-Чудесный букет, -послушно оценила Маша.
-Но возвращаясь к моему предложению… вы ведь не останетесь?
-Извините, комиссар.
-Николай. Пожалуйста называйте меня по имени.
-Конечно, Николай и простите меня за мой отказ.
Каким-то образом он оказался близко-близко, практически обнимая её за талию. Бархатный голос шептал, словно бы, в самое ухо: -Не надо извиняться. Времена принуждения прошли и наступает время свободы. Безграничной свободы для всех. Например, для вас и меня. Человек должен быть свободен в своих решениях и не обязан оправдываться за них ни перед кем кроме своей собственной совести.
-Благодарю вас за понимание, -улыбнулась Маша.
-Это самое меньшее что могу для вас сделать – понять вас, -продолжал звучать его шёпот. -И поверьте: никто не сможет вас понять так, как я.
-Действительно?
-Именно так! Ведь мы очень похожи.
-Чем похожи?
-Прежде всего судьбой. И вы и я были лишены положенного нам места в этом мире, но вырвали его, выгрызли, взяли силой. Мы отомстили тем, кто прежде считал будто управляет нашей судьбой.
-Не понимаю о чём вы говорите, -призналась Коробейникова.
-Всё очень просто, Марго. Я такой же бастард, как и вы! Моя судьба была вечно оставаться на вторых и третьих ролях. До самой старости быть верным слугой настоящего наследника. Незавидная участь! А между тем наша кровь не менее благородна чем у них, но они никогда бы не признали нас равными. Никогда! Бастардов воспитывали как слуг дома, телохранителей, расходный материал или даже просто растили в качестве крайне драгоценного сырья для тайных алхимических опытов, завязанных на магию крови.
Переведя дух, Николай забросил в рот ломоть острого сыра и заметив почти полный бокал в руках у Маши поторопил её: -Пейте, пожалуйста пейте.
-Вы бастард? -удивилась Маша.
-Также как и вы! Да-да, я знаю это. У меня остались связи в столице и новости оттуда доходят даже до нашего медвежьего угла, хотя и со значительным опозданием. Также как и вы – я восстал против своей, так называемой, «семьи». Отвергнутый родным по крови Благородным Дом – я уничтожил его! Революция подарила мне возможность отомстить и дала сил. Взамен я навсегда отдал ей свою верность. Скажи, Марго, тебе ведь прекрасно ведомо это чувство?
-Какое?
-Чувство невероятного наслаждения возникающее, когда уничтожаешь очередного благородного аристократа. Давишь его словно гадкое насекомое. Поступаешь с ними так, как они поступали с тобой. Скажи мне что знаешь это прекрасное чувство?
-Я не уверена.
-Конечно ты знаешь это чувство! Ведь мы с тобой так похожи. Пей, не позволяй вину согреться. Давай я налью тебе ещё. Вот так. Первый тост: за товарища Вождя и за революцию. Второй: за смерть всех «благородных». Никто из них не должен выжить, никто!
У Маши начинало шуметь в голове. Странно, вроде бы она не так много выпила. Пожалуй, пора немного притормозить.
-Вот что я предлагаю, -продолжал шептать Николай. -Марго, оставайся со мной. Стань моим кинжалом, моей стрелой. Вместе мы будем уничтожать спрятавшихся аристократов. Вместе восторжествуем над ними!
-Мне нужно подумать.
-Не думай! Говори прямо сейчас. Действуй как подсказывает тебе твоё сердце. Прислушайся к его тихому голосу, -потребовал комиссар.
-Тогда «нет».
-Что «нет»? – опешил Николай.
-Ты просил ответить так как подсказывает моё сердце, и оно говорит «мне следует вернуться в Каменск. Именно туда меня влечёт мой долг».
После долгой паузы Зименко кивнул, принимая отказ. -Нет, значит нет. Это твоё свободное решение как свободного человека и остаётся только смириться с ним. Однако, прошу, выпей ещё вина. Позволь мне поухаживать за столь прекрасной, сколь и непреклонной, дамой. Молю не отказать хотя бы в такой мелочи. Когда ещё мне встретится кто-нибудь вроде тебя, новая амазонка, женщина-воин, кровавый кинжал без жалости, разящий врагов революции и успевший испить немало «голубой» крови благородных.
Почему бы и нет, -подумала тогда Коробейникова.
И терпкий вкус вина опять на языке.
А это что такое? Чей это язык хозяйничает у неё во рту? Чьи жадные руки шарят по телу, но не могут сразу расстегнуть все ремни, не зная всех секретов и хитростей?
Маша попыталась вырваться, но только ощутила навалившуюся на неё тяжесть чужого тела.
Перевязь с метальными ножами снята с неё и лежит на спинке стула, в полной недосягаемости на расстоянии в несколько метров. Она протягивает руку в её сторону выворачивая ладонь. В подобной ситуации сосредоточиться невероятно трудно, но всё-таки получается. Один из ножей выскакивает из ножен и влетает рукоятью ей в руку. Взмах, не глядя. Крик боли. Навалившаяся тяжесть исчезает. Она поджимает ноги, садится и видит напротив себя бледного Николая. В боку у него торчит её нож и кровавое пятно расплывается прямо на глазах, становится всё больше.
-Почему, Марго? -спрашивает он. Удивительное дело, в его голосе не слышно злости, только безграничное удивление.
-Ты напал на меня, -отвечает она.
-Это ведь просто секс, -говорит Зименко. -Просто, как выпить стакан воды если вдруг испытал жажду в жаркий и солнечный день. Дружба двух тел без условностей и жеманства. Разве не это проповедует учение новых амазонок?
-Если хотел пить, то пил бы из другой кружки, не из моей, -повысила голос Маша. -И вообще: можно было сначала хотя бы спросить?!
-Я спрашивал. Ты только смеялась и что-то говорила про своего командира, этого Клавдия, -голос у Зименко слабел. И кровавое пятно становилось всё больше и больше.
Маша спрыгнула с постели на пол. Обнажённые ступни ног утонули в мягком ковре до щиколоток. -Сейчас позову кого-нибудь на помощь.
-Стой! Со мной всё хорошо, -Зименко выдернул из бока нож, бросил на пол, не обращая внимание что уже и не только кровать, но и дорогой ковёр испачкан кровью. Из-под прижатой к боку ладони струилось мягкое светло-зелёное сияние. Видимо самолечение у комиссара получалось неплохо так как умирать прямо сейчас он явно не собирался.
-До утра дотянет, -подтвердил Николай, оставив одну ладонь лежать на ране, другую протянул в сторону Маши: -Я всё ещё хочу пить. Иди ко мне!
Её словно ударяет что-то невидимое, но массивное и упругое, словно сам воздух вдруг сгустился, сделавшись осязаемым. Неожиданный удар отбрасывает Коробейникову обратно на кровать, прямо в руки Зименко. Однако Николай не учёл того, что Маша уже вполне проснулась и была готова давать отпор. И если вы думаете, что во время гражданской войны ей не приходилось ни разу драться накоротке с сильными одарёнными, то вы глубоко ошибаетесь. Бывало, всякое и опыт у Коробейниковой остался достаточно богатый.
В стрессовой ситуации рефлексы быстрее разума. Развернувшись прямо во время полёта, Маша попыталась нанести удар рукой в лицо, но комиссар отводит его в сторону свободной рукой. Она пытается ударить его коленкой, но тоже тщетно. Впрочем, этот нелепый удар всего лишь прикрытие. Подхваченная её даром телекинетика пара ножей устремляется в спину Николаю, и он не успевает на них среагировать. А может быть успевает, но это её метательные ножи, они пропитаны её аурой и признают как единственную хозяйку одну только Машу. Другому одарённому сложнее воздействовать на вещи, пропитанные аурой владельца. Два ножа – две раны и упавшее лицом вперёд тело теперь уж точно потерявшего сознание комиссара.
-Попей из другой водоколонки! – кричит она, но это от нервов.
Зименко не отвечает. Машу начинает трясти. Собрав оружие и те части одежды, которые он успел с неё снять, она торопливо выбежала из покоев прочь.
Думала – сейчас ночь, а уже почти что утро. Пылает предвестником рассвета горизонт. С каждой минутой становится светлее и светлее. Из-за леса поднимается, будто с любопытством выглядывает, край солнца.
-И вот я здесь, -закончила Коробейникова. -А это что за девочка? Катя, да? Она точно не твоя тайная дочь?
-Не говори глупостей, -отвечает Клавдий. -По-твоему я начал делать детей с пятнадцати лет? Это Огнёва. Екатерина Огнёва. Внучка того знаменитого огненного деда, который гранаты в воздухе рвёт, то есть рвал – патриарха дома.
-Что она здесь делает? -продолжила настаивать Маша. Почему-то эта тема её неожиданно сильно заинтересовала.
-Лежит на кровати.
-А почему она тут лежит?
-Потому, что больше ей лежать негде, -отрезал Клавдий. -Так Зименко остался жив или нет?
-Не знаю, -потупилась Маша.
-Чем дальше, тем хуже. Немедленно собираемся и уходим! Все собираемся, и ты, Катя, тоже. Поедешь с нами в Каменск.
-Куда идём?
Он посмотрел на неё как на волшебный говорящий стол, который вдруг взял, заговорил и первым делом сказал какую-нибудь явную глупость.
-На вокзал идём. Грузимся в поезд и быстро-быстро уезжаем отсюда. Нафиг такие приключения!
Глава 9. В которой мы бежим от любви, а любовь гонится за нами и принимает очень странные формы
Хорошо, что в целом мы были готовы отправляться немедленно. Все наши покупки, сделанные в Родной Гавани заранее складированы по вагонам. На свободное место загрузили с избытком угля, хватит четыре раза съездить туда и обратно и ещё немного останется. В общем всех дел, только разместиться в пассажирском вагоне, развести огонь в топке паровоза и можно ехать.
Главная сложность собрать всю мою команда так как квартировалась она кто где и никакого уговора чтобы выезжать так рано и спешно вчера ещё не было. Бориса, Андрея и Ефима нашли быстро, также как кочегара и машиниста, а вот за Глыком пришлось побегать. Хозяйка, у которой орк снимал комнату сказала, что он ещё вчера ушёл и до сих пор не приходил. Я было заволновался, но, к счастью, встретил бывшего мастерового на улице, когда тот устало возвращался.
-Ты где был?
-Командир, а что ты тут делаешь? -удивился орк, щурясь от бьющего в глаза рассветного солнца и прикрываясь ладонью.
-Мы срочно уезжаем. Прямо сейчас.