– Что тут случилось? – спросил он товарища-подмастерье. – И где мастер Тьюдур?
Уилл забормотал что-то невнятное, будто вдруг забыл, как разговаривать.
– Ты притащил сюда человека! Но как? Это же не работающее зеркало!
Хоуэлл наконец отпустил руку Эйвы.
– Теперь работающее. Уилл, пожалуйста, попробуй успокоиться. Я тебе всё объясню.
– Что ты собрался объяснять? Тебя ищет сам мистер Боунз! Он сказал, что ты заделался античеловечником, а ещё почтовые охранники патрулируют улицы в поисках предателей! Они забрали мастера Тьюдура в «Растущую Луну». Мистер Боунз велел мне сидеть тут и наблюдать за зеркалами!
На случай, если кто-нибудь явится во Внемир через зеркало, подумал Хоуэлл. Вот странно – то ли он за последние несколько дней умудрился вырасти, то ли Уилл как-то уменьшился в росте?
– Я не античеловечник, – сказал он. – Мистер Боунз солгал. Я думаю, он всему городу лжёт. А это Эйва, моя подруга.
– Твоя подруга? – одновременно вслух поразились Эйва и Уилл (девочка при этом нахмурилась, а подмастерье выглядел перепуганным).
Хоуэлл уверенно кивнул.
– Да, моя подруга. Это зеркало номер семьдесят семь, верно? – Он кивнул в сторону укрытого покрывалом зеркала, окружённого густым туманом. – Через него в человеческий мир утекает магия. Его нужно разбить.
– Мистер Боунз запретил его трогать, – в ужасе сказал Уилл. Его хныканье начинало не на шутку раздражать Хоуэлла.
– Какой же ты трус, – вздохнул он. – Бьюсь об заклад, ты даже не попробовал вступиться за мастера Тьюдура? Ты только о своей шкуре и думаешь.
Глаза Уилла вспыхнули гневом.
– Я не трус.
– Тогда докажи это. Ослушайся мистера Боунза. Разбей зеркало.
Вместо этого Уилл бросился на него.
Он ударил товарища кулаком прямо в лоб, и из глаз Хоуэлла посыпались искры. Тот ответил ударом на удар, даже не задумываясь.
– Хватит! – во весь голос вскрикнула Эйва.
От неожиданности оба мальчика замерли. Уилл отступил на шаг, лицо его пылало, взгляд был злобным.
– Ты ещё будешь указывать мне, что мне делать?!
– На самом деле, я имею на это право, – сообщила Эйва. – Я ведь человек, а значит, я могу отдавать тебе приказы, и ты обязан подчиняться.
Уилл стиснул кулаки.
– Только не по эту сторону зеркала!
Но в глазах его Хоуэлл увидел сомнение.
– Хочешь испытать, работает ли это? – спросила Эйва. – Может, мне приказать тебе встать на голову или совершенно раздеться? – в глазах её блестела сталь. – Или лучше приказать тебе сделать нечто более опасное, например, пойти к мистеру Боунзу и доложить ему, что ты сам – предатель и тебя нужно запереть в темницу «Растущей Луны»?
Она выглядела такой маленькой и обыкновенной в своём сером платьице, с пятнышками грязи на руках и на лбу, но взгляд её был непреклонным и жёстким. Хоуэлл с восторгом обнял бы её, если бы посмел. Сейчас, похоже, она была скорее в настроении драться, чем обниматься.
Плечи Уилла поникли.
– Я же просто исполняю приказы. Это не моя вина.
Ровно эти же слова сказал тогда Льюэл – «Мы просто исполняем приказы». Хоуэлл решительно зашагал к дверям.
– Сейчас мы уходим, и для тебя будет лучше, если ты никому не скажешь, что видел нас. Иначе Эйва вернётся и тоже отдаст тебе парочку приказов. А пока ты мог бы, например, прибраться в галерее.
Он открыл дверь и выглянул на улицу. В воздухе клубился туман, свиваясь в знакомые узоры. На этот раз он пах розами и спитым чаем. Дом. Хоуэлл сам поразился, как сильно он, оказывается, скучал по Внеуайзу.
Глава 28
Уайз, Виктория-роуд, дом номер 58. Туман проникает в дом сквозь разбитое окно и зависает над столом, накрытым к ужину. Вскоре в столовую входят жители дома и видят, что скатерть превратилась в змею и жадно пожирает их сэндвичи.
А в городском театре… Нет, поверьте, вы не хотите знать, что происходит в театре! Достаточно того, что в этом участвуют сиденья-людоеды и звучит очень много человеческих криков.
Чарльз сидел в пустой спальне, раскрыв свой блокнот будущего полицейского.
Мистер Боунз, записал он – и дважды подчеркнул это имя. А потом дописал: лорд Скиннер. На полу стояло четыре пустых кружки: ему пришлось самому выпить всё подогретое молоко. Жалко было бы дать ему пропасть. Сёстры Чарльза давно уже легли спать, где-то час назад он слышал, как в свою спальню поднялись родители. А сам он никак не мог уснуть. Нужно было ещё поспорить с Эйвой и Хоуэллом, настоять на своём, убедить их, что он просто обязан отправиться с ними!
Лорд Скиннер хочет, чтобы Эйва и Хоуэлл открывали для него зеркала, писал он в детективном блокноте. Зачем это ему нужно? Чтобы обрести в Уайзе ещё больше власти и влияния? И почему Эйва так странно себя вела? Что она скрывает?
Слишком много вопросов – и ни единого ответа. Чарльзу куда лучше удавались полевые расследования, чем кабинетные размышления.
Церковные часы пробили одиннадцать. Лорд Скиннер, должно быть, уже вернулся в «Убывающую Луну» несколько часов назад, волнуясь, отчего Эйва и Хоуэлл не пришли на назначенную ими же встречу.
Миссис Футер начала тихонько подвывать.
Это не к добру, подумал Чарльз. Он не мог просто так сидеть дома и ничего не делать! В «Убывающей Луне» в это время может происходить всё что угодно…
Он отложил свои записи, бесшумно спустился вниз, прошёл мимо спальни сестёр и тихо постучал в дверь родительской спальни.
Чарльз всегда ненавидел делать что-нибудь только потому, что иначе мама выглядела бы слишком разочарованной таким сыном, как он. К счастью, на этот раз ни один из его родителей не тратил времени на ворчание, когда он объяснил, что и почему хочет сделать.
Они просто быстро встали с постели и начали одеваться.
– Тебе нужно было сразу нам всё рассказать, – сказал отец. – Сделай ты это раньше, я бы уже успел сходить к констеблю Блэксону и попросить его о помощи.
– Констебль Блэксон не сможет тут помочь, – объяснил Чарльз. – Он же ничего не знает про Внемир! Мы имеем дело не с обычными преступниками, а с фейской магией, с настоящей фейской магией, а не с ерундой, которую продают туристам.
– И как ты предполагаешь бороться с этой магией? – подавив тяжкий вздох, спросила мама. – Нет, забудь об этом, я не желаю, чтобы ты вообще имел дело с магией и пытался с ней бороться! Ты останешься дома, с сёстрами. Мы с твоим отцом пойдём и соберём участников группы «Свободу Дивному Народу» и позовём на помощь констебля Блэксона. Потом мы вместе отправимся в «Убывающую Луну» и послушаем, что лорд Скиннер может сказать в своё оправдание.
Она чуть помедлила, застегивая пуговицы на ботинках, и отвела затуманившийся взгляд от сына.
– Я всё ещё уверена, что имеет место какое-то непонимание. Лорд Скиннер – замечательный человек. Он всё объяснит и уладит.
Господи, им хватило одного упоминания его имени вслух, чтобы начать думать, какой же он замечательный! Чарльз положил руки матери на плечи и развернул её к себе.
– Мама, ты сама послушай, что ты говоришь! Похоже, он наложил на тебя и на весь остальной город какое-то заклятие, заставляющее всех его обожать. Подумай минутку, разве на самом деле он тебе нравится?
Мать попыталась сбросить с плеч его руки – но вдруг замерла.
– Я сама не знаю. Полагаю, что…
– Всё, что делал лорд Скиннер, всегда шло на благо городу, – вмешался в разговор отец Чарльза – но голос его сейчас звучал не слишком уверенно. – Иди в постель, сынок. Я уверен, всё уладится, а нам ничего не будет угрожать, если мы заявимся к лорду целой толпой.
Чарльз тревожно смотрел вслед своим уходящим родителям. Больше он пока ничего не мог сделать. Он вернулся в свою комнату и начал ждать. Совсем скоро внизу послышались голоса и звуки открываемой и закрываемой входной двери.
Родители велели ему идти в постель, но он не давал им обещания так и поступить. Так что если он их ослушается, это не будет нарушением слова.
Чарльз накинул куртку и поспешно застегнул её.
– Хотите пойти прогуляться? – спросил он миссис Футер. К его изумлению, собачка запрыгала от радости.
Снаружи всё было затянуто густым туманом. Даже дома на противоположной стороне улицы невозможно было толком разглядеть. В воздухе пахло дымом, розами и мокрой землёй. Единственный уличный фонарь, который всё ещё горел, не мог слабым светом одолеть подступающую мглу. Едва Чарльз вышел на улицу, его одежда моментально набухла влагой и противно прилипла к телу. Он поднёс к лицу руку с растопыренными пальцами и понял, что даже её едва может рассмотреть в таком тумане. Если в шаге от него сейчас находилось другое живое существо, мальчик мог пройти мимо и даже не заметить, что тут кто-то есть.
Главная улица была запружена экипажами. Это поспешно выезжали из города туристы, которые осознали, что не готовы ночевать в столь подозрительном месте.
– Вот почему во всей остальной Англии мы отказались от магии, – услышал Чарльз голос какой-то женщины, жаловавшейся своим попутчикам. – В Бате, например, никогда не бывает таких катаклизмов.
Её голос утонул в ужасном гомоне – толпа с криками выливалась наружу из дверей театра. Юбки многих дам были порваны в клочья, брюки джентльменов тоже пребывали в не лучшем состоянии. Чарльз на миг остановился, изумлённо уставившись на человека, который бежал прямо ему навстречу. На нём был цилиндр, праздничный смокинг, а вот ниже пояса почти ничего, кроме жалких лохмотьев, которые прежде, очевидно, были штанами.
– Меня попыталось сожрать театральное кресло! – выкрикнул он, пробегая мимо мальчика и скрываясь в тумане.
Чарльз нагнулся и подобрал с земли листовку с рекламой.
Мистер Рэдкот, джентльмен-заклинатель. Гарантия на все желания.
Мистер Эдмунд Футер, заклинатель, назначенный личным указом королевы Виктории. Приём частных лиц с понедельника по пятницу.