще хотите? – он показал мне стеклянную бутылку с кристальной водой. – Мы заезжали на заправку, но вы крепко спали, и я не стал вас будить.
Сонно зевнув, я с радостью потянулась за бутылкой. Пить хотелось жутко, и в горле все пересохло. В изоляторе приходилось отказываться от минералки практически каждый день за редким исключением. Снотворное и ночные кошмары вещи несовместимые.
– Кстати, – Леннер допил за мной остатки кристальной воды и растворил стеклянную бутылку в воздухе, – я передал ваше письмо.
– Правда? – не сразу поверила я. – Его пропустили через контроль?
– Нет. Я передал его стражу, а в свою очередь страж передаст его мисс Сандре Виттор.
Нехороший червячок шевельнулся в моих догадках.
– Никто бы из стражей не стал передавать письмо заключенной в обход контроля. Я-то знаю.
Никто, кроме…
– Вы правы. Мистер Рай посодействовал в этом.
Я окаменела. Холод сковал легкие.
– Вы разговаривали с мистером Райем? – выдавила через силу.
Не понимая реакции, Леннер в немом вопросе посмотрел на меня.
– И что он вам сказал? – представляя, что может наговорить Йонас, у меня забегали глаза и сердце застучало в висках. – Хотя… знаете, – я мотнула головой, – неважно, лучше мне не знать.
С соседнего сиденья раздался снисходительный смешок, а потом я ощутила, как на мое плечо легла крепкая мужская ладонь. Нежно. Осторожно. Капитан провел рукой по плечу, касаясь обнаженного участка на шее. Я затаила дыхание. Зачем он это делает? Ведь видит же, как это на меня влияет! И я… могла бы его остановить… Уверена, что одно мое слово вернуло бы его руку обратно на руль, но почему-то я не стала этого делать. Неожиданная поддержка Леннера, настолько неожиданная, приободряла меня и заставляла держаться. Казалось бы, какое ему дело до очередной судьбы заключенной, но нет…
– Мистер Рай не сказал ничего страшного, – успокоил Леннер, – все, о чем он рассказал, я либо знал, либо догадывался.
– А о чем вы догадывались?..
От самой мысли, что Леннер пересекался с Йонасом, мне становится не по себе. Не хочу, чтобы Леннер хоть что-то знал о моем пребывании в Обители. Это мерзко… Обитель – мерзкое место.