Я сотрясалась от глухих рыданий, сжавшись под помостом, судорожно продумывая все варианты. Что может сделать женщина на поле боя? Что я могу сделать? Лишенная магии, опустошенная, без резерва? Как помочь единственному человеку, судьба которого мне небезразлична? Ради которого я готова отказаться от свободы, только бы знать, что он жив. Самый разумный вариант – это позвать на помощь. Но кого? Все и так здесь.
– Как тебе удавалось скрываться от конгресса все это время?!
Леннер, уперевшись ногами в пол, резко поднял бедра вверх, перебросил через голову Стенли и перекатился, придавил потрошителя к дрожащим доскам и обеими руками поймал его голову в захват, пытаясь ее свернуть, как пробку на бутылке.
– А ты думал, что твоя магия единственная в этом мире? – захрипел Стенли. – Конгресс все необъяснимое приписал к первому резерву. Никто не стал разбираться в особенностях сплетений нашей магии. Древняя магия, Ларк, отличается от твоего пресловутого первого резерва.
Стенли откинул стража к стене, ударив ладонью в пол и подняв в воздух вихрь ледяной стихии, который потоком сшиб Леннера с ног.
– Ты можешь перебить хоть всех потрошителей в этом храме, – осматривая свой обрубок, сквозь клацающие от боли зубы процедил бывший капитан, – но тебе не хватит и жизни, чтобы истребить весь род старорожденных. Когда-то мы правили миром, только мы! Но смешение энергий более сильных со слабыми привело к рождению непотребных магов, которые позднее и породили двадцатые, пятнадцатые, тринадцатые резервы. Все существующие резервы, Ларк, включая твой, это наша магия. Магия старорожденных, тех, кто строил этот мир десятки тысячелетий назад, когда не было делений по силе и энергии. И ты только посмотри, к чему это привело? К рождению инвалидов, больных полумагов, которые размножаются с такой скоростью, что еще немного и наша конфедерация погрязнет в истощенных резервах. В грязи! Пока не поздно, Ларк, мы должны исправить свою ошибку, возродить ту магию, какой она была при моем рождении. Истинную. Без смешений. Иначе через пару тысячелетий о магии будут писать лишь в книгах. Да здравствуют двадцатые резервы, напрочь лишенные силы! Мешки с кровью и костями, бесполезные существа. Представляешь общество без магии, Ларк? Я – нет.
Леннер сплюнул кровь. В его взгляде проскользнула безликая тень презрения и жестокости.
– Ты потерял рассудок, друг, – прошипел страж, маневрируя между острыми когтями и магией Стенли, которая пыталась пришпилить его к стене леденящей волной. – Я тебя не виню. Почти все старорожденные утратили здравый смысл за столько-то лет жизни. Но ты однозначно переплюнул их всех.
Стенли хищно оскалился, показывая острые зубы.
– Ох, Ларк. Кто из нас безумен? – потрошитель расхохотался. Так что лично у меня сомнений в его безумстве не осталось. – Ты хочешь помешать мне исправить ситуацию, которая с каждым годом набирает плачевные обороты и непременно похоронит всех магов под руинами забвения через несколько сотен лет? Ты либо идиот, либо безумец! – потрошитель свысока посмотрел на капитана, который напряженно следил за каждым движением монстра, кружащего вокруг него. – Я надеялся, что в конце концов ты примешь мою сторону, но раз ты настаиваешь… Грех проливать кровь старорожденных, тех, кто даровал миру магию, и защищать инвалидов, грозящих уничтожить будущее. Я не позволю этого сделать. Ни за что! В тебе течет моя магия, Ларк, и во всех стражах течет моя магия, и в мнимых шутах, что сидят во главе конгресса, тоже течет моя магия. Вот совпадение, да? Когда я хочу, чтобы меня никто не видел, то меня никто не видит, потому что я один из основоположников магии, и все эти ваши резервы, – Стенли облизнул окровавленные губы и мерзко ухмыльнулся, – подчиняются старорожденным, а значит и мне.
Леннер растерянно обернулся. Стенли исчез, внезапно прекращая остервенелую схватку. Я выдохнула, не зная, то ли радоваться, то ли бояться его возвращения. Но ответ был более чем очевиден – бояться, определенно бояться.
Потрошитель появился из ниоткуда, нанося череду ударов со спины, придавливая Леннера к земле и раздирая когтями лицо, грудь, плечи, живот. Все, до чего он сумел дотянуться одной рукой, прорываясь через ослабевший щит первого резерва.
– Не суди меня строго, Ларк! – залившись победным смехом, потрошитель склонился над стражем, удерживаемый лишь тонкой гранью энергетического барьера. – Я убью тебя, а потом приду к тебе домой и отрежу руку твоей горячо любимой Амалии. Ну знаешь, только для того, чтобы восстановить справедливость. Моя-то отрастет, а твоя сестра хорошо регенерирует? Ой… – Стенли замер, – я совсем забыл, что она лишилась своего дара некромантии. Ну ладно, тогда я ее просто убью, чтобы не мучить.
Леннер зарычал, щит заискрился и под натиском потрошителя лопнул. Стенли незамедлительно сжал ладонь на мощной шее, собираясь придушить некроманта, впиваясь своими лезвиями в его кожу, разрывая артерии.
– Даже не надейся! Я тебя и с того света достану, капитан Морган! – хрипло пообещал Ларк, нанося мощный удар ему в челюсть, так что затрещали кости. – Ты ведь не капитан, тысячелетняя тварь? Дай угадаю, ты убил Стенли Моргана и надел на себя его личину?
Стенли поморщился и тут же придавил Ларка еще сильнее, с упоением наблюдая, как тот задыхается.
– Угадал.
– Как давно?
– Восемнадцать лет назад. Тогда мы с тобой были еще незнакомы, иначе я бы примерил на себя личину некроманта.
На хищном нечеловеческом лице проступила испарина. Стенли рвал когтями шею и пытался душить, а Леннер упирался коленями ему в бока, отталкивая, но потрошитель, видимо, решил, что пора заканчивать, и больше не отступал, лишь безжалостно рассматривал своего фиктивного друга, который при всей силе некромантии уступал тысячелетнему демону, поглотившему миллионы жизней и резервов.
У меня подкашивались ноги, и каждый шаг давался с трудом. Чтобы управлять иллюзорным мечом, требуется специальная подготовка, мужская сила и магия, но я надеялась, что мне хватит безумного желания и капельки везения. Обхватив рукоять искрящегося меча двумя руками, я с тяжелым хрипом приподняла его и потащила за собой. Пока поднималась на помост, думала исключительно о том, что конец острия волочится по доскам, поднять метровый меч у меня не хватало сил, и этот звук может привлечь внимание Стенли намного раньше, чем я успею подойти вплотную, но он был изнеможен, ранен и дрожал от боли, поэтому, кроме Ларка, никого не видел, а если и видел, то не хотел отвлекаться. В любом случае, если не раню, так поцарапаю – это поможет Леннеру. Надеюсь, что поможет. Я выиграю время, совсем чуть-чуть, но все же.
Приближаясь, я замедлила шаг, стараясь не дышать так громко. И я уже была почти рядом, как прогнившая доска скрипнула под моей ногой. Стенли обернулся. Всего секунду, как я перепугалась, вскинула меч, от ужаса оторвав его от пола, и направила острие на потрошителя. Тысячелетнее лицо было покрыто кровью, челюсти дрожали, а глаза окрасила черная магия. Судя по удивленному взгляду, он искренне пожалел, что не прикончил меня самостоятельно, ну или, по крайней мере, не убедился в моей кончине, тогда в подвале.
– Стенли?! – Леннер, воспользовавшись неожиданный заминкой потрошителя, обрушил на него поток огненной энергии, которая прошлась по древнему телу языками пламени, намереваясь спалить заживо. Стенли взвыл, и прежде чем он успел потушить магический огонь, Леннер со всей силы врезал ему сапогом в грудь, распарывая шипами кожу и отбрасывая потрошителя назад, прямо спиной на свой меч, который шатался в моих руках и не слушался.
Я взвизгнула и отпустила рукоять. Острие словно по приказу вошло между лопаток, насквозь протыкая исхудалую грудь тысячелетнего мага. Послышался неприятный хруст ломаемых позвонков. Это явно сделала не я, я бы не смогла! Подняла взгляд на Леннера. Некромант, почти лежа на спине, откашливался и магией удерживал клинок, медленно входящий в мужское тело.
Все кончено. У меня потекли слезы. Вот теперь все кончено!
– Ларк… – единственное, что успела вымучить из себя я, прежде чем мир перевернулся. Раньше мне казалось, что иллюзорный меч, пронзивший сердце, веская причина, по которой человек уже никогда не сможет пошевелиться. Раньше.
– Молодец… ты добилась, чего хотела, – предсмертно захрипел Стенли, вцепившись когтями в мою руку, разрывая ее в кровь и прислоняя свою израненную ладонь к моей кровоточащей плоти. Я закричала, пытаясь вырваться. Незнакомая боль обжигающим ядом вторглась в тело, наполняя тринадцатый резерв чужой магией, инородной, холодящей кровь. – Древняя… магия… – с каждым словом захват потрошителя становился все слабее, – не… должна… кх… умирать… просто так.
Краем глаза я заметила, как Ларк заносит второй меч для решающего удара. Черная пелена магии застилала глаза. Я с трудом видела, как непропорциональный череп с прядями седых волос отделяется от тела, как когтистая рука разжимается, отпуская меня, а навеки безжизненное тело скатывается по лезвию меча до рукояти и превращается в скелет.
Я покачнулась. Открытая рана на руке стремительно затянулась. Переполненный резерв с древней магией, перешедшей по крови потрошителя, полностью излечил ее, скрывая даже намек на царапину.
– Тэс? – Леннер подхватил меня, когда я уже оседала на пол. – Нет! Даже не думай! – меня ударили по щекам, не больно, но этого хватило, чтобы зацепиться за край сознания. – Смотри на меня. Смотри на меня!
Я приоткрыла глаза.
– Ты живой… – прошептала, улыбаясь, как дурочка, и проводя дрожащей ладонью по мужскому израненному лицу, перепачканному своей и чужой кровью. От моих прикосновений небольшие раны на его лице срослись, остались глубокие, которые придется сшивать иллюзорными нитями.
– Твой резерв, – не веря, пробормотал некромант, – что ты чувствуешь?
Я прислушалась к себе.
– Магию, – в замешательстве отозвалась, почти не шевеля губами, – очень, очень странную магию.
– Это первый резерв.