Леннер удивленно покачал головой, рассматривая меня так, словно увидел впервые.
– У меня первый резерв?
– Да.
– Но я ведь не стану потрошителем? – я нервно усмехнулась, понимая, что такое в принципе невозможно. – Ну знаешь, не хочу превращаться в трехметрового монстра с когтями.
Леннер тоже усмехнулся.
– Не хотелось бы, конечно, – честно ответил он, – но я буду любить тебя, даже если завтра ты превратишься в трехметрового монстра.
Капитан пошутил, а я таких слов не ожидала, да я вообще не ожидала, что выживу. Нервы сдали. Я уткнулась лицом в кровавый камзол, вцепилась пальцами в широкие плечи и зарыдала. Напряжение последних дней навалилось на меня, собираясь расплющить.
– Ну все, все, – Леннер бережно прижал меня к своей груди и куда-то понес, – больше я тебя не оставлю. Слышишь? – легкий поцелуй в висок. – Никогда не оставлю, милая.
Я хотела что-нибудь сказать, но тиски сжали горло, и я лишь всхлипнула. Тело сотрясала дрожь, а в голове невольно всплывали события минувших дней – сначала там в подвале, потом здесь в храме. Все позади.
Леннер обхватил меня крепче и, прихрамывая, спустился с помоста, направляясь в главную часть зала, где уже закончилась ожесточенная битва, и теперь стражи подсчитывали потери. Нас окружили какие-то люди, наперебой предлагая помощь. Скорее всего, военные медики. Я приоткрыла глаза, выглядывая из-за плеча. Точно медики.
Меня сопроводили в машину, осмотрели, выискивая серьезные повреждения. На правую ступню наложили повязку и вынесли вердикт – растяжение. Я начала смеяться, не забывая стирать слезы. Растяжение… там у людей руки по залу оторванные валяются, а у меня какое-то несчастное растяжение.
Вот с Леннером дела обстояли куда хуже.
– Тебе больно? – спросила я, кусая губы и с ужасом наблюдая, как иллюзорная игла протыкает кожу на его шее, сшивая безобразные ранения. Ларк устало поморщился и, не отвечая, протянул мне руку. Я собралась пересесть к нему на кушетку, вкрученную в стену спасательного фургончика, но какой-то бородатый дед в синем халате с эмблемой конгресса на груди удержал меня за плечо, приказав не двигаться и не мешать.
– Тэс… – почти неслышно произнес Леннер, – все это время я думал, что навсегда потерял тебя. – Некромант провел пальцами по моей щеке. – Я думал, что не успел, что уже слишком поздно. Не могу поверить, что ты выжила.
Я всхлипнула. Еще минута, одна минута, и меня могло не быть. Потрошители разорвали бы всех пленных в подвале, не оставив никого в живых. Стоит сказать «спасибо» Лесли.
– Не плачь, – некромант отвернулся, позволяя одному из медиков обрезать нить на своей шее. – Уже сегодня мы будем дома и просто забудем обо всем.
– Правда? – с тяжелой, едва удерживаемой на губах улыбкой переспросила я. – Все действительно закончилось?
– Все закончилось, – подтвердил Леннер, сжимая мои подрагивающие руки в своих ладонях. Такие большие и широкие по сравнению с моими. – Осталось только приехать домой, снять с тебя эту одежду, смыть чужую кровь и никогда не отпускать. Ты невероятная женщина, Тэс. Просто невероятная, знай это. Пережить такое не каждому дано. – Ларк поджал губы, то ли от боли, то ли от моих слез, которые никак не желали останавливаться. Он попытался их стереть. – Мне так жаль, что я не смог тебя защитить.
– Ларк! О чем ты? Никто меня не защищал, как ты.
– И все же этого оказалось недостаточно. Прости меня. Ты такая хрупкая, моя девочка, такая маленькая. Мне больно от того, что тебе пришлось испытать. Не могу этого представить и не хочу представлять. Он с тобой что-нибудь сделал?
Я неуверенно кивнула, но потом пожала плечами, не зная, что и сказать. Сделал ли Стенли со мной что-нибудь? Многие погибли, а я жива. Кроме растяжения, эмоционального истощения, голода и ушибов с многочисленными царапинами, у меня ничего нет. Даже магия и то вернулась, что вообще невообразимо. Такое разве бывает? У человека можно отобрать магию и за ее счет продлить себе жизнь, но вот чтобы добровольно подарить кому-то свой резерв и силу – необходимо лишиться жизни, души и частички разума. Стенли и так умирал, терять ему было нечего.
– Хорошо, не отвечай, – черные глаза опасно блеснули, наверное, раньше я бы испугалась. Один из медиков, налетев на такой взгляд, отшатнулся. Пропитанный холодной яростью, пробирающий до дрожи. – Ничего страшного, Тэс, все пройдет. Обещаю.
– Я тебе верю.
– Молодец, – негромко похвалил Леннер. Правда, теперь медики как-то совсем сникли, один бородатый дед уверенно вонзал в стража иголку, не обращая внимания на его импульсы, и глаза, и явное желание кого-нибудь придушить с особой жестокостью. – Я ни за что тебя не отпущу, Тэс.
– Как вы нас нашли? Я думала, что «Стен» сгорел, а вместе с ним все следы и наши шансы выжить.
– «Стен» сгорел, – согласился Ларк, – но потрошители слишком долго там скрывались, чтобы уничтожить все свои следы огнем за столь короткое время, что у них было до приезда стражей и конгресса. Если бы не твое связующее послание, Тэс, мы бы вас не нашли, не так быстро. Преимущество во времени всегда было на стороне Стенли, он на шаг опережал следствие, но в этот раз нам помог эффект неожиданности. Потребовались почти сутки, прежде чем мы хоть что-то нашли на руинах и пепелище.
– И что нашли?
– Старую метку портала. Этого оказалось вполне достаточно для поискового заклинания, которое в итоге привело нас к Стенли, а затем к храму и к другим, более молодым потрошителям. Ты молодец, Тэс, я тобой горжусь.
Я взглянула на него из-под мокрых ресниц. Искренние слова согревали изнутри, вытесняя боль и недавнее отчаянье. Я все еще не осознавала, что сижу здесь в безопасности и под защитой, с человеком, которого люблю, ради которого была готова пожертвовать всем, даже собственной жизнью и свободой. И он смотрит на меня с не меньшей любовью.
– Теперь ты всегда будешь рядом, – он заглянул в мои глаза, полные невыплаканных слез. Внутри все разрывалось от желания броситься к нему на шею, забраться на колени, утонуть в его тепле, но останавливали недавно наложенные швы. – Ты поняла? – неожиданно строго вопросил капитан, не услышав от меня никакого внятного ответа. Кажется, я была не в состоянии говорить. – Теперь ты будешь со мной, – твердо повторил он, и сомнений у меня не осталось. Буду. Чего бы это ни стоило. – Ты моя, и никто тебя не заберет, не бойся. Пусть только попробуют, и тогда лично я им не завидую. Это касается и Обители, и конгресса, и потрошителей, которые успели сбежать. То, что случилось – моя ошибка, и я ее исправлю и больше такого никогда не допущу.
Ларк говорил что-то еще. Так нежно и ласково, что сжималось сердце… и слезы, слезы, слезы, женские слезы счастья. Всем, включая медиков, было понятно, что он так старается меня отвлечь от того ужаса, что произошел, успокоить, привести в норму. Так и должен поступать настоящий мужчина, только так. Хотя это я должна была его успокаивать, это ведь его тело сшивали иллюзорными нитями, потому как ни одна магия не в состоянии исцелить такие серьезные ранения. Но я не говорила, не могла, язык не подчинялся, и руки дрожали. Я лишь слушала его и впитывала в себя ту любовь и заботу, которые насквозь пронизывали восхитительный, немного хрипловатый из-за акцента голос. Никогда прежде я не могла надеяться, что мужчина, в чьей власти заполучить любую женщину конфедерации, будет смотреть на меня как на что-то ценное, дорогое и значимое в его жизни. И эти чувства будут у нас взаимны.
Глава 30
Этот день тянулся бесконечно. Он длился, и длился, и никак не желал заканчиваться. Вокруг меня постоянно толпились незнакомые люди. Они что-то требовали, кричали и допрашивали. Я пыталась всем ответить, каждый раз повторяла одно и то же, пересказывая все, что знала до самых крупинок, но от меня не отставали. Представители конгресса настаивали на эксгумации памяти, за что одного из них выкинули из медицинского фургончика. Идею с эксгумацией отмели, но из меня выкачали столько крови, что в глазах начало троиться.
– Для следственного эксперимента, – пояснил один из представителей, затягивая жгут на моей руке. – Еще немного.
Леннеру пришлось вернуться в храм. Патрульные стражи вытаскивали на улицу тела, осматривали каждого и закрывали в специальных прозрачных мешках, внутри которых клубилась тьма. С помощью магии останавливали разложение и гниение тел. При необходимости погибшие могли бы пролежать в мешках около двух недель без особых изменений. Потрошителей же бездумно скидывали в яму. Некоторых из них Ларк приказал отвезти в управление для экспертизы, остальных предать огню.
За миссис Морган сразу после битвы отправили дневной патруль в сопровождении Лесли, которого конгресс временно назначил исполняющим обязанности второго капитана города, но что-то мне подсказывает, что никого другого, кроме как хладнокровного мага со вторым резервом, начисто лишенного эмоций и страха, в совершенстве управляющего северной стихией, на месте капитана дневной стражи невозможно и представить. Не удивлюсь, если конгресс, как только все немного уляжется, назначит Лесли смотрителем первого округа и напарником некроманта, который, в принципе, не имеет ничего против этой идеи – работать с Лесли на постоянной основе.
Жену Стенли, миссис Лиану Морган, и его несовершеннолетних детей, двух девочек с первыми резервами и черной магией в крови, стражи задержали на границе конфедерации, когда те пытались скрыться от конгресса в сопровождении нанятых контрабандистов. На мой вопрос «что с ними будет?» Леннер тактично ушел от ответа.
Весь день, пока стражи расправлялись с телами потрошителей, очищали храм и отыскивали энергетические следы тех трусов, кому по счастливой случайности удалось сбежать, я то и дело проваливалась в дремоту и снова возвращалась в реальность. Жуткая усталость накатывала волнами. Больше семи часов пришлось провести в медицинском фургоне, ожидая, когда стражи закончат и капитан с представителями конгресса разрешат всем уехать.