– Держите. Утренние пирожки за полцены, – сказала она, протягивая нам свертки. В свертках были жареные конусообразные пирожки – аранчини. Мы мгновенно проглотили их. – А еще, – продолжила она, как только мы закончили, – я познакомилась там с двумя ребятами, которые сейчас уезжают в Энину… Эн…
– Энну? – уточнила я.
– Да, точно. Они не очень хорошо говорят по-английски, но вроде как это по дороге к Палермо, – закончила она, откусывая от своего пирожка.
Минут через двадцать из кафе напротив вышла шумная толпа. Громко восклицая, они обнимались и целовались, прощались с двумя молодыми людьми. Все они были одного роста, в одинаковых белых футболках, и я готова была поклясться, что все – на одно лицо. Когда наконец раздалось последнее «Addio!»[43], Настя подвела нас к ребятам, которым досталось больше всех поцелуев и объятий. Они не сильно нами заинтересовались, только один из них (в машине мы узнали, что его зовут Марко) сделал жест рукой в сторону черного минивэна.
Марко открыл дверь, приглашая нас внутрь. Мы с Ваней забрались назад и взяли с собой обе клетки.
– What is this?[44] – спросил Марко, указывая на лампочки на мышиных головах.
– It’s…[45] э-э-э-э… It’s… э-э-э… – протянула Настя, соображая, чего бы соврать.
– Decoration[46], – помог ей Ваня, пряча клетки на заднее сидение.
Марко неопределенно хмыкнул и сразу же, к счастью, потерял интерес к песчанкам.
Мы неторопливо поехали по городским улицам. Я постоянно оглядывалась – не видно ли где наших преследователей, но до самого выезда из города мы не встретили ни одного прохожего. Минивэн шустро преодолел развязку и под несмолкающую болтовню Насти, Марко и Адриано устремился прочь из Катании и дальше от милых Сиракуз.
Глава 8,в которой рассказывается о чувствах и рогатом корабле
– Давай разберемся в истоках твоих новых эмоций по отношению к отцу, – строго говорит Вера.
– Давай разберемся, – соглашаюсь я.
Каждый день я смотрела на папу и остро завидовала его безмятежному счастью. Она ушла от нас на три года, из-за нее мы чуть не погибли, а он принял ее возвращение, как будто она сходила в магазин за молоком. Как будто можно просто уйти на три года, вернуться и вести себя как ни в чем не бывало, да еще и рассказывать всем, что ты изобрела лекарство от туберкулеза.
Возрожденные чувства метались во мне, как в пустой комнате, сталкивались друг с другом, бились в окна и двери, но не могли найти выхода. По привычке я держала окна и двери наглухо закрытыми. Во снах я видела себя в этой комнате: сижу, сложив ноги по-турецки, в руках – альбом и карандаш. На листе появляются нервные линии, но что за рисунок – не разобрать. Вихри свистят вокруг, толкают в спину, лохматят волосы.
– А как же твой рогатый корабль? – напоминает Вера, выслушав мой бурный монолог. Я хожу по кругу, каждый раз пересказываю одно и то же, от пересказов нет никакого толку.
– О, я каждый день его вижу. На горизонте. Или в небе. Всегда далеко, не достать.
– Его хочется достать?
– Да, да! – отвечаю, приподнимаясь с дивана. – Очень хочется.
– Почему?
Я не знаю, поэтому несколько секунд думаю.
– Там спокойно. Ну… безопасно.
– А здесь опасно?
– Нет, но не так хорошо, как на корабле.
– Откуда он появился, этот корабль?
– Не знаю. Ниоткуда, он просто так.
– Ничего не бывает просто так, – Вера смотрит по-доброму, хочется все-все ей рассказать. Кажется, она единственная, кто за меня волнуется.
Я вспоминаю.
– Когда-то давно мы с бабушкой ездили на ночную экскурсию. По Неве. На развод мостов.
– Так, – кивает Вера.
– Было так спокойно, ну, приятно. Ничего особенного, обычная экскурсия. Все вокруг были такие веселые, и мы с бабушкой тоже. И когда, – я запнулась, восстанавливая в голове картинку, – разводили мосты, они разошлись над теплоходом и застыли над ним, будто рога.
– Так вот он какой, рогатый корабль, – улыбается Вера. – Подумай, кто тебя ждет на борту, и в следующий раз мы продолжим этот разговор.
– Хорошо, – покорно отвечаю я, и видеозвонок отключается.
Глава 9,в которой герои приезжают в Энну
Мы прибыли в Энну часа через три – столько занял путь с многочисленными остановками. Настя вскоре пересела на переднее сидение и без конца болтала с водителем и его другом, иногда поворачивалась к нам, чтобы прокричать сквозь шум старого мотора:
– Представляете, они занимаются охраной памятников архитектуры и едут в Энну, чтобы охранять какой-то замок!
– Прям возьмут и будут охранять? – съязвил Ваня, но сестра уже отвернулась.
Я смотрела в окно на проплывающие мимо названия городков: судя по указателям, мы удалялись от основной трассы. Ваня брал меня за руку, но страх, любовь, обида и другие чувства метались во мне, я никак не могла выбрать что-то одно. Море внутри меня поднималось и шумело, и я не знала, что с этим всем нужно делать, и только слабо пожимала его руку в ответ, и он обижался, отстранялся, но уже через несколько минут забывал об обиде и протягивал мне руку – только для того, чтобы все повторилось заново.
Мы останавливались у заправок каждые полчаса. Марко и Адриано пили кофе, Марко расспрашивал нас о том, как мы здесь оказались. Я сказала, что мы украли мышей и везем их в Палермо. Они рассмеялись, но не поверили или мгновенно забыли об этом. Заправки были одинаковые, с небольшими лотками со сладостями и сувенирами: магнитики с фотографиями Этны со всех ракурсов, плюшевые цикады, стрекотавшие при нажатии на брюшко, футболки, брелоки и другая привычная дребедень. Небо черное, ясно виден Млечный Путь, Луна пряталась по другую сторону Земли.
После кофе и похода в туалет охранники старины вежливо, но довольно безразлично приглашали нас обратно в машину. Минивэн трогался, чтобы через полчаса притормозить возле такой же заправки с таким же кофейным автоматом, сувенирами, шоколадками и звездами.
Когда мы въехали в Энну, была глубокая ночь, на Сицилии это означает, что не работает вообще ничего – ни кафе, где можно пересидеть до утра, ни магазины, в которых можно купить горячий кофе, чтобы согреться. Минивэн, пыхтя, взобрался на холм и со скрипом припарковался. Выйдя из машины, мы увидели, что находимся на парковке у стены средневекового замка. Вокруг не было ни единого фонаря.
– Here is Castello di Lombardia[47], – Адриано заговорил с нами впервые за все это время, акцент у него был такой, что я едва разобрала слова.
– Do you have where to stay overnight?[48] – Марко говорил по-английски почти без акцента.
– No, unfortunately[49], – ответила я. – We will wait for the first morning bus to Palermo.
Марко и Адриано быстро заговорили между собой по-итальянски, а потом сообщили нам на английском, что живут в отеле, но взять нас туда с собой не могут. Зато могут оставить минивэн открытым, чтобы мы не замерзли ночью, потому что здесь, в горах, довольно прохладно. Вскоре они ушли, сопровождаемые нашими «спасибо» на итальянском, английском и русском.
– Здоровски, – сообщила Настя, устраиваясь на передних сидениях.
Мы с Ваней разложили задние сидения и кое-как пристроились на них, но уснуть никто не мог.
– Может, все-таки в полицию? – спросил Ваня.
– Ты это предлагаешь, чтобы потом не думать, что не предлагал, да? – спросила я.
– Да, – помедлив, ответил он. – Потому что все это бред. И мыши с проводами в башке, и те непонятные люди, и этот минивэн. Да и Зеро тоже.
– А Зеро-то тут при чем? – спросила я себе под нос.
– Ну как при чем, – ответила за брата Настя с передних сидений. – Если бы мы не пошли на его шоу, то не нашли бы японца.
– Мы могли найти японца и без Зеро, – возразила я.
– Все равно как-то так получилось, – тихо пробормотала она.
Ваня уже сопел у меня за спиной.
– Помнишь, дядя Паша возил нас в деревню Муми-троллей в Турку? – снова тихо заговорила Настя. – На таком же минивэне. Арендовал, что ли. Мы совсем мелкие были, лет по десять. Он только права получил и так плохо водил, что тебя все время рвало.
– Помню.
– Мы тогда еще свалили и спрятались за домиком Хемуля. Ели бутеры с колбасой. Смотрели, как он бегал по деревне. А потом нас нашла охрана. И он нас даже не ругал.
– И что?
– Ничего, просто вспомнила, – ответила она, засыпая.
Я разозлилась, потому что эта история из прошлого показала папу в выгодном свете. В голове бесконечно крутился фильм: вот растерянный папа бегает от купальни к домику Хемуля, а от него – к дому муми-троллей.
Я старалась уснуть, вертелась так и сяк, пристраиваясь на узких сидениях, ложилась головой в другую сторону, но заснуть не могла. Свернувшись калачиком, я дышала себе на грудь и думала о деревьях, тянущих ветви к небу и растущих выше небоскребов. Во влажном мареве мне виделись рогатые корабли, плывущие покорять неизведанные земли.
Ближе к рассвету из щелей старой машины подул сквозняк, и как я ни куталась в кофту и ни прижималась спиной к вытертым велюровым сидениям, замерзала всё больше. Спать расхотелось, поэтому я тихо вышла из минивэна и прикрыла дверь, чтобы не разбудить близнецов.
Небо из черного становилось темно-синим, с востока – прозрачно-голубым: темнота уходила под натиском солнечного света, хотя солнце еще не взошло. Я размяла затекшую шею, подышала на руки. Прошлась по парковке. Надо мной высились зубчатая стена и венчающая ее башня. Я прошла вдоль стены замка и оказалась у современной железной лестницы наверх. Она привела меня к толстым деревянным дверям с коваными украшениями. Потянула за жестяное кольцо – закрыто. Спустилась вниз и пошла в обход, пока не увидела пролом в стене. Подтянувшись на руках и пошкрябав о стенку кроссовками, я перекинула ноги и спрыгнула внутрь.