-Свой собственный отряд? -переспросила Коробейникова.
-Именно так.
-Боевой женский орден?
-Полностью открытый для всех желающих. Вы, в смысле амазонки, сами определите его устав и так далее. Главное условие товарища Вождя – качество подготовки. Никакой профанации, всё по серьёзному. Финансирование, довольствие – всё уже выделено! Ну как, берёшься?
-Я… не знаю.
-Это не ответ девы-рыцаря.
-Тогда хорошо, берусь!
-Вот и отлично, -обрадовался Андронов. -Забирай документы. Копия указа совета о создании ордена. Предписание о формировании каменского отделения ордена. Личное письмо от главы фракции новых амазонок. Приказ о присвоении тебе звания девы-рыцаря и наделении всеми полномочиями старшей сестры каменского отделения ордена. Мои поздравления. Завтра начнём искать для вас подходящее помещение. В самое ближайшее время жду письменной записки с указанием чего и в каком количестве потребуется на первый год. Рекомендую писать с небольшим запасом, всё равно всё сразу вряд ли дадут. Но и за разумные рамки не выходить. Скажу сразу: планируется устраивать отделения ордена на частичном самообеспечении. И, самое главное. Любое достижение твоих будущих боевых подруг – твоё достижение. Их успех – твой успех как командующей ими девы-рыцаря. Но верно и обратное. Ты несёшь личную ответственность за каждую отобранную и взятую в орден сестру. Выбирай тщательно! Учи на совесть! И всегда, всегда проверяй даже самых доверенных своих людей.
-Ну как, справишься?
-Приложу все силы!
-Опять не ответ девы-рыцаря, -покачал головой комиссар.
-Справлюсь! Обязательно справлюсь! -пообещала Коробейникова. Её лицо раскраснелось. Грудь вздымалась и опадала от частого, прерывистого дыхания. Глаза горели.
-Совсем другое дело, - одобрил Андронов. -Не смею больше задерживать. Честно говоря, у меня и у самого полно дел. Проклятая писанина, но и без неё никуда, ибо во всех делах, в самую первую очередь должно быть… что?
-Что? -переспросила изрядно растерянная обрушившимися на неё событиями и известиями Маша.
-Учёт и контроль, -пояснил комиссар. -Контроль и учёт.
Глава 14. В которой я следую данному мне совету, но всё получается совсем не так как планировалось
Тюремная камера в подвале бывшего полицейского управления. Холодные стены, холодный пол. Вроде и не сказать, чтобы прямо сильно холодно, пока ходишь туда-сюда даже не замечаешь. Но стоит посидеть на месте, или того хуже, прилечь, как стены и пол начинают вытягивать из тела тепло по крохам, отбирать его, забирать себе, питая никогда не способную насытиться утробу. Единственное, что спасало это тюфяк и одеяло. Закутаешься, лежишь и только наблюдаешь как мимо проходят дни, недели. Главной радостью становится, когда приносят обед – хоть какое-то событие. Тем более, что кормили меня всяко лучше всех прочих заключённых под стражу. Полноценное трёхразовое питание. Гарантированная трёхразовое гастрономическое счастье. А сладкий горячий чай и вовсе настоящее блаженство. Сидишь с чашкой в руках, пока она не остынет, пьёшь мелкими глотками. И время, кажется, летит как прежде. Потому, что здесь, в заключении, оно обычно скорее тащится подобно хромой кобыле, чем летит.
Ещё одним событием выделяющемся на общем скучном фоне вынужденного ничегонеделания являлись появления дознавателя. Неизменно вежливый, но при этом страшно скучный, в том смысле, что если он задал вопрос, то будет крутить и так и сяк и уже не отцепится пока не получит хоть какой-то ответ. В целом я предпочитал с ним не спорить и сразу исчерпывающе отвечать на интересующие его вопросы. Проблемы начинались, когда я не мог точно ответить или вовсе не знал ответа. Тогда Андронов начинал допытываться, задавать один и тот же вопрос разным словами, как бы исподволь подводить к нему и так далее. Может быть ему казалось будто я запираюсь, и он пытался якобы вывести меня на чистую воду. А может быть просто проверял, желая удостовериться что я и правда не знаю, а не придуриваюсь.
У комиссара, напротив моей камеры, имелось даже собственное место. Стул, больше похожий на кресло, небольшой столик и лампа на нём. Масляную лампу Андронов попросил принести, когда ему потребовалось что-то записать по моему рассказу, а света категорически не хватало. Чтобы не носить всё это из раза в раз, его так и оставили.
Когда я оставался один, мой взгляд часто бродил по каменным стенам, иной раз перескакивая за решётку, на пустые стол и стул. И я с удивлением ловил себя на мысли что даже жду очередного появления комиссара. Всё-таки отличия от того быстрого темпа, которым я жил раньше и тюремной скукой слишком значительны. Прежде мне не хватало времени даже на самого себя. А теперь этого времени некуда было девать. Магические и физические упражнения, которые я выполнял занимали до обидного мало времени, особенно в сравнении с тем его огромным количеством, которое у меня было теперь.
Малый комплекс привычных магических упражнений по повышению контроля внутренней силы, расширению пропускной способности каналов и общему увеличению источника я отточил до совершенства. Нечто подобное выполняют все маги, кто не хочет останавливаться в своём развитии и желает, со временем, двигаться дальше. Ключевое понятие здесь «со временем». Ибо этого самого времени может уйти достаточно много, в пределе даже вся жизнь. Я слышал будто в некоторых благородных аристократических семействах хранятся более эффективные методики, но, честно признаться, не особенно в это верил. Нет таких тайных знаний, способных резко усилить себя без последовательного, каждодневного труда. Скорее тут более важную роль играет наследственность и количество предков, практиковавших управление внутренней силой. Например, моим детям, когда они у меня будут, управлять внутренней энергией получится чуточку проще. Самую чуточку, но это уже кое-что. А если таких практикующих предков не один, не два и даже не один и не два десятка? Вот отсюда и растут слухи о якобы чудодейственных методиках развития, тщательно охраняемых благородными домами. С другой стороны: может быть и правда есть в их хранилищах и библиотеках что-то, что помогает, облегчает и ускоряет процесс развития дара. Но вряд ли это какая-то чудодейственная штука. Ничто не способно избавить жаждущего будущего могущества неофита от постоянного, каждодневного труда. Даже будущие архимаги когда-то собирали своё могущество по крупицам и никак иначе.
С физическими тренировками всё проще. Я постоянно лежал и первые дни это было даже здорово. Потом стало протестовать привыкшее к нагрузкам тело. Просто бродить по камере оказалось категорически недостаточно. Пришлось нагружать себя дополнительными упражнениями вроде приседаний, бегом в малом замкнутом пространстве и боями с тенью. Последнее, наверное, выглядел особенно забавно.
Почему-то Андронов имел привычку приходить в обеденное время. Не всегда, но довольно часто. Может быть он надеялся, что лицезрение его лица улучшит мой аппетит? Или же, напротив, ухудшит?
Вот и сейчас он заявился через несколько минут после того, как мне принесли поднос с едой, я даже не успел доесть суп с клёцками на первое.
К моему удивлению, комиссар спустился, держа в руках поднос с едой. Водрузив его на свой столик, он принялся расставлять тарелки, явно готовясь отобедать прямо здесь.
-В столовых больше не кормят и трактиры наверху все закрылись? -поинтересовался я. -Или это кардинальное нововведение в методах ведения допроса? Что-то вроде: не лги во время еды, а то сам себе заработаешь несварение желудка?
-Времени совершенно нет даже поесть, -объяснил комиссар. -Но если ты против, то я уберу.
-Мне всё равно.
-Вот и отлично. Всё-таки повара в ближайшей столовой откуда приносят еду силам народной милиции прекрасно знают своё дело.
Мне оставалось только согласится с комиссаром ведь я ел тоже самое.
-Начнём? -поинтересовался Андронов. -Прошлый раз мы закончили на том, как ты лихо простил всех бывших представителей городского криминального дна пообещав им «жизнь с чистого листа» в обмен на службу. Самое забавное, что бывшие бандиты потом, да и сейчас, до сих пор, выполняют в том числе и функции поддержания порядка. Так сказать – отлавливают и не допускают возникновение своей смены, по крайней мере не позволяют ей объединиться в какое-то подобие организации.
Я промолчал. Что говорить, если мы всё это уже обсудили в прошлый раз. Правильным ли было моё решение оптом простить бывшим бандитам все их грехи, при условии дальнейшей верной службы или нет? С точки зрения абстрактной справедливости, наверное, нет. Однако оно позволило в моменте решить сразу несколько задач, получить готовую мини-армию знающих с какой стороны браться за пистоль и достаточно мотивированных открывшимися перспективами бойцов. Правильным ли было такое решение? По прошествии времени, оглядываясь назад, я твёрдо уверен, что оно было правильным в том времени и в тех обстоятельствах и остаётся верным учитывая все последствия.
Жаль только, что здесь не я судья своим поступкам, а комиссар.
Он, кстати, продолжил говорить: -Встретился с товарищем Глинкой. Так себе, товарищ - бывший бандит. Хитрюга. Но со своим, довольно своеобразным, кодексом чести, этого не отнять. Пока проявляет себя сугубо положительно, но он понимает, что первое время за ним будут следить особенно пристально, особенно сейчас, в связи с моим приездом в ваш замечательный город.
-То есть всё хорошо? -предположил я. -Та ситуация, когда и волки сыты и овцы целы?
-Сыты ли волки? Целы ли овцы? -Андронов перефразировал мои слова в открытые вопросы и усмехнулся. -Жизнь покажет.
С последним высказыванием трудно был не согласиться.
-Согласно последним новостям, самозванный генерал Комель, вместе с его людьми, пересёк границу и ушёл в Бритский доминион, где был хорошо принят, -пересказал последние новости комиссар.
-Ушёл, собака.
-Ну, зачем же наговаривать на верных четвероногих товарищей, -усмехнулся Андронов. -Тем более, я практически уверен, что он вернётся. Рано или поздно потянет генерала обратно к родным берёзкам. Иначе говоря: п