— Жди здесь.
Она исчезла между вешалок с одеждой. Я ещё раз посмотрела на свою последнюю примерку. Фиолетовое платье с завышенной талией должно было лестно подчеркивать мои формы, но вышло наоборот. Даже мое лицо изменилось. Раньше мне удавалось сохранять в образе какую-то свежесть или даже сладость. Но сейчас, женщина, которая смотрела на меня из зеркала хорошо выглядела только в плаще с парой пистолетов. Накинуть на меня приятную фиолетовую ткань было все равно, что покрыть бритвенное лезвие конфетной оберткой Skittles.
Снова появилась Дэзия с вешалкой, на которой весело что-то черное и кружевное.
— Благодарю вас, но черный — не мое, — сказала я. — Оно сделает меня совсем бледной.
Дэзия устремила на меня взгляд цепного пса.
— Попробуй.
Я взяла платье и отправилась в примерочную, сняла с себя фиолетового монстра и взяла черное платье с вешалки. Черное кружево поверх черной ткани. Точно не мое. Я надела платье, вышла и посмотрела на себя в зеркало в полный рост.
Черное платье сидело на мне как влитое, заканчиваясь примерно на три дюйма выше колена. Асимметричное, оно было сплошь черного цвета. Выше талии ткань тянулась по диагонали от груди вверх, закрывая мое левое плечо. На левой стороне был крошечный рукав, но правое плечо было шокирующе оголенным. На темной ткани проступали длинные змеевидные очертания китайского дракона. Его голова покоилась на левой стороне груди, а длинное тело скользило между моими грудями, создавая эффект зауженной талии. И на грани того, чтобы показаться неприличным, дракон изгибался вправо и скользил по моему правому бедру вниз. Черное грубое кружево перекрывало его очертания, а узор на нем имитировал чешую, придавая сексуальные нотки виду моей обнаженной кожи. Один единственный красный камушек выступал на месте глаза дракона, и когда я повернулась, он засиял чистым рубиновым светом глаз буды.
Черный никогда не был моим цветом, но сегодня он им стал.
Дэзия поставила передо мной пару черных туфель. Я надела их и тут же получила плюс четыре дюйма к своему росту.
Черт возьми. Я выгляжу агрессивно.
— Это зловещее платье.
— Порой и зло может быть прекрасным, — улыбнулась Дэзия. — Не увлекайся чрезмерными аксессуарами. Пара сережек, ничего слишком громоздкого, и, может быть, браслет. И это все. О, и помада. Здесь необходимы красные губы, Андреа. Алый оттенок.
— Я беру его.
— Конечно же. Заставь его кусать локти.
Рафаэль и не догадывается, что его ждет. Как и Анапа. И если существуют хоть какие-то доказательства причастности Анапы к гибели оборотней, я приложу все усилия, чтобы их отыскать.
*** *** ***
Когда я вошла в офис нашего агентства, в моем клиентском кресле сидел мужчина. Он наклонился, делая что-то на своих коленях, и когда он повернул голову при моем приближении, я увидела маленькое автомобильное кресло. В нем лежал ребенок, крохотный бело-розовый комочек на фоне зеленой ткани, испещренной мультяшными динозаврами. Лицо мужчины показалось знакомым. Это заняло у меня пару секунд, и я узнала его. Ник Моро.
В последний раз, когда я видела его в июне, он выглядел на десять лет моложе. Человек, сидевший передо мной, теперь казался старым и усталым. Он смотрел на меня, а его глаза были лишены жизни, как будто они посыпаны пеплом.
— Я сказал ему, что тебя нет на месте, — предупредил Асканио, стоя в дверях прихожей. — Но он ответил, что не против подождать.
Я села на другой стул рядом с Ником. Он провел рукой по своим светло-каштановым волосам.
— Это мой сын, — произнес он.
— Он прекрасен, — сказала я ему.
— Хочешь подержать его?
— Мне можно?
Ник поднял ребенка и обнял его. Малыш Рори посмотрел на меня темно-серыми глазами, озадаченный и восторженный одновременно, его рот слегка приоткрылся. Он был почти лысеньким, и волосинки на его голове напоминали мягкий персиковый пушок. Светлые ресницы были похожи на радостные солнечные лучики.
Такой крохотный. Такая хрупкая маленькая жизнь.
— Привет, — прошептала я.
Малыш Рори посмотрел на меня, и я не увидела страха в его глазах. Ни печали, ни горечи, никаких мук. Этот мир для него был большой чудесной игрушкой, а Малыш Рори и понятия не имел, как больно тот уже с ним поступил. Я хотела обнять его, и чтобы у него все было хорошо. Я хотела вернуть ему его маму.
— Он прекрасен, — снова сказала я Нику.
— Как и его мама, — ответил он. — Он еще даже не говорит. И никогда ее не вспомнит.
Малыш Рори агукал, радостно шевеля ножками, и я нежно прижала его к себе. Как сказать ребенку, что его мама умерла? Как вообще такое можно объяснить?
Ник полез в пиджак, вынул бумажник и протянул мне фотографию. На ней улыбалась женщина. Ее волосы обрамляли лицо завитками цвета корицы. Это была хорошенькая девушка с веснушками на носу. В ее досье сказано, что ей было двадцать шесть лет, всего на два года моложе меня. Она и понятия не имела, но Рианна Моро жила моей мечтой. У нее был муж, который безоговорочно ее любил. У нее была полноценная работа, которая ей нравилась. У нее был малыш Рори. Они были семьей, и их будущее выглядело блестящим, пока не пришел какой-то урод и не забрал все это.
Глаза Ника наполнились слезами. Он сжал руку в кулак.
— Он не узнает, что она добрая. Он будет знать, что она любила его, потому что я ему скажу, но он никогда не почувствует этой любви. Мой сын едва родился, а его жизнь уже сломана.
Мне хотелось что-то сказать, но ничто из того, что вылетело бы из моего рта, не облегчило бы его потерю.
Малыш Рори тихонько сопел, не обращая внимания на горе отца.
— Я больше никогда не увижу свою жену. — Голос Ника дрогнул. Он отстранился. — Я просто хочу, чтобы ты поняла. Я хочу, чтобы ты знала, что они отняли у меня. Для меня она была всем. Я даже не могу больше произносить ее имя.
Я протянула руку и положила пальцы на его сжатый кулак.
— Рафаэль сказал, что ты лучшая. Он сказал, что ты их найдешь.
Взгляд Ника изучал мое лицо. Если бы только у меня были правильные слова. .
— Ты плотник, — сказала я. — Ты создаешь красивые вещи, потому что это твое предназначение. Я занимаюсь расследованиями. Я живу этим и дышу, я училась этому, и у меня это действительно неплохо получается. Твоя жена не просто имя в отчете, Ник. Ты и твой сын — не бессмысленная статистика. Рианна настоящая, как и вы двое. Я знаю, что у вас было, и я знаю, каково это потерять. Я тебя понимаю.
Я уловила ту долю секунды, когда Ник сломался: что-то в его глазах щелкнуло, линия рта дернулась, и он зарыдал. Я усадила Рори обратно в автокресло и обняла Ника. Он вздрогнул в моих руках, не всхлипывая, а судорожно, как будто боль внутри него вырывалась короткими порывами.
— Я не могу обещать тебе успех, — говорила я, похлопывая его по спине. — Но я обещаю, что не перестану искать. Я никогда не перестану искать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты и твой сын получили ответы и правосудие.
В углу на нас уставился Асканио, в его глазах читался испуг.
Ник трясся, его голос превратился в низкое гортанное рычание с обрывками слов:
— … забрали ее у меня…
— Обещаю, что, когда я их найду, они поплатятся за все, — сказала я ему. — Это не вернет твою жену, но, когда мы закончим с ними, они никогда больше не лишат никого жизни. Ты должен оставаться сильным, Ник. Ты должен держаться ради своего сына. У него все еще есть отец, сильный, крепкий отец, который любит его и будет всегда рядом с ним.
Постепенно дрожь прекратилась. Ник внезапно отстранился от меня, словно только что осознал, что плакал. Он взял детскую коляску. Малыш Рори зевнул.
— Ты сообщишь мне, когда что-нибудь выяснишь? — Спросил Ник.
— Обещаю.
Он вышел за дверь. Я рухнула на стул.
Асканио подошел и сел за мой стол.
— Блин, это было тяжело.
— Это вторая сторона работы, — сказала я ему. — Ты несешь ответственность перед жертвами преступления, которое расследуешь. И берешь на себя ответственность за это. Они доверяют тебе и ожидают, что ты свершишь правосудие. Ты никогда не должен забывать, что речь идет о живых людях. А это все страдания и потери.
— Отстой.
— Поздравляю, ты осознал это.
Он нахмурился.
— Но я думал, что ты должен быть отстраненным. Чтобы это не стало личным.
Я вздохнула.
— Ты не можешь позволить этому добраться до тебя, потому что всегда нужно быть сосредоточенным на деле. Необходимо некоторое расстояние, чтобы быть объективным. Но это личное. Это всегда личное. Никогда нельзя забывать, что в этом участвуют люди. Ты также не можешь позволить своему состраданию к жертве испортить ясность суждения, потому что на карту поставлены более важные вещи, чем месть Ника.
Асканио внимательно посмотрел на меня.
— Что может быть важнее этого?
— Убедиться, что виновные больше никогда этого не совершат. Люди, убившие Рианну и других оборотней, нарушили самый священный закон — они убили. Поскольку они сделали это однажды, они, вероятно, совершат это снова. Прежде всего, мы должны убедиться, что не позволим больше разрушить ничью жизнь.
Асканио задумался.
— Ник так не считает.
— Нику и не нужно. Позаботиться об этом — наша задача, а не его.
— Я думаю, он хотел, чтобы ты просто сказала ему, что найдешь убийцу и распутаешь дело.
— Да, так и есть.
— Так почему же ты этого не сделала?
— Потому что я не даю обещаний, которых не могу сдержать. А теперь слезай с моего стола и принеси отчет Дулиттла.
Глава 7
Заключение «доброго доктора» подтвердило то, что я уже и так знала: четыре оборотня, включая жену Ника, умерли от змеиного яда. Я заметила на телах укусы четырех размеров, а Дулиттл нашел еще один, что означало пять пар клыков и, вероятно, пять нападавших, если только нашей убийцей не была гидра. Или Горгона. Не то, чтобы кто-нибудь когда-либо видел Горгону, но кто знает, какие забавные зверства магия может совершить в следующий раз.