Пока двойник диктатора болтался на площади вниз головой под восторженные вопли глупой и пьяной толпы, диск Беллунце вышел из-под воды озера Комо, играя цветными огнями, испуская яркие оранжевые лучи, на глазах стал менять свою дискообразную энергополевую форму, превратился в шарообразный плазмоид, который взял курс на Аргентину, к берегам Огненной Земли, туда, где в намеченный срок должен будет возродиться очередной финансовый 13-летний проект «Четвертый рейх». Все участники исторических событий соберутся на свое заседание «КЛУБА 13 БЕССМЕРТНЫХ» на «объекте ВЕНА», который был построен в Аргентине на берегу Атлантического океана в конце 1944 года. Круговорот воды в природе – человек любит повторно смотреть на цветном широкоформатном экране 3D старые исторические фильмы, которые начинают стираться в памяти свидетелей и участников тех далеких событий.
Интересный персонаж, интеллигент с большой буквы, мистик, писатель, алхимик, ученый-религиовед шлепал по лужам красного Ленинграда, спешил на знаковую в своей жизни встречу с тайным представителем Кремля. Ветер революции гулял по переулкам голодного и холодного города, крысы серыми стаями бегали в дворах-колодцах в поисках пропитания, но русский народ продолжал праздновать, заливая луженые глотки мутным вонючим самогоном. Где-то в питерском тупике изливалась гармонь. От классического пьяного перебора разрывались меха и душа гармониста, звонкий голос надрывался, извергая жалобные куплеты: «Эх, огурчики, да помидорчики, Сталин Ленина убил в коридорчике!» черный балтийский бушлат с развевающимися на ветру затертыми морской солью ленточками видавшей виды бескозырки и чекистская кожанка метнулись в темный проулок, раздались выстрелы, пьяный голос стих.
Руководству ВЧК было известно, что великого специалиста по каббале и оккультизму Бориса Зубакина часто в качестве эксперта привлекала царская охранка в лице ее генерала Бонч-Бруевича, специалиста в области астрологических и оккультных наук. Странно, но родной брат царского генерала являлся соратником Ленина. Старый конспиратор вошел в подъезд тихого, неприметного двухэтажного здания по Фонтанке, 16. Привычными движениями Борис Зубакин отряхнул зонтик от капель осеннего дождя, тщательно обстучал революционные калоши фабрики «Скороход» от грязи, опустил воротник старомодного пальто и поднялся по мраморной, увитой чугунными узорами лестнице на второй этаж конспиративной квартиры, в которую ранее захаживал сам начальник политического сыска Сергей Васильевич Зубатов.
В царские времена эту «кукушку» (конспиративную квартиру) оперативно прикрывали филеры – агенты наружного наблюдения Петербургского охранного ОТДЕЛЕНИЯ. Филерская служба существовала в столице и по всей Российской империи издавна, можно сказать издревле, и дополняла собой службу секретных агентов-осведомителей. Филеров в народе называли «гороховые пальто», ошибочно полагая, что они состоят на службе в управлении полиции на ул. Гороховой. Обыватели не подозревали о сером доме на Александровском проспекте, рядом с Петропавловской крепостью. Вряд ли догадывались в народе и о том, какой густой была эта агентурная сеть тотального контроля политической мысли и криминала. Не считая сотрудников, которые персонально прикреплялись к наблюдаемым или разрабатываемым лицам, имелся в особом резерве и специальный летучий филерский отряд, состоящий из извозчиков с экипажами, «ваньками», маршрутными и объектовыми агентами. Отряд из 72 агентов выбрасывали в случае необходимости в любую точку империи. Наружка, состоявшая из пеших и конных филеров, квадратно-гнездовым методом неусыпно, в любую погоду несла свою нелегкую службу на улицах города. На невском проспекте за день сменялось сорок пять пеших постов, на Морской и у арки генерального штаба – двадцать четыре, в районе департамента полиции – двенадцать. После смены бригад на конспиративных квартирах, пыхтя и потея с бодуна красными мордами, фискалы писали для начальства сводки наружного наблюдения. Была в наличии и особая служба по охране двора и царствующих особ. Здесь, у дворцов, в районах загородных резиденций, в императорских театрах и прочих посещаемых августейшей фамилией публичных местах их было достаточно много, активно работали сотрудники охранки. Дом № 16 на Фонтанке по фасаду был всего в два этажа, но здесь, в тыльной, невидимой своей части – полных четыре, глубоко вдававшихся во двор.
К дому примыкали скрытые от глаз бесчисленные переулки и закоулки. Этот лабиринт мало кому ведомых глухих, безоконных, звуконепроницаемых тупиков, с железными, похожими на корабельные трапы лестницами и обширнейшим подземельем примыкал своими скрытыми переходами к д. № 16 на Фонтанке. Труба простиралась и под соседние дворцы графини Левашовой слева и князя Вяземского справа, с камерами для арестованных и тоннелем, ведущим под Фонтанкой на противоположный берег канала, в инженерный Михайловский замок Павла I, в главный штаб и Эрмитаж. Содержателем «кукушки» – конспиративной квартиры, на которую прибыл Борис Зубакин, была старая баронесса-ведьма и архивный агент третьего охранного отделения «Макбет». По агентурному секретному наставлению содержатель конспиративной квартиры не должен видеть «источник» и присутствовать при встрече оперативника с агентом. В глаза Борису Зубакину бросилась анфилада из венецианских зеркал, бронзовые канделябры, резные ножки в виде лап грифонов в основании круглого букового стола. Бросался в глаза, словно дворец Гизы, массивный старомодный кожаный диван с высокой спинкой, на полке которого стояли семь белых мраморных слоников на счастье. На подоконнике за гардинами одиноко стояли фикусы.
Самое темное место где? Правильно, под лампой. На старинном письменном столе горела лампа с зеленым масонским абажуром, лицо оперативника было одним расплывчатым пятном, голос приглушенный, вопросы носили конкретный целевой характер, объект интересовали люди, обладающие уникальными ведическими знаниями и оккультными способностями. Впереди у Кремля стояла непростая задача – реализовать проект «Андроген», беспорочное зачатие, отыскать и поставить на службу Сталину двенадцать ведьм, которые создадут сакральный защитный тор – круг неуязвимости вождя. За зеленым масонским абажуром скрывался руководитель Спецотдела при ОГПУ, авантюрист и профессиональный революционер Глеб Иванович Бокий. Но, как правило, в эту колоду специальных ведунов входили старорежимные наследники древних дворянских родов уходящей Царской эпохи. Так постепенно начала формироваться эзотерическая группа «Тор», способная защитить Сталина от несанкционированного энергоинформационного воздействия. В скандинавских сагах бог грома и молний тор жил в зале Билширнир в королевстве Трудхейм вместе с детьми и своей женой Сиф. Согласно саге Гримнисмаль, зал расположен в Асгарде, это самое большое подземное здание, в нем 540 комнат, каждая из которых – жилище богов. После революции «все смешалось в доме Облонских»: агентура охранки, ее конспиративные квартиры, архивы, групповоды, кукловоды, тайные закордонные нити по наследству перешли большевикам. Эта сцена из страшного спектакля косвенно говорит, что миром и событиями в нем управляют не люди. А кто? Да, да, они самые – НЕИЗВЕСТНЫЕ. В 1990 году так же быстро, как карточный домик, развалился Советский Союз, и этот чемодан без ручки, который тяжело нести, но жалко бросить, уже вышеописанным архивным оперативным хозяйством, отрядом генетических стукачей в лице их внуков и правнуков, перешел по наследству к новой власти – круговорот дерьма в природе.
Из детских воспоминаний внезапно ярким информационным пятном всплыл, словно наваждение из прошлого, рассказ бабушки Звездочета Александры Гавриловны Тепляковой: улица Солянка пропитана кровью, по ней в 1937 году обычно в 4 часа утра из подвалов Лубянки вереницей ходили подводы, закрытые брезентом. В утреннем сумрачном белом тумане телеги скрипели и грохотали металлическими ободами колес о булыжную мостовую. С повозок, идущих вверх по улице Солянка к монастырю в Малом Ивановском переулке (подземный объект ВЧК-НКВД-КГБ СССР), потоком текла, как вода, человеческая кровь. Подводами, груженными телами убитых и замученных жертв агонии Аида, управляли молчаливые небритые мужики без лиц и глаз, полностью закутанные в брезентовые плащ-накидки. Гужевой транспорт пропадал в подвалах древнего монастыря, где спустя годы будет находиться ордена трудового Красного Знамени Академия МВД СССР, оперативно-розыскной факультет, которой в свое время окончил Звездочет. В дипломе Звездочета в графе «Специальность» каллиграфическим почерком было выведено: юрист-правовед. К пяти часам утра дворники смывали следы страшных преступлений лихого времени. А город семи холмов продолжал жить своей обычной трудовой жизнью, созидая социалистические ценности. В знаменитом доме на Солянке, 1/2, во времена работы царской охранки жил король преступного мира, куратор лихих людей и рынка на Хитровке, района Сухаревки воровской пахан Никита Африканович Махов.
Никита Махов любил посещать публичный дом в Косом переулке, а также трактир-яму «Крым», который находился на углу Цветного бульвара и Трубной площади. Трактир этот больше был известен под жаргонным названием «Ад» – любимое место громил, катал, проституток, мокрушников. Его и бани в Оружейном переулке контролировал пахан. Разбойник, который называл себя «козырной шестеркой, которая может прихлопнуть туза», Никита Махов оперативно прикрывал Сухареву башню и вход в «Аид» от непрошеных гостей. Колоритная фигура своего времени, Владимир Гиляровский, сын полицейского офицера, московский журналист, гуляка, авантюрист и агент царской имперской разведки, в своем бестселлере «Москва и москвичи» нам сообщает: «Сухаревка – дочь войны. Смоленский рынок – сын чумы, он старше Сухаревки на 35 лет. Он родился в 1777 году. После московской чумы последовал приказ властей продавать подержанные вещи исключительно на Смоленском рынке, и то только по воскресеньям, во избежание разнесения заразы. После войны 1812 года, как только стали возвращаться в Москву москвичи и начали разыскивать свое разграбленное имущество, генерал-губернатор Растопчин издал приказ, в котором объявил, что «все вещи, откуда бы они взяты ни были, являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет, и что всякий владелец может их продавать, но только один раз в неделю, в воскресенье, в одном только месте, а именно – на площади против Сухаревской башни». И в первое же воскресенье горы награбленного имущества запрудили огромную площадь, и хлынула Москва на невиданный рынок. Это было торжественное открытие вековой Сухаревки.