тая агрессия в движениях, тюремные татуировки и неискренняя улыбка, за которой скрывается зверь. И этот зверь не знает слова – «нет». Основателю никто не отказывал. Никогда. Жизнь важнее. Йонас с легкостью наказывал и убивал заключенных, иногда служебных рабочих, которые ему перечили, иногда избивал стражей и очень часто спорил с другими основателями. Ни один маг в здравом уме не ищет встречи с мистером Раем Йонасом по понятным на то причинам. О какой безопасности идет речь?
– То, что предлагает капитан города – незаконно, – поморщившись, попытался вразумить меня основатель. – Освобождать заключенную за спиной конгресса и тайком выводить ее из Обители – не-за-кон-но! Если что-то пойдет не так – капитан подставит не только себя, но и тебя, а заодно и меня, и поверь, тогда я буду очень зол. Ты хоть представляешь, чем все это грозит в случае провала?
Конечно! Я часто и уверенно закивала, на что Йонас недоверчиво повел бровью. Если меня поймают, то, скорее всего, повесят или казнят на центральной площади. Я это знаю, знаю! Не надо на меня смотреть так, словно я сумасшедшая. В этой камере один псих, и он сидит напротив.
– Хочешь мое мнение, Рейтли? – после непродолжительной паузы поинтересовался основатель. – Я против. Уйдешь за периметр и навсегда потеряешь мое доверие. В случае необходимости Обитель выступит инициатором твоей прилюдной казни. – Я сделала страшные глаза. Он не шутит. – Если капитан города, рискуя всем, всерьез хочет взять на себя такую ответственность, как девять лет скрывать от конгресса беглую заключенную Обители, то, пожалуй, я не буду ему мешать и просто посмотрю со стороны, что из этого выйдет.
Йонас поможет… Я всхлипнула и с немой благодарностью взглянула на основателя. Кажется, даже глаза защипало. Я знала, что он поможет! Была уверена. Вот только Йонас особой радости не испытывал, а увидев слезы, и вовсе отшатнулся, отпуская меня.
– Прекрати! – поднимаясь, потребовал он. – Иначе я передумаю.
– Прости… – тихо прошептала, как только ко мне вернулся дар речи. Облизывая пересохшие губы, я присела на кровати.
– Надеюсь, твой капитан в полной мере отдает себе отчет, чем ему сулит государственная измена конгрессу. – «Твой капитан»… м-м. Основатель оперся о стену и мило мне улыбнулся своей звериной улыбкой, больше похожей на оскал. Именно с этой улыбкой он кремировал заключенных, отправляя их на тот свет после мучительных пыток иллюзорными кинжалами. – Если вас поймают, Рейтли, то я и пальцем не пошевелю, чтобы вытащить твою шею из петли – не рассчитывай. Подумай хорошенько, ты можешь остаться в Обители. Девять лет для первого резерва ерунда. Я помогу, научу некоторым боевым заклинаниям, ты выживешь.
– Нет! – неосознанно выкрикнула я, перебивая его на полуслове. От возможной перспективы задержаться здесь хотя бы еще на день, становилось плохо. – Не хочу никаких заклинаний! Никаких лабиринтов и боевой магии!
Хочу к Ларку! Это мое единственное желание на данный момент.
– Рейтли, клянусь тебе, что займу первое место в ряду перед эшафотом, на котором вас двоих вздернут, и с наслаждением буду смотреть на непревзойденную работу палача, возможно, даже поаплодирую ему в конце. – Йонас покачал головой, всем своим видом давая понять, насколько ему претит идея обмануть конгресс, основателей и всех тюремных стражей. Знать бы еще, как Леннер намерен это сделать. – Прилюдная казнь не стоит нескольких дней, проведенных на свободе. Если у капитана есть желание с тобой видеться… или какое еще мужское желание, то пусть приходит на свидание в Обитель. Я поделюсь.
«Поделюсь?» Меня передернуло. Чем он собрался делиться? Господи… или кем? Мной?! Ну уж нет, спасибо!
– Никто меня не поймает, Йонас, – пытаясь забыть это слово – «поделюсь», которое вызывало у меня холодный пот, тут же перевела тему я. – Мы уедем из столицы.
– Не смеши. Капитан, как и я, привязан к Нерону и конгрессу. Покинуть столицу у него не получится.
– Значит, я буду прятаться в Нероне.
– И как долго?
– Сколько потребуется.
– Ты даже в Обители не могла спрятаться и на каждом шагу спотыкалась, не в состоянии сориентироваться в четырех стенах, – Йонас вздохнул и, сложив руки на груди, одарил меня нескрываемой долей презрения. – Рейтли – ты безнадежна и неосмотрительна. Я не для того таскался за тобой целый год по лабиринтам, чтобы в итоге увидеть твое тело, висящее на эшафоте и привлекающее некрофилов со всей округи. У тебя не выйдет спрятаться в столице под носом у конгресса, разве что в глухом бункере в какой-нибудь дыре на окраине конфедерации.
Я возмущенно уставилась на основателя.
– Я целый год выживала в Обители с толпой остервенелых монстров! – на всякий случай решила напомнить я. – В то время как другие не выживали и месяца.
– Да, – Йонас напыщенно усмехнулся, а я уже готова была удушиться от его презрительного взгляда, – лишь благодаря мне.
– Спасибо за помощь, правда, но твоя помощь здесь мне больше не нужна! Не нужна, понимаешь? Я хочу уйти, а ты обещал помочь, как только подвернется удобный случай. Вот он! – я развела руками, игнорируя то, как мужская грудь начала бешено вздыматься от моих слов. – Удобный случай! Тебе ничего не нужно делать. Просто… просто отпусти меня с мистером Леннером, пожалуйста. И камеру заблокируй, вычеркни из списков остальных основателей или еще чего, чтобы стражи Обители меня не хватились.
– Вычеркнуть из списков, – загибая пальцы на правой руке, повторил за мной Йонас, иронизируя, – заблокировать камеру, наложить заклинание забвения на командора и дежурных стражей, на протяжении девяти лет скрывать беглую заключенную, врать конгрессу и своим товарищам по работе – это, по-твоему, мне ничего не нужно делать? Ты случаем не охренела, Рейтли? Я что-то упустил или с каких-то пор стал тебе вечно должен?
– Ничего! Ничего ты мне не должен, – поспешно ответила я, выставляя перед собой руки в попытке его успокоить, даже на колени встала, проминая под собой скрипучий матрас. – Ты мне ничего не должен, это я тебе должна, я. Просто помоги, пожалуйста, в последний раз. Я знаю, что на самом деле ты не такой, каким хочешь казаться все время!
– Я уже помог, – категорично отрезал Йонас все мои просьбы и отвернулся. – Посоветовал капитану взять определенную заключенную с тринадцатым резервом, а потом посодействовать ей в пересмотре дела. Чем не помощь, Рейтли? Но если бы я заранее мог предположить, что вместо работы ты начнешь трахаться со стражем города, то никогда бы не позволил тебе покинуть Обитель. Некромант? – Основатель передернул плечами, осуждающе взглянул на меня из-под черных нахмуренных бровей, и его взгляд загорелся убийственной смесью – отвращением, яростью и малой долей беспокойства. – Ты осознаешь, что связалась с некромантом?
Я невольно шарахнулась назад к стене. Слишком хорошо я знала этот взгляд, чтобы сейчас без страха смотреть на его обладателя.
– В первую очередь он капитан, – через силу выдавила я, понимая, что нужно что-то ответить. – И мужчина, которого я…
– Нет! – жестко перебил меня Йонас, неожиданно шагнув вперед с таким напором, что я вздрогнула и крепче вжалась в стену. – Скажешь мне это, и я отрежу тебе язык. Поняла?
Иллюзорное лезвие короткого кинжала сверкнуло перед моими глазами. Я что-то несвязно пискнула, чувствуя, как между лопаток пробежал неприятный холодок, и челюсть свело от воспоминаний, как этим же самым клинком Йонас намеревался отрезать мне язык за непослушание. Шутил ли он тогда в своей манере или намеревался сделать это всерьез – я не знаю… и по правде – не хочу знать.
– Ты поняла? – основатель склонился над кроватью, заставляя меня до крови прикусить губу и, глядя на смертоносное лезвие, молча закивать.
Да что с ним такое? Будь на месте Йонаса кто-то другой, я бы уже решила, что он ревнует. Но Йонас! Нет…
– Поднимайся, – выпрямившись, приказал основатель. Иллюзорное оружие растворилось в его ладони, так и не коснувшись меня. – Не хочу тебя видеть в Обители, просто не хочу тебя больше видеть. Ты не заслуживаешь ни моей помощи, ни моего внимания. Очень жаль, что я потратил столько времени, вытаскивая тебя из-под других стражей. – Его взгляд остановился на моих глазах, испуганно блестевших в полумраке. – Но я счастлив, что в итоге ты нашла кого-то, кто тебе поможет. Использовать мужчин у некоторых женщин в крови. Это дар. Твой дар.
Я не успела ничего ответить на такое абсурдное заявление, как мои запястья сковали путы.
– Иди вперед. – Йонас схватил меня за плечо и, ударом ноги распахнув железную дверь камеры, вытолкнул в коридор. – В мой кабинет.
Запинаясь, я едва не бежала, перепрыгивая через высокие ступеньки, поднимаясь на седьмой этаж к личным комнатам стражей и основателей Обители. На мрачно идущего позади Йонаса я старалась не обращать внимания. Мысли в голове путались, и я никак не могла понять, что с ним происходит. Мы часто разговаривали о моем заключении, кроме Ларка, Йонас был единственным, кому я рассказала обо всех аспектах своей жизни с Ричардом и то, как он умер и при каких обстоятельствах. Основатель понимал, что я невиновна, так же как и понимал, что в Обители я долго не протяну – никогда не говорил об этом вслух, но понимал. Мы оба знали, что в итоге, сколько бы я ни пыталась выжить, выворачиваясь наизнанку в лабиринтах, Йонасу придется меня кремировать. Годом раньше, годом позже, но придется. Еще ни разу он не отказывался мне помочь, но сейчас, когда его помощь была действительно необходима, Йонас почему-то помогать мне не хотел. Почему? Все дело в Леннере, да?
Остановившись перед дверью с табличкой «Й. Рай», основатель снял с меня путы и, достав из кармана тюремную связку ключей, открыл дверь и пропустил меня вперед. Пришлось набраться смелости, чтобы переступить порог знакомой комнаты, где на стенах висели оживленные головы гарпий, а в дальнем стеклянном шкафу, что тянулся во всю стену, на мягких бархатных подушечках расположились иллюзорные орудия пыток – личная коллекция Йонаса, столь извращенная и ужасная, что пугала всех одним своим видом.