Череп сдавило. Вдалеке, будто за закрытой дверью, раздавался спор множества голосов. Маленькая девочка всхлипнула. Кто-то нетерпеливо одернул ее. Мужской голос бессвязно заревел, будто в агонии. Могильный Лорд покачнулся, почти потеряв равновесие. Его туловище было массивным, но передние ноги («То есть руки», – подумала я) были слишком длинными, и стоять прямо у него не получалось. Он пытался снова стать человеком, поняла я, – единственным способом, которым мог.
Клинок Грача блеснул, вспарывая чудовищу брюхо. Гнилая кожа разошлась беспрепятственно; принц еле успел отшатнуться, прежде чем из раны к его ногам вывалилась скользкая груда поганок. Голоса на мгновение умолкли, а потом закричали в унисон. Рука Могильного Лорда выбросилась вперед и врезалась в статую, перед которой за секунду до этого стоял Грач. В стороны полетели осколки камня и кусочки мха. Чудовище бросалось на него снова и снова, бесцельное и непредсказуемое в своей жестокости, заставляя отступать дальше и дальше. В следующий момент Грач уперся спиной в камень и принялся обходить его легкими шагами, как бесстрашная кошка – вокруг волкодава. Чудовище дернулось следом, неуклюже бросаясь на камни в попытке добраться до него. Грач пытался увести его подальше от меня.
Едва я об этом подумала, в моей голове снова послышался пронзительный крик маленькой девочки, и Могильный Лорд остановился. Внезапное хлюпающее движение – и его глаза-поганки закатились, переводя взгляд на меня. Я отшатнулась; раздался рык, треск ломающихся сучьев и деревьев. Я не могла отвести взгляд от того ужаса, который надвигался на меня – так стремительно, что гниющие куски его тела отлетали, снесенные скоростью и мощью этого броска.
Грач возник между нами внезапно. Его меч сверкнул один раз, другой – рука, которой Могильный Лорд замахнулся, чтобы прикончить меня, рухнула наземь и рассыпалась. В дыре, зияющей на ее месте, закопошились жуки. Лишенное конечности чудовище потеряло равновесие и завалилось назад, рухнуло на резные камни, почти вывернув их из-под земли.
На мгновение мне показалось, что Грач одержал победу. Это падение не оставило на чудовище живого места; слизь сочилась из каждой щели его поверженного тела. Но не прошло и минуты, прежде чем оно снова стало подниматься. Из обрубка потянулись склизкие, поросшие грибами корни, отращивая ему новую руку. Голова покачнулась из стороны в сторону, разбрызгивая грязь. Голоса снова взволнованно заговорили наперебой.
Грач перехватил меч поудобнее и снова зашагал к кургану; под его подошвами хрустели поломанные сучья. Клинок снова сверкнул, полетели в сторону куски древесины. Он мог делать это хоть весь день – безустанно кромсать монстра. Если бы не необходимость сохранить мне жизнь, Могильный Лорд, должно быть, вообще не представлял бы для него особой опасности.
Что-то вдруг ухватило меня за ногу.
Я опустила взгляд.
Человеческий скелет, стянутый растительными сухожилиями, выполз из отрезанной руки Могильного Лорда. Кошмарно содрогаясь, он выбросил костяную руку вверх и схватился за мою юбку. Вспухшие грибные шляпки торчали у него между ребер, держали челюсть открытой. Он цеплялся за меня, подтягиваясь все выше и выше. Совсем близко, ближе других голосов, рыдала и умоляла о чем-то женщина.
– Я не могу помочь тебе, – прошептала я. Ужас вывернул меня наизнанку, вытряс все силы. – Я не могу…
Грач появился рядом вовремя. Он поймал существо за череп и рывком оттащил его от меня; древние коричневые кости рассыпались в его захвате, как яичная скорлупа. Потом он обернулся и вдруг, схватив меня за плечи, оттолкнул в сторону. Я упала в кусты; падение выбило воздух у меня из легких. В этот самый момент Могильный Лорд настиг Грача: сильный удар отбросил его на несколько метров. Он ударился об ствол какого-то дерева и тяжело свалился на землю; меч его загрохотал по земле.
О боже.
Теперь Могильного Лорда интересовала только я. Чудовище надвигалось на меня, пока я не оказалась в зловонном мраке его тени. Вороны с криками бросились вниз с деревьев, пытаясь царапать и клевать его спину, хлопать крыльями перед глазами, но перья липли к шкуре чудовища. Карканье сменилось отчаянным, пронзительным клекотом, когда костяные руки вытянулись наружу из всех щелей, жадно хватая их за перья, затягивая внутрь. Птицы бились, но очень скоро от них остались только клочки – клюв или крыло, торчащее из протухшей плоти, еще дергающееся в последних конвульсиях.
Могильный Лорд наклонился совсем близко ко мне.
Одна его голова была размером с гигантский чурбак – в круглой дыре на месте рта мог бы целиком поместиться человек. Грибы кривились и поворачивались из стороны в сторону. Изо рта вырвался жаркий вздох, потом другой. Конечно, я была слишком мала и слаба, чтобы причинить ему какой-то вред. Голоса зашептались; маленькая девочка захихикала.
Из моей груди вырвался сдавленный вой, и я, вытянув руки, вцепилась пальцами в его губчатое лицо. Рывком подтянувшись, я ухватила один из его грибных глаз той самой рукой, на которой было надето железное кольцо. В тот же самый момент грибы поникли; стали серыми, сморщенными, задрожали в моем захвате.
Все голоса – в той далекой комнате, которую можно было назвать адом, – одновременно издали хриплый стон, и Могильный Лорд сделал шаг назад, протащив мои ноги за собой по земле. Я еще разок сжала его глаз, и грибы посыпались сквозь пальцы. Мне нужно было выиграть еще секунду. Потому что краем глаза я видела, как Грач поднимается на ноги.
Одной рукой он хватался за грудь где-то под плащом; на его лицо, искаженное болью и яростью, было страшно смотреть. Его шатало, и я даже засомневалась, не свалится ли он на землю.
Но он дошел.
Я ослабила хватку и рухнула на землю, когда он, вытащив окровавленную руку из-под плаща, засунул ее монстру прямо в глотку. Сначала раздался треск ломающейся древесины; тело Могильного Лорда содрогнулось и покосилось. А потом толстые ветви, покрытые шипами, вспороли каждую клетку его тела изнутри, пригвоздив монстра к месту, как ужасающую статую. Я не знала, мертв ли он теперь. Я даже не знала, важно ли это.
Последняя ветка медленно выползла из его целой глазницы, и желтые листья развернулись всего в паре сантиметров от моего лица.
– Грач, – выдохнула я, – ты сделал это. Ты…
Мои слова были прерваны глухим звуком падения. Я отодвинула ветку и увидела, что Грач свалился на землю без сознания. Чары медленно угасали, открывая его истинный облик.
Глава 8
ПЕРВЫМ, что я заметила, упав рядом с ним на колени, была его одежда: разорванная, грязная и помятая от долгого пути. Я не успела разглядеть ее днем, когда чары рассеялись, и перемена эта поразила меня: в одно мгновение он превратился из принца в бродягу. Почему-то мне не приходило в голову, что внешние чары могут скрывать и истинное состояние его одежды. Больше всего меня удивило то, что на его плаще, там, куда пришелся удар Могильного Лорда, красовалась огромная дыра – и до настоящего момента ее тоже заметно не было.
– Как же много магии ты тратишь из-за своего тщеславия? Ради всего святого, ты же едва стоял. – Мои руки дрожали. Я сдернула с пальца кольцо, убрала его в карман и начала расстегивать пуговицы на его одежде. – Знаешь, ни мне, ни чудовищу не было особенно важно, как ты выглядишь.
Я распахнула плащ. Его голова завалилась набок. Рот был приоткрыт; я решила не приглядываться к ряду острых зубов, показавшихся за губами. Впрочем, гигантская рана на его груди сразу притянула к себе все мое внимание. Сравнивать мне было не с чем, но я догадывалась, что, будь внешние чары еще в действии, он не казался бы таким тощим. Мне не очень-то хотелось видеть все эти выпирающие ребра и кости. Некоторые белые пятна посреди кровавого месива были отнюдь не клочками изорванной рубашки. Рана была длинной и рваной и тянулась от левой ключицы к правому боку. Человек с таким ранением уже был бы при смерти из-за потери крови. Но Грач, к счастью, кровью не истекал. И все равно я бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы он не валялся без сознания, а самодовольно уверял меня, что эта рана для него – не более чем царапина.
– Грач. – Я похлопала его по щеке и невольно поморщилась: выступающие кости и впалые щеки слишком живо напомнили мне о том скелете, что цеплялся за мою юбку. – Ты же принц, правда? Давай, просыпайся и продолжай меня бесить, пожалуйста.
Он уткнулся лицом мне в ладонь и застонал.
– Пока не очень получается. – Я свернула полы плаща и на всякий случай приложила к его груди. Потом, вспомнив вчерашнюю ночь, подняла его правую руку и повернула ладонью к себе. Что ж, он и здесь скрыл порез с помощью чар. Но все равно кожа заживала довольно быстро: если бы я не знала точно, то подумала бы, что поранился он неделю назад или даже раньше.
Я вздрогнула, когда поняла, что глаза его слегка приоткрылись. Он смотрел на меня.
– Ты все еще здесь, – пробормотал Грач в каком-то полубреду.
Я быстро отпустила его руку.
– А где мне еще быть?
– Сбежать.
– Если ты еще не заметил, в этом лесу полно существ, которые так и жаждут меня убить. Даже их отрезанные конечности, и те за мной охотятся. Как бы мне ни было неприятно это признавать, лучше уж я останусь с тобой. Шансов выжить будет больше.
– Может быть. – Он попытался шевельнуться, но глаза его тут же закатились.
– Не говори загадками. Что мне сделать, чтобы вытащить нас отсюда? Грач? – Я снова похлопала его по щеке.
– Помоги мне встать. Нет… сначала передай мне меч, а потом…
Я поднялась и пошла искать его меч. Поле битвы преобразилось даже за те ничтожные минуты, что я сидела рядом с бесчувственным Грачом. Застывшие останки Могильного Лорда были почти неузнаваемы, поглощенные гигантским деревом, которое все еще отращивало новые ветки. Золотые листья мерно падали на землю, собираясь на земле в яркие кучи, через которые я пробиралась в поисках оружия. Я обнаружила меч далеко не сразу, и то лишь потому, что рукоять торчала из листвы.