Услышав про Машу, я рискнул подать голос: -Товарищ!
За что тут же поплатился, получив пинок в живот: -Какой я тебе товарищ гниль белоголовая? Продали свой город островитянам? Что деды и прадеды с кровью отвоёвывали так просто взяли и разбазарили?!
Пока я корчился от боли, Клакс наконец-то пояснил: -У этого вот как мандат есть.
-А ну покажи, -заинтересовались кожаные сапоги.
С трудом вдыхая воздух я попросил: -Развяжите.
Меня подняли и поставили на ноги.
-Обе руки, иначе не достану, -уточнил я.
Владелец кожаных сапог кивнул и с меня тут же срезали совсем недавно завязанные верёвки. В спину уткнулся ствол пистоля, а кое-кто из налётчиков достал из ножен саблю или палаш и сейчас угрожающе держали их остриём в мою сторону.
-Только без резких движений, -предупредил вездесущий Клакс.
Какие уж тут резкие движения в такой-то ситуации? Очень осторожно и крайне медленно я залез одной рукой в подкладку, достал оттуда драгоценную бумагу и передал её орку, а тот уже сам отнёс её кожаным сапогам.
Минута, которая ушла на вдумчивое изучение моих бумаг, тянулась и длилась словно резиновая. Наконец кожаные сапоги поднял глаза от бумаги и вынес вердикт: -Похоже обознались. Развяжите остальных, но оружие не возвращайте и продолжайте присматривать.
-Ты! - палец с неровно обрезанным ногтем уткнулся мне в грудь. -Идём со мной. Скажешь своей девке чтобы не бедокурила. Вроде мы все здесь на одной стороне. Промашечка вышла похоже.
Спрятав обратно в подкладку возвращённый мандат, я заторопился за кожаными сапогами.
-Комиссар Зименоко, -представился мой провожатый. Немного подумал и добавил – Николай Егорович. Согласно приказу товарища Вождя занимаюсь установлением народной власти в «Родной гавани».
-Безухов Клавдий, -ответил я на приветствие. -Выполняю специальное задание товарища Вождя в городе Каменске.
-Далековато-то ты забрался от своего Каменска, -с подозрением проговорил Николай.
-Пришлось. А что за «родная гавань»? – спросил я.
-Новое название города, -объяснил он.
Успокоив Машу и убедив её что меня не взяли в плен и не привели сюда силой и что я, не дай Вершитель, не предал революцию и не переметнулся к врагам трудового народа, а пришёл сюда по своей воле и говорю чистую правду – я сумел убедить девушку спрятать пистоли и выйти из поезда.
Едва увидев Коробейникову в её привычном наряде состоящем, кажется, из одних только ремней и застёжек, Николай сразу заулыбался и сделался необычайно вежлив. Забирать оружие у Маши он не стал, да и нам всем вскоре вернули всё, что отобрали. Вечером два наших отряда собрались для обмена новостями, где комиссар Зименко рассказал, что с тех пор как недобитые благородные горожане спелись с белоголовыми и тайно провели два их крейсера мимо защищающих город со стороны моря бастионов – он вынужденно бежал и сейчас копит силы в лесах. Захватившие власть в «родной гавани» белоголовые нацисты и благородные дурачки продвигают политику нетерпимости к нечеловеческому населению, и оно потихоньку бежит из города. Часть нелюдей оседают в отрядах Зименко. Набралась уже довольно внушительная армия – почти тысяча бойцов. Но соваться в город он опасается из-за стоящих у причалов крейсеров. Их пушки легко подавят любое восстание, и даже неожиданная атака всё равно обречена на провал так как белоголовые интервенты просто отойдут от берега и с расстояния расстреляют всех нападавших. Чужой город им тем более не жалко, как и населявших его простых людей.
-Так что же делать? -спросила Марго.
-Пока копим силы и ждём удобного случая, -ответил Николай.
Языки костра, вокруг которого мы собрались отбрасывали на его лицо загадочные тени делая его похожим на какого-нибудь индейца с великой юго-западной равнины. Ниже, по склону пологового холма, пылали ещё добрый десяток кострищ. Там разместились четыре десятка человек прибывших вместе с Зименко и мои люди, кроме Коробейниковой и Глыка, которых я привёл к командирскому костру в качестве своих ближайших помощников.
-Когда местные крестьяне донесли весть, что по железной дороге со стороны города приехал поезд, мы сразу подумали, что это интервенты принялись расширять зону влияния, -объяснил Николай. -Поэтому ноги в руки и вот мы здесь. К счастью, это оказались не белоголовые уроды, а вы. И, к счастью, всё разрешилось раньше, чем кто-либо успел пострадать от сложившегося недоразумения.
Ну да, ну да – я потёр ещё побаливающий после душевного пинка бок и молча согласился. Действительно хорошо, что всё разрешилось почти вовремя и обошлось без смертей или увечий.
-Нам надо в город, -объяснил я. -У меня полный состав разных товаров, в первую очередь различных канатов.
-Канаты в порту всегда нужны, -кивнул Николай. -Нашли бы на что полезное обменять. Только вот как ты себе это предоставляешь? У меня сил может быть и достаточно чтобы освободить «гавань». Но под активным обстрелом крейсерами белоголовых с моря я только зазря потеряю людей. Тяжёлого вооружения, кроме пушек в морских бастионах, ни у меня, ни в городе нет. А бастионы построены так чтобы отражать нападения извне, а не изнутри гавани. Даже если мои люди их успешно захватят – что толку! Крейсера белоголовых уже в гавани, и они там неуязвимы для пушек морских бастионов.
Костёр трещал и плевался искрами пожирая новую порцию дров. Все три луны взошли на небосвод и теперь ярко сияли там, словно три королевны в окружении звёздных фрейлин. Согласно трудам древних астрологов, это означало, что общее напряжение магических потоков в мире возрастает и в ближайшее время будет немного легче осуществлять энергозатратные воздействия.
-Может у тебя в поезде есть хотя бы десяток средних пушек? -без особой надежды, больше чтобы закрыть тему, поинтересовался Николай.
-Вообще-то есть кое-что гораздо лучше, -признался я и рассказал ему про магопистоль.
Глаза комиссара опасно сверкнули.
-Завтра же начну собирать людей, -пообещал он.
…
И вот снова поезд летит на всех парах. Забитые не сырыми дровами, а первоклассным углём топки разгоняют стальную махину до умопомрачительной скорости. А кочегар только знай – подбрасывает себе и подбрасывает, скармливая прожорливой огненной утробе всё новые порции чёрного как ночь антрацита.
Машинист в кабине тихонько молится, прося высшие силы сберечь и сохранить не зная, что всё на этом свете исключительно в руках людей.
Надо сказать, что внешний вид нашего состава изрядно изменился. Начиная с того, что лишние вагоны отцепили, чтобы не перегружать локомотив и заканчивая приделанным впереди паровоза «тараном». До столкновения с возведённой на рельсах по пути в «Родную гавань» баррикадах оставалось совсем немного времени.
-Держи-и-ись! -кричит впередсмотрящий и прячется сам.
Возвышает голос в молитве набожный машинист, а может быть просто кричит от страха. Слов всё равно не слышно. Ветер мгновенно сдувает в сторону вырывающийся из трубы дым.
Кажется, будто я за секунду, даже меньше, за неуловимо короткое мгновение, вижу лицо какого-то солдата, охранявшего баррикаду. Его белые, словно снег, волосы подстрижены неаккуратными космами. Шлема нет, он висит на поясе. Понимая, что наш паровоз вовсе не собирается останавливаться и даже не думает притормаживать, лицо у солдата вытягивается. Он собирается что-то крикнуть, но не успевает.
Удар!
Тяжёлые брёвна разлетаются будто сухая трава. Их явно поленились и не стали сколачивать, просто навалили в кучу понадеюсь на общую массу.
При планировании операции этот момент вызвал много споров. Маша настаивала, что брёвна не сбиты и даже намотанные поверх верёвки не особенно скрепляют общую кучу. Я, честно говоря, таких подробностей не помнил, и мы спорили: придётся ли захватывать баррикаду или можно будет проехать её не останавливаясь, разбив наваленную поперёк пути кучу тараном? Как понимаете - победила точка зрения Коробейниковой. Всё-таки время было очень важно. Мы должны будем прорваться в город до того, как конклав благородных домов сумеет организоваться и дать отпор. Больше того. Нам нужно успеть ворваться в порт раньше, чем островитяне разберутся что к чему, отведут корабли и начнут бомбардировать город с расстояния, на котором мы не сможем им причинить никакого вреда.
На самом деле это был довольно авантюрный план.
Одно только его начало, то, что первым пунктом стояло на полной скорости протаранить баррикаду, уже намекало, что просто не будет. Однако это был реальный шанс вернуть отколотый аристократами город обратно на родину без необходимости тащить сюда полноценную армию и затем устраивать долгоиграющую войну с белоголовыми, которые, видя приближении нашей армии, наверняка притащат в город свою и так оно может затянутся очень надолго и даже закончится без особого результата. Пойди, попробуй выковырять из города крепко засевших там интервентов. Даже если и получится, то, уходя, они сожгут всё, до чего дотянутся и останется одно пепелище.
В сравнении с перечисленными перспективами мы просто не могли не попробовать решить вопрос малыми силами. Комиссар Зименко утверждал, будто городское население настроено вполне прореволюционно. Там осталось ещё много людей готовых с радостью поддержать свержение диктата конклава и возвращение народной власти. Главное: так или иначе разобраться с двумя крейсерами и небольшим количеством оккупационных войск, привезённых островитянами. Почему этих войск должно быть не очень много, не больше пары сотен? Так захватившие власть аристократы сами не хотели отдавать её полностью в руки островитян, надеясь усидеть на двух стульях сразу. Не только предатели, но ещё и глупцы! А белоголовые продолжают действовать мягко, понимая, что в долгой борьбе с революционным правительством конклаву благородных домов так или иначе придётся обращаться к ним за помощью, прося прислать больше солдат, больше кораблей. Пока портовый город целиком не отойдёт под контроль островитян.
Наш долг не допустить подобного развития событий!