Если смертное тело является наиболее вероятной целью, то пытаться сражаться с ним во сне абсолютно бесполезно.
Роман похлопал меня по спине.
— Не унывай, боевая девочка. Вещи имеют способность разрешаться сами по себе.
Не в этот раз. Тем не менее, я не собираюсь идти смиренно на убой. Нет, я буду бороться с ним за жизнь людей, которых я люблю до самого конца. Выиграю или проиграю, Анапа пожалеет, что встретился со мной.
Через каменную арку прошел Рафаэль в сопровождении Асканио. Он был в черных джинсах и черной футболке, которая дополняла его прическу и подчеркивала очерченные бицепсы. Асканио каким-то образом сумел скопировать наряд своего альфы, из-за чего стал похож на его младшего брата.
Рафаэль увидел Романа, заметил его руку на моей спине и сосредоточил на нем взгляд, как акула:
— Что ты здесь делаешь?
— Сижу и разговариваю с красивой девушкой. — Волхв посмотрел на него с насмешливым видом. — Мы прекрасно проводили время, пока ты не явился.
— Очень мило. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь еще, — предложил ему Рафаэль.
— Я действительно устал от того, что ты постоянно говоришь мне, что делать, — ответил Роман.
После битвы с драугом, они препирались весь обратный путь до замка. Моя рука слишком сильно болела, чтобы вникать в суть спора, но, видимо, во время битвы на холме кто-то побежал не в ту сторону, и этим двоим пришлось столкнуться, что помешало Роману связать великана. Они обвиняли друг друга. И тот факт, что мы с Рафаэлем едва помирились, и он не был склонен терпеть людей со мной по близости, тоже не помогал.
— Иди. Отсюда, — настойчиво проговорил Рафаэль.
Волхв откинулся назад, заложив руки за голову:
— Как насчет того, чтобы пойти к черту?
Остроумная реплика? Нет.
Рафаэль улыбнулся:
— Громкие слова для мужика в платье.
— Это не платье. Это мантия, моя рабочая одежда. Знаешь, что такое работа? То, что делают настоящие мужчины?
Ой-йой.
— Настоящие мужчины, хах? — Рафаэль все еще улыбался, но намек на безумие в его глазах заставлял его выглядеть немного неадекватно.
— Так что там у тебя за работа? — Роман нахмурился, делая вид, что думает. — Ах, да. Разве ты не слоняешься здесь со смазливым видом, чтобы производить впечатление на посетителей женского пола? Неплохо устроился. Не требуются никакие реальные навыки. Впрочем, у таких занятий и пенсия невелика. Не поможет прокормить жену и детей. Если только ты не найдешь богатую старушку и не понадеешься, что она впишет тебя в свое завещание. .
Нет, мне, должно быть, послышалось, он не мог этого сказать.
Рафаэль замер, на мгновение потеряв дар речи.
— А сколько лет должно быть старушке? — поинтересовался Асканио. — Старушка — это около сорока?
— Вернись к тетушке Би и оставайся с ней, — скомандовал Рафаэль. Его голос был устрашающе спокойным. Ой-йой.
— Да, Альфа. — Асканио развернулся на каблуках и пропал из виду.
Рафаэль пытался избавить его от непосредственной опасности.
— Что вы двое задумали? — Обратилась я к ним. — Разве нам всем сейчас не нужно думать, как поймать рыбу покрупнее?
— Не вмешивайся в это, — сказал мне Рафаэль. — Это только между ним и мной.
Я знала этот взгляд. Он означал: «Я сделаю это или умру, пытаясь».
— Я должен согласиться, — сказал Роман. — Это разговор двух мужчин.
Двух идиотов.
— Хорошо, — согласилась я. — Флаг вам в руки!
Рафаэль сфокусировал взгляд на Романе с непоколебимой сосредоточенностью хищника, заметившего свою добычу.
— Прямо сейчас. Пошли.
Роман ухмыльнулся.
— Конечно.
Рафаэль потянулся, поворачивая голову влево-вправо.
Роман встал, поднял свой посох и крутанул им, как шаолиньский монах, одержимый притоком силы. Рафаэль расправил плечи.
Мужчины. Этим все сказано.
Роман наклонился вперед. Ветер закружился возле его ног. Черный волхв рванул вперед, как будто у его черных сапог отрасли крылья. Рафаэль шагнул в сторону, пропуская Романа мимо себя, развернулся, вскочил и ударил его ногой между лопаток.
Волхв полетел прямо в стену, но не врезался в нее, потому что невидимая воздушная подушка остановила падение. Он приземлился на ноги и повернулся.
— Хм-м.
У Рафаэля было пугающе мрачное выражение лица.
Губы Романа зашевелились. Кокон черных нитей скользнул с земли закрученными потоками, обвиваясь вокруг него, но не касаясь.
Рафаэль сделал невероятно быстрый выпад.
Черные нити среагировали и обвились вокруг запястья Рафаэля. Роман отступил на шаг и пнул Рафаэля сокрушительным ударом по бедру. Было похоже на удар кувалды по гвоздю. Я видела подобное раньше. Это был прием из самбо, вида боевого искусства самообороны, которое практиковали русские. Оу. Оу-уоу-оу.
Рафаэль схватился за черные нити и потянул. Роман напрягся, отступая.
Маленький мальчик пробежал через арку и направился к ним двоим. Я спрыгнула со скамейки и побежала остановить его.
— Привет! — поздоровался ребенок.
Я приподняла мальчика с земли. Моя сломанная рука немного вскрикнула, и мне пришлось перенести его вес на другую:
— Привет.
— Они там дерутся! — сообщил мне мальчик, указывая на двух мужчин.
— Да, дерутся. А где твои родители?
Через арку прошла пара: высокий мужчина и темноволосая женщина лет тридцати с небольшим, а за ними девочка-подросток.
— Дилан! — Женщина потянулась к ребенку. — Мне очень жаль. Мы только хотели выразить свое почтение Альфе. Нам сказали, что он будет здесь. Мы не хотели прерывать. Наша семья пытается присоединиться к клану гиен. .
Я взглянула на ее лицо, и узнавание повергло меня в шок.
Мишель.
Мишель Карвер, которая вбила мне гвоздь в руку, когда мне было пять лет лишь потому, что ей показалось забавным слышать, как я кричу. Мишель Карвер, которая бросала в меня кирпичи после того, как Кэнди сломала мне ногу. Все, что я могла делать тогда — это ползать, а она гонялась за мной и бросала кирпичи и камни в мою голову. Мишель, которая аплодировала и ликовала, пока сволочь-альфа избивала мою мать до полусмерти. Мишель — «Врежь ей еще раз, Кэнди!»
Я убила всех до единого. Всех, кроме нее. Она пропала без вести за пару лет до того, как я вернулась и стерла этот садистский клан буда-сук с лица земли. Я пыталась найти ее, но она хорошо заметала следы.
Рафаэль стряхнул черные нити:
— Андреа?
Сейчас я держу на руках ребенка Мишель Карвер.
Я отпустила мальчика. Он спустился на землю.
— Андреа? — Лицо Мишель стало белее мела. — Андреа Нэш?
Она попятилась назад.
Рафаэль направился ко мне.
— Да вы знаете, что она такое?! — В голосе Мишель задрожали истерические нотки. — Она звереныш!
Внезапно мир стал предельно простым. Я двинулась вперед. Ее друг попытался встать у меня на пути, но после удара левой, он отлетел в сторону. Я схватила Мишель за горло и припечатала к стене. Моя рука покрылась мехом, а на пальцах выступили когти, кровь Мишель, текущая под ее кожей через яремную вену, щекотала подушечки моих пальцев.
— Скажи еще раз, кто я. — Я вдавила ее затылок в кирпич. — Скажите мне еще раз.
Мишель задыхалась в моих руках. Она не могла пошевелиться. Она не владела формой воина и никогда не отличалась особой силой. Нет, она просто любила тявкать в сторонке, выбирая кого-то более слабого, чтобы не бояться получить сдачи. Ничего не изменилось.
— Эта женщина сделала тебе что-то плохое? — Спросил Роман.
— Эта женщина пытала меня и мою мать.
Роман пожал плечами.
— Тогда если ты хочешь разобраться с ней, сделай это быстро. Я пойду постою на стреме.
Он ушел. Все, что осталось, это я и бледное мягкое горло Мишель. Мир стал багровым. Настолько, настолько красным, что с каждым моим вздохом, он становился все злее и краснее.
Рука Рафаэля легла мне на плечо. Он погладил меня: твердые пальцы ласкали мою шерсть.
— У тебя есть право. Тебе полегчает.
Да это будет просто потрясающе. Он и понятия не имел, насколько потрясающе это будет. Я хотела сказать ему, что, наконец-то, поймала ее. Я уже рассказывала Рафаэлю о ней раньше. И я хотела рассказать ему сейчас, как сильно я мечтаю разорвать ее на части. Но все, что я смогла выдать, это грубое рычание.
— Я знаю тебя. — Рафаэль нежно обнял меня, его рот почти прижался к моему уху, ровный тембр успокаивал. — Если ты сейчас убьешь ее на глазах у детей, это будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Отпусти, детка. Отпусти ее.
Нет! Нет, ей это не может сойти с рук. Нет! Все остальные заплатили, она тоже должна!
Моя раненая рука болела. Боль была еще такой острой, такой свежей.
Она заплатит. Это жестокое, ничтожное подобие человека. Кусок дерьма, изуродовавший мое детство. Она была причиной того, что я просыпалась среди ночи с гребаным ножом в руке. Из-за нее Дулиттлу пришлось применить пилу к моей руке. Она должна заплатить!
— Отпусти ее, милая. Отпусти, Энди. Ради твоего же блага. Ради меня. Ради нас. — Рафаэль поцеловал меня в мех чуть ниже уха. — Отпусти ее.
Я хотела погрузиться в этот багряный ад. Хотела увидеть ее кровь на своих руках. Но его голос удерживал меня.
— Отступи, — говорил он. — Ее дети смотрят. Отступи, милая.
Я услышала крошечный пронзительный звук, завывающий рядом со мной, и поняла, что это был маленький мальчик, рыдающий в истерическом страхе. Его сестра тоже всхлипывала.
— Ты выше этого, Энди. Поступи правильно. Пойдем отсюда.
Когда я заставила свои пальцы разжаться, вся боль моих воспоминаний и все мое разочарование вырвались из меня в резком коротком вскрике. Я развернулась и пошла прочь, как можно дальше от нее.
— Она звереныш, — выдохнула Мишель. — Она. .
— Она бета клана и моя подруга, — возразил ей Рафаэль.
Мишель отшатнулась, как будто он ее ударил.
Глаза Рафаэля стали двумя раскаленными угольками кроваво-красного огня.