Эрл сделал, о чем просил мальчик. Нашлось и седло, и уздечка. Потом они с Фрейром нагнали ушедших вперед. Поравнявшись с Меленом, конь презрительно фыркнул. Когда же Альв тихо шепнул, что неплохо бы было пристроить Йонна на спину лошадки, всхрапнул, выражая протест.
Но Фрейр все же смирился, когда Эрл шепнул ему несколько слов, и позволил его посадить. Эрл подумал о том, кто же смог привязать Фрейра и накормить.
— Это Альв, — пронеслось в голове, — кроме мальчика, некому.
Белая арка, по мнению Эрла, была, как и все остальные, однако Мелен пошел именно к ней. Сосчитав камни, выбрал один, открывающий ход, и нажал.
Эрл боялся, что Фрейр не сумеет пройти, но конь втиснулся в щель, и все четверо стали спускаться по склону в тоннель. “Хорошо хоть нет лестницы,” — снова отметил Эрл. Скоро Мелен нажал что-то в стене, вдоль которой они теперь шли, и заставил закрыться проход.
— Почему же они так тянули с уходом? Ведь Йонн говорил им, что я в Агеноре чужой, — думал Эрл, пробираясь с конем за Меленом.
Альв шел позади, помогая держаться Йонну в седле. Йонн очнулся, хотя был еще очень слаб.
— Мы считали, что ты уничтожил Заслон, охраняющий дом, — почти сразу послал ответ Альв. — “Служба Магии” быстро находит носителей Силы особым прибором! Мы очень боялись, что “Служба”, идя за тобой, обнаружит и ход, и другое убежище. К счастью, ты из “невидимок”, та штука со стрелкой не может почуять тебя!
Альв ошибся. Эрл тоже не знал, что случилось у главных ворот, когда он, миновав их, проехал на площадь. Кусок хрусталя, прикрывающий диск, неожиданно треснул, распавшись на несколько крупных осколков, а стрелка погасла, как раньше угас “перекресток”, лелеемый Эмбалой. Стража не сразу заметила, что стало с важным прибором. Едва обнаружив поломку, они доложили о странном крушении диска и всаднике.
— Он был из “Службы”, — твердили они, как один. — Мы прошли инструктаж, и мы помним, что если стрелка задергалась, значит, в приехавшем Сила, враждебная всем. Если стрелка стоит неподвижно, то прибыл простой человек. А вот если она засияет, то нужно приветствовать гостя с надлежащим почтением и не задерживать! Стрелка даже не дрогнула и засветилась так ярко, что мы не посмели спросить ни о чем, а потом…
Этой ночью среди Посвященных, ведущих работу внутри катакомб, был совет.
— Неужели Живая Ловушка?
Однако решили не вмешивать Скерлинг, считая, что сами сумеют поймать и исследовать данный объект. Этот случай с Ловушкой был первым на памяти тех, кто работал внутри катакомб над особенной Силой детей, и он вызвал большой интерес.
Глава 5.
— Так и творится легенда! — через несколько дней сообщил Эрлу Альв.
Этот мальчик, не покидая убежища, знал, что творится за стенами. Эрл не раз думал, откуда. От Йонна, который, как он убедился, мог видеть фактически все за пределами дома сквозь дымчатый шар? Или из разговоров Мелена с людьми, заходившими к ним?
Эрл ясно видел, как гости, стараясь не выказать страха, стремились украдкой его рассмотреть, словно он был диковинным зверем. Теперь, вспоминая Гальдор, Эрл не мог не признать: его звали там Выродком, но признавали за ним право если не быть равным вирдам, то жить своей жизнью, а здесь…
Эрл не раз собирался уйти. Его мало пугали рассказы о “Службе”, готовой наброситься и растерзать наделенного Мощью. По мнению Эрла и “Служба”, и горсть заговорщиков были достаточно схожи. И те, и другие считали, что вправе карать тех, кто думал не так, как они.
Лишь присутствие Альва слегка примиряло его с “заключением” в новом убежище. За это время Эрл успел привязаться к нему. Альв не знал игр взрослых и верил, что Йонн и Мелен помогают пришельцу от чистого сердца.
— Твое появление вызвало шум! — как-то раз сказал Альв. — Разговоры о странном пришельце, разбившем Стрелу, взбудоражили город! А слух о загадочной смерти ловцов? Люди просто не в силах поверить в нежданное счастье!
Слова передернули Эрла. Открытая радость, звучавшая в тоне ребенка, вдруг вызвала резкий прилив тошноты. Гибель двух близнецов в стене пламени… Эрл не знал, как позабыть о случившемся. А Альв сиял, вспоминая о той ночи.
— Разве нормальный ребенок способен испытывать радость от чьей-нибудь смерти? — подумал Эрл, вдруг ощутив холодок.
Он бы понял мальчишку, который пьянеет от солнца, от света, от бьющих фонтанов (теперь Эрл узнал, как зовется зеленая рыба с водой)… Но почти фанатичный огонь, озарявший лицо Альва, просто отталкивал. Эрл понимал, что таким его сделал сам город, пропитанный страхом, но было мучительно видеть в ребенке озлобленность против других.
— Такова наша жизнь, — равнодушно, как взрослый, ответил Альв, сразу поймав эту мысль. (Эрл порой забывал о способностях мальчика.) — Помнишь, ты спрашивал, что значит бляшка, которую долго просила трактирщица, и Йонн ответил: “Знак “Службы.”” Так вот, эта бляшка дает людям ряд привилегий. Соседи не любят, когда привечают приезжих из Скерлинга. Их появление — просто проклятье! Нельзя отказать ни в еде, ни в ночлеге, иначе расправятся прямо на месте. А после отъезда “почетного гостя” жди новой беды! Может быть, обойдется, а может быть, и подожгут!
Эрл невольно поежился. Альв, когда так рассуждал, становился похожим на Йонна. За обликом мальчика ясно виднелся старик. Да и смысл рассуждений от Эрла подчас ускользал.
— Подожгут? Но зачем? Кто? — спросил он у Альва, стараясь понять его логику.
— Кто? — усмехнулся мальчишка. — Сосед, у которого взяли ребенка. А может, еще кто-нибудь…
— Подожди, подожди! Ты ведь мне говорил, что хозяин не может ни в чем отказать людям “Службы”? Так разве он виноват?
Альв взглянул на него, словно Эрл сказал глупость.
— Конечно! Ловец или сам Истребитель заходят в простую таверну совсем не случайно. Обычно такие едят и ночуют в Кругу.
Эрл уже знал, что Кругом зовется центральная часть Агенора, которую можно назвать малой крепостью. В Круге, за мощными стенами, жили все те, кто имел настоящую власть и поддерживал Скерлинг. Казармы отряда наемников, склады с оружием, библиотека Запретного и Управление города тоже были в Кругу.
— И когда ловец входит в таверну, то все вокруг знают, хозяин — шпион, помогающий “Службе”!
Эрл только вздохнул:
— А ловец, захотев пить, случайно не может зайти в придорожный трактир, чей хозяин ему незнаком?
Альв кивнул:
— Может, может! Но кто разберет, кто виновен, кто прав? Потому-то хозяева сразу же требуют бляшку. С этой бляшкой любой пострадавший идет в Управление города. Там он найдет и жилье, и еду, и работу. Короче, не сгинет!
Альв думал, что все объяснил, но Эрл снова спросил у него:
— А зачем же тогда поджигать?
“Вот дурак! — прочитал Эрл мысль Альва. — Младенец, и тот бы давно понял все!”
— Понимаешь, поджог — это кара за подлость! Предатель лишится того, что он нажил обманом, а честный не пропадет!
— Интересно… Так значит, у вас в Агеноре шпион должен плакать, лишившись всего, кроме жалкой подачки, а честный — быть счастлив, что смог получить хоть такую ничтожную малость? Я прав?
Альв вскочил:
— Нет, не прав! Ты большой, ты стремишься запутать меня!
После этого спора ребенок надолго исчез. Эрл не знал, возвратится ли Альв. Он не мог не признать, что ему, уроженцу Гальдора, почти не доступна логика тех, кто с рождения жил в Агеноре. Впрочем, где он сумел бы найти свое место? Сын Рыси — ошибка природы, а люди не любят таких…
Эти трое вошли к нему в комнату без приглашения. Эрл почти сразу узнал в невысоком мужчине с седой бородой и каким-то выцветшим взглядом “купца”, приезжавшего к ним в Гальдорхейм. Он не мог не отметить контраст между ним и Меленом. Хотя Мелен был много старше, чем Лунд (незнакомое имя возникло само по себе), он казался сильнее, решительней спутника.
Третий, мужчина лет тридцати, с изумрудным внимательным взглядом, был очень красив. Тонкий профиль, роскошные черные волосы с чуть красноватым отливом, изящные руки в перчатках из плотной неведомой ткани…
— Зачем он их носит? Ведь здесь, в Агеноре, тепло, — подумал Эрл.
Взгляды их встретились, и незнакомец тепло улыбнулся ему. Он был первым, в ком не было страха и озлобления. Мягкость, открытость, спокойствие и простота… Что-то в нем вдруг напомнило Норта, Хранителя из Гальдорхейма. И все же они были разными.
Норт знал все стороны жизни, он видел и испытал, что добро, а что зло. Наблюдая за жизнью людей, помогая заклятием или советом, Хранитель касался тайных бездн подсознания, полных злобы, обиды и ярости, скрытых порочных порывов, затравленных мрачных желаний… Норт знал Хаос, Мрак, но сознательно шел к Свету. А в незнакомце еще сохранилась какая-то доля наивности, словно он верил, что есть лишь Добро. В его мире не было места обману, предательству, боли… Он, словно ребенок, свободно, не зная запретов, открытой улыбкой встречал каждый день.
— Да откуда он взялся? У них, в Агеноре, где дети уже ненавидят, а взрослые только боятся и проклинают? — мелькнуло в мозгу Эрла. — Впрочем, и в Гальдорхейме такому не выжить…
— Ты прав, я родился и вырос не здесь. Мое имя — Горад, — прозвучал тихий голос мужчины. Он мог бы ответить и мыслью, но предпочел речь, доступную всем. — Агенор, Гальдорхейм, Лонгрофт, Скерлинг… Впервые я услышал о них, попав к Лунду.
— Горад прибыл к нам из-за Моря, не зная обычаев и языка, — пояснил Эрлу Лунд. — И, по счастью, пока не успел попасть в “Службу”.
Усмешка Мелена сказала, что воин считает излишним стремление Лунда вдаваться в подробности.
— Дело в другом, — бросил он, словно бы собирался напомнить Гораду и Лунду о цели прихода. — Кто первым начнет?
Может быть, в Агеноре ценили Мелена за искренность и прямоту, но Эрл вдруг ощутил, что хотел бы отправить его прогуляться к фонтану за свежей водой. Этот жесткий напор раздражал, вызывая протест. Раньше Эрл никого не пытался судить, но теперь благодушие сгинуло вместе с закрывшимся пертом. Его смыл тот ливень на гладкой скале, унес ветер, стерли беседы с ребенком, забывшим, что можно верить другим…